Я твой хозяин! (СИ) - Амарант Кристина - Страница 21

Надо же как далеко забралась? Она не смогла бы сделать это в одиночку. Кто-то помог?

Ничего. Он найдет ее. Найдет, вернет, вытрясет все, что она знает о своих сообщниках. И покарает ублюдков, посмевших посягнуть на ЕГО собственность.

А потом он накажет Нааму за то, что посмела обворовать его — лишить своего тела, своей нелюбви и лживой покорности. Накажет и позаботиться, чтобы ей никогда больше не захотелось повторить с ним этот трюк.

Пять дней. Пять проклятых, обезумевших от похоти дней на влажной от пота шкуре в пароксизме желания, которое мог утолить только мужчина. Пять дней стонов, ожесточенных ласк и невозможности достичь разрядки. Она впадала в забытье и выныривала из него. То проваливалась в неглубокий, полный похабных видений сон, то снова приходила в себя.

Когда становилось легче, Наама сползала с лежанки, чтобы добраться до отхожего места или вылить на себя ведро воды. Или прожевать без всякого аппетита горсть сушеных ягод. А потом похоть снова накатывала, лишая сил. И оставалось только вернуться на лежанку, чтобы погрузиться в мучительную агонию неудовлетворенного желания.

В ее видениях был призрак. Мужчина, сломавший ее волю и ее жизнь. Мужчина, чувства к которому были столь сильны и противоречивы, что Наама старалась не вспоминать лишний раз его имя. Но он все равно приходил к ней. Снова и снова. Ласкал и наказывал, обещал райское блаженство и обманывал — бесплотный, несуществующий. И выныривая из навеянных гоном грез, она почти плакала от разочарования, когда понимала, что это был сон. Снова сон…

Этот сон оказался удивительно реальным, вещным. Наама не перенеслась в безликое затянутое туманом пространство, где была только она, ее жестокий хозяин и предметы, возникавшие по мановению его воли, чтобы терзать, ласкать и мучить ее.

На этот раз герой грез пришел в ее жилище.

Скрипнула дверь, внося внутрь вместе с порывом ветра запах луговых цветов и звуки леса, впустила широкоплечего мужчину в шитом на заказ у лучшего портного империи костюме.

— На-а-ама, — выдохнуло видение знакомым хриплым голосом, и она в ответ жалобно застонала, умоляя подойти, взять ее.

Одним прыжком он преодолел разделявшее их расстояние. Жадные губы накрыли рот, заглушив блаженный всхлип. Язык ворвался внутрь, изучая, подчиняя, и это было так прекрасно, так по-настоящему. Словно мужчина, о котором она грезила, действительно услышал зов и пришел утолить нестерпимый голод.

Сильные руки мяли и тискали женское тело, пальцы и зубы оставляли на белой коже красные отметины, но в этой яростной грубости, собственническом желании пометить, было спасение. Лекарство от иссушающей мучительной похоти. Наама изгибалась в его руках, сладострастно вскрикивала и пыталась стянуть ослабевшими руками с него одежду.

— Моя! — прорычал он, врываясь в ее тело.

Это было по-настоящему. Ощущение восхитительной заполненности, мгновения острейшего наслаждения на пике безудержного, как горная лавина, оргазма.

А потом тишина. Опустошение, когда ничто не болит, не терзает и не гложет внутри. Ненасытный похотливый зверь, завладевший ее телом, успокоился и заснул. Пусть ненадолго, но даже это было блаженством.

Вот только видение никуда не делось. Склонившись к ее шее, Андрос оставил багряный засос, словно клеймо. Поднялся с лежанки, подобрал и застегнул рубашку. Наама заглянула в лицо — так хорошо знакомое ей лицо — мужественное, привлекательное, с квадратным подбородком — и почувствовала, как внутри что-то оборвалось.

— Это ты? — обреченно прошептала она.

— Я, — он обратил к ней налитые кровью злющие глаза. — А ты кого ждала?

Она не ответила, и это было ошибкой. Андрос склонился над ней, болезненно ущипнул за сосок.

— Кого ты ждала?

— Никого! — бороться с ним сейчас, когда инстинкт приказывал упасть на колени и заскулить, было немыслимым. — Никто не знает, что я здесь. Клянусь!

— Хорошо, — он одернул пиджак, поднял демоницу на руки и понес к выходу. — Мы возвращаемся домой.

Всю дорогу до Грейторн Холл Наама проспала. Получившее желанную разрядку тело просто отключилось, и это было хорошо.

В себя она пришла, когда Андрос опускал ее в горячую, пахнущую маслами ванную. Попыталась что-то сказать, но он довольно грубо оборвал ее.

— Молчи!

А потом принялся мыть. В его действиях не было эротического подтекста, просто гигиеническая процедура. Грубоватыми энергичными движениями демон растирал губкой по ее коже жидкое мыло, и ругался сквозь зубы, пересчитывая выступившие от недоедания ребра.

Потом пришел черед масла. Андрос втер его в волосы демоницы, пытаясь разобрать свалявшиеся в колтуны пряди — Наама подрезала их ножом, но все равно они были слишком длинны для леса, а срезать все почти под ноль рука не поднялась.

— Не надо, проще выстричь.

— Молчи, — повторил он. И снова выругался. А потом оставил свою затею и взялся за шампунь.

Ее руки особенно не понравились демону. Он так потемнел лицом, разглядывая загрубевшие ладони в ожогах и порезах, что Наама даже подумала — он сейчас ее ударит. Но вместо этого Андрос наконец извлек ее из уже начавшей остывать воды, чтобы завернуть в полотенце и отнести на кровать.

Там он смазал пострадавшую кожу регенератором. В том числе там, где его пальцы и зубы оставили на ее теле хозяйские отметины. Швырнул в нее пеньюаром и ушел.

Наама неверяще покосилась на дверь. Потерлась щекой о подушку. С ума сойти — настоящая подушка, вместо мешка, набитого старым тряпьем! Она уже стала забывать, на что это похоже…

Как приятно было ощущать телесную чистоту, запах благовоний, прикосновение ласкающего кожу шелка вместо грубой пеньковой куртки. В лесу она слишком была занята выживанием, чтобы тосковать по тому, что утратила. Но сейчас Наама поразилась, как вообще могла обходиться без всего этого. Она — изнеженная домашняя девочка, которая до того выбиралась разве что на пикники.

Демоница блаженно вытянулась на хрустящих простынях, вдохнула запах свежести от подушки и еле уловимый запах масла арганы от собственных волос. И вдруг расплакалась.

Но долго горевать ей не позволили. Снова появился Андрос, за ним следовала служанка с сервировочным столиком. Суп-пюре из шампиньонов полтора месяца налегавшую на грибы Нааму не впечатлил, а вот стейк из мраморной говядины и картофель под соусом «Бешамель»… Рот немедленно наполнился слюной. Она набросилась на обед, еле сдерживаясь, чтобы не схватить мясо пальцами и не начать рвать зубами, урча, словно хищница, пожирающая добычу.

Но напротив сидел Андрос, поэтому Наама взяла вилку и нож.

— Наелась? — спросил он, когда она опустошив тарелку за пару минут откинулась в кресле.

Она не чувствовала себя сытой, но кивнула. К тому ж, при взгляде на него в теле снова начал зарождаