Сияние черной звезды (СИ) - Звездная Елена - Страница 30

Или было?..

Перед глазами промелькнуло видение рукояти меча, почему-то торчащей из моей груди… промелькнуло и исчезло, а я продолжала упорно создавать кристалл, отчетливо представляя себе кесаря и почему-то думая, что убью. Вот убью и все!

При мысли о кесаре с ладоней сорвались не капли крови, а сверкающие золотые искры.

— Зарры! — выдохнул Адрас.

К гоблинам зарры, кесарь до сих пор мне не ответил!

Пространство поддалось с треском и грохотом, и воздух из открывшегося мира, горячим потоком едва не сбил с ног. Но я удержалась, в основном благодаря тому, что меня удержал Адрас. И ему пришлось и дальше выступать в качестве подпорки, потому что картина, открывшаяся нам, не способствовала моему равновесию.

Этот мир полыхал зеленым пламенем.

Он горел, практически весь. Горели дома, трупы элларов, лежащие по всюду, трупы животных, крыши зданий… горели жутким, похоже вечным пламенем… и посреди всего этого, обнаженный по пояс, с двумя мечами в руках, местами немного раненный, а местами раненный основательно, стоял кесарь.

Но он хотя бы стоял!

А вот у его ног, уже определенно лишенные возможности стоять прямо, и вообще стоять в принципе, лежали куски высших. Трех. Темноволосых, с длинными темными волосами, и руками, в основном обхватывающими рукояти их странных и лишенных логики мечей, которые лежали отдельно от тел. В смысле вот перед кесарем тело, а там чуть дальше рука, все еще сжимающая меч. Тела отдельно, руки отдельно — все как полагается.

— Меня сейчас стошнит, — честно призналась я Адрасу.

Принц темных молча достал платок, и так как продолжал придерживать меня за талию, а я продолжала удерживать кристалл пространственного перехода и мои руки были заняты, разместил его у моего лица и произнес:

— Если что, у меня еще один есть.

Внезапно поняла, что я искренне и всем сердцем люблю принца Мрака. Нет ну потрясающий же мужик, а я всегда о брате мечтала.

В этот момент кесарь, пошатывающийся над телами своих павших врагов, медленно повернул голову, с нескрываемым удивлением посмотрел на нас с Адрасом и хрипло вопросил:

— Нежная моя!

— Мой кесарь, — гадая, что случится прежде — у меня руки оторвутся или меня все же стошнит, — вы не явились к ужину.

— Что-то мне подсказывает, что у него был шанс не явиться даже к завтраку, — мрачно изрек Адрас. И пояснил для меня: — Это Эррадарас.

— Что? — тошнить перестало мгновенно. — Они что, покромсали мою империю?!

И тут кесарь расхохотался.

Этот громкий, с легкой ноткой иронии, нескрываемый смех жутко прозвучал над павшим городом и умершими, и как-то совершенно неуместно над дохлыми высшими. Но свои эмоции Араэден взял под контроль мгновенно, как, впрочем, и всегда, а затем, с заметным трудом, но быстро и решительно направился к нам, не глядя под ноги и безразлично шагая по трупам и осколкам чужой жизни. Он приостановился лишь раз, перед тем, как сделать шаг в портал, но войдя, отбросил оба окровавленных меча, и крепко прижал меня к себе с такой силой, что весь воздух вышибло как ударом, а кристалл уничтожился в моих ладонях, едва соприкоснулся с телом императора.

И через миг световой феерии, мы стояли все в той же трапезной во дворце императора, прямо в луже разлившегося из моего бокала вина — я, Адрас, нервно скомкавший платок, и все так же прижимающий меня к своей обнаженной груди кесарь. И застывшая в его крепких объятиях я, лишь слышала, как все медленнее и медленнее бьётся сердце пресветлого императора, судорожно вдыхая запах крови — своей, его, и наших врагов. И руки продолжали болеть так, словно кости в них расплавили, вывернули, и все еще продолжали ломать.

— Я же просил — никакой магии, — хрипло выдохнул, сжимая еще крепче кесарь.

— Да, но это было до того, как вы не явились к ужину, — от чего-то упрямо повторила я.

Отстранив меня, Араэден ухватил за подбородок, запрокинул мою голову, заставив посмотреть на себя и зло отчеканил:

— Адрас сказал правду — у меня был нехилый шанс не явиться и к завтраку, как, впрочем, и не явиться вообще. Но мое исчезновение и даже гибель — не повод причинять себе боль, используя магию. Я — запретил! А ты нарушила мой приказ!

