Как открывали мир. Где мороз, а где жара
(Из истории путешествий и открытий) - Гумилевская Марта - Страница 11

И вот каравеллы Колумба уже скользят по океану, навстречу своей великой судьбе.

До Канарских островов дошли без приключений. Там пришлось отремонтировать давшую течь «Пинту», и только 6 сентября 1499 года начался первый в истории переход через Атлантический океан.

Погода стояла отличная. Колумб знал, что в это время года, на этой широте, зимние пассаты всегда, дуют с востока и океан чаще всего спокоен, «как сельский пруд».

Словно птицы, летели каравеллы Колумба по океанской глади. В ослепительных лучах тропического солнца паруса казались белоснежными, легкими, как облака, а небо на закате и восходе пламенело золотом и пурпуром. Как хороши были утра, полные свежести и благоуханий, «совсем как у нас в Андалузии», писал в своем дневнике Колумб.

Жизнь на кораблях шла своим раз навсегда заведенным порядком.

В углу палубы, защищенная с боков и сверху от ветра, была кухня, по-морскому — камбуз, и повар гремел там своими котлами. Каждые полчаса мальчик-юнга переворачивал песочные часы, отбивая склянки, и это всегда сопровождалось песнями, в каждое время дневной и ночной вахты.

На каравеллах Колумба не было священников — плавание торговое: о том, чтобы кого-то там, в чужих землях, обращать «в веру Христову», не было и речи, а с церковной службой моряки отлично сами справлялись. В те времена религия занимала важное место в жизни людей, и не было моряка, который не знал бы наизусть «Отче наш» и «Аве Мария».

Весь порядок дня отлично описан в интересной книге о Колумбе американского ученого, моряка, профессора Гарвардского университета С.-Э. Моррисона. Он сам проделал на паруснике путь Колумба, наверное, для того, чтобы лучше понять и почувствовать историю открытия Америки.

— На каждом корабле юнга должен был встречать утреннюю зарю песней, — писал Моррисон.

Когда било пять склянок, он пел:

С заходом солнца перед ночной вахтой все матросы вызывались на вечернюю молитву. Церемония начиналась с того, что юнга зажигал лампу нактоуза (шкафчик для судового компаса) и пел:

…Вот юнга переворачивает склянку восьмой раз:

А чудесной тропической ночью, когда корабли, стремясь на запад, вздымались и опускались на волнах, хлопали парусами и отбрасывали носом пену, каждые полчаса юнга отмечал следующей песней:

Таков был повседневный ритуал на море, не меняющийся ни при какой погоде.

Между тем каравеллы летели по спокойной волне. Колумб отмерял пройденное расстояние, определял местоположение кораблей. Солнце, Полярная звезда и самые простые, несложные морские приборы были его помощниками.

Вот уже скрылась последняя полоска земли. Проходили дни. Моряки плыли в открытом море, плыли уже, по тогдашним понятиям, долго, и ничего не было вокруг, кроме волн и неба, и ночных звезд, и голубой далекой дымки горизонта.

Морякам становилось тревожно, и Колумб для их спокойствия придумал маленькую хитрость.

«Понедельник, 10 сентября, — записывает он в своем дневнике. — За день и ночь пройдено 60 лиг (одна морская лига равняется около шести километрам), но чтобы не наводить страх на людей, если путь окажется долгим, исчислили пройденное расстояние в 48 лиг.

Вторник, 11 сентября… Ночью прошли около 20 лиг, но, по указанной уже причине, отмечено было только 16.

…Среда, 16 сентября. Продолжали идти тем же путем, засчитано по той же причине меньшее число лиг».

И так за все время пути. Для себя Колумб записывал истинное расстояние, для остальных — преуменьшенное. День за днем в судовом журнале отмечалось решительно все, что происходило на корабле, на воде, в воздухе. Вот увидели обломок мачты, но не смогли его выловить, и это занесено на страницы журнала. Вот моряки с «Ниньи» увидели в небе чайку и записали это. «Нинья» была самым маленьким кораблем, и название его в переводе означает «Детка»; есть что-то ласковое, обаятельное в этом названии маленького мужественного суденышка, которое очень любил Колумб.

Вот опять на той же «Нинье» матросы увидели ночью, как с неба упала в море «дивная огненная ветвь» — наверное, то был обыкновенный метеор, падающая звезда, и записали это событие в судовой журнал.

Чем дальше адмирал «шел своим путем», тем неспокойнее становилось на кораблях. Моряков охватил «страх и печаль, и нельзя было узнать тому причину».

Все чаще стали попадаться пучки травы, она казалась речной, в ней нашли даже рака, и Колумб приказал его сохранить. Вода казалась малосоленой. Может быть, близка земля?

Так думали, так хотели думать моряки, так твердили они про себя в беспокойном нетерпении, так записывал в дневнике сам Колумб.

А погода стояла тихая, и белая птица была замечена над кораблями, птица, которая никогда не спит над морем, и прилетали и улетали глупыши, и все чаще попадались пучки водорослей, и все чаще в записках Колумба мелькало заветное слово Земля. Но… желаемое принималось за действительное, а земли не было.

Когда подул противный ветер, Колумб обрадовался: пусть матросы видят, что здесь дуют и западные ветры, которые принесут их домой, пусть уляжется тревога на душе.

Но тревога, напротив, с каждым днем все нарастала. «Что будет дальше?» — задавали себе вопросы не только матросы, но и офицеры, испанские дворяне — все, кто связал свою судьбу с судьбой Колумба.

А сам адмирал неизменно спокоен. Он отмечал в своем дневнике каждую мелочь, потому что был не только великим мореплавателем, но также и исследователем. И солнце по-прежнему ярко и радостно светило, и звезды по ночам сияли и мерцали, и волна была то синей, то черной, а воздух свеж и душист.

Первое открытие: Саргассово море, удивительное море без берегов, в кольце атлантических течений. Кто из школьников не знает теперь об этом море, но тогда моряки Колумба видели его впервые, ничего о нем не слыхали и не поняли, что это такое. Оно было огромное, глубокое, вода в нем необыкновенно прозрачная и синяя-синяя. Все море заросло бурыми саргассовыми водорослями, откуда и пошло название Саргассово море.

«…Суббота, 29 сентября. Плыли своим путем, — записывает Колумб. — Погода мягкая и приятная, именно такая, когда говорят, что только недостает соловьиного пения, море же гладкое, как река.

…Вторник, 2 октября… Море неизменно спокойное и доброе.

…Четверг, 4 октября. Плыли своим путем на запад…

…Воскресенье, 7 октября. Плыли своим путем к западу…»

А тревога растет. И кажущиеся признаки близкой земли уже никого не успокаивают… Им попросту не верят. Люди ропщут. Люди собираются кучками и о чем-то взволнованно толкуют. Люди обсуждают, как вернуться домой, в Кастилию…