На какой-то краткий миг, очень-очень краткий, мелькнула подлая мыслишка о том, что кесарь мог вообще не вернуться… Я отреагировала на нее ощущением мороза по коже и чувством дикой паники. Потому что кесарь меня еще устраивал, а вот Акъяр не говоря о его арахнидовом папеньке — нет! Причем категорически!

— Это была плохая шутка, — нервно заметила я.

Причем плохая настолько, что моя руна спокойствия дала сбой, но к счастью вновь начала исправно работать, правда ровно до того момента, как я осознала, что только что видела. И вот тогда спокойствие полетело к гоблинам, и я зло вопросила:

— Это какой из Великих Дворцов подвергся разрушению?!

Внезапно поняла, что кажется меня лично не стошнит, даже если я схожу и попинаю останки высших ногами.

— Не Великий Дворец, Катрин, это был Эррадарас — мир светлых, — произнес Адрас за моей спиной.

И добавил, совсем тихо:

— Ты открыла переход в один из миров Тримиана.

В следующий миг кесарь, давно и благополучно отшвырнувший свои мечи, извлек из воздуха, хотя чему я удивляюсь, нож, резанул рукав сразу трех моих платьев и застыл, вместе со мной глядя на запекшуюся под кожей кровь, искривленные кости, и в целом неприглядную картину.

— Самое время упасть в обморок, — глубокомысленно заметила я.

Тэхарс взял и последовал доброму совету.

Я осталась стоять, под медленно звереющим взглядом не менее звереющего кесаря, глядя как увеличивается площадь поражения от внутреннего кровотечения в моих руках. Повторно подумала, что сейчас вот точно самое время упасть в обморок…

— Неплохой способ уйти от разговора, — мрачно произнес кесарь.

Тьма.

* * *

Я пришла в себя от боли в левой руке. Медленно повернув голову, приоткрыла глаза, окинула сонным взглядом собственную конечность, возлежавшую в ледяной колодке на отдельной подушечке. Повернув голову вправо — обнаружила вторую руку, находящуюся в том же положении, хотя нет — ей было лучше, она не болела.

— Сейчас, нежная моя, — раздался тихий голос, и вышедший ко мне из тумана кесарь, сначала склонился, удерживая свое уже полностью лишенное шрамов и отметин тело на вытянутых руках, а затем стремительно наклонившийся и накрывший мои губы поцелуем.

Боль исчезла мгновенно.

Жаль, кесарь подзадержался.

— Забавно, — император отстранился и холодно взглянул мне в глаза, — в Расветном мире ты гораздо более эмоционально реагировала на мои поцелуи.

— В Рассветном мире на мне не было ваших рун, вы не пытались стереть мне память, и да — собственно во мне не текло вашей крови, мой кесарь, — парировала я.

И снова уделила внимание собственным рукам.

— Лучшее — враг хорошего, — как-то странно произнес мой супруг, присаживаясь рядом на постель.

Я же с удовлетворением отметила, что оба моих запястья вернулись в нормальное состояние, после чего, взглянув на Араэдена, определенно ожидающего моих вопросов, действительно поинтересовалась:

— Высшие все же угроза?

— Уже нет, — кесарь прикоснулся к моей щеке, нежно провел вниз, заправил прядь волос за ухо и пояснил: — Ты очень верно оценила высших, любимая. Действительно, ощутив отголоски проведенного нами ритуала возвращения жизни, они заинтересовались Нижним миром, но пройти в него сумели лишь по открытому пути.

— Открытому пути? — недоуменно переспросила я.

Ладонь кесаря медленно соскользнула с щеки на шею, ниже, коснулась обнаженного плеча, и продолжила путешествие по моему телу, в то время как император произнес:

— Существуют связанные миры, свободные и закрытые. Верхняя часть Тримиана является… являлась… в принципе является связанными мирами, Рассветный — свободным, Нижний на котором мы находимся в данный момент — закрытым. Но несколько дней назад кто-то открыл путь. И им решили воспользоваться. Высшие, в данный момент переживающие период распада единой империи и родовой раздробленности, остро нуждаются в ресурсах. Но ты видела, нежная моя, во что превратился Эррадарас — вечный огонь бушующий на оставшихся не поглощёнными океаном территориях едва ли способствует зарождению как новой жизни, так и формированию ресурсной базы для высших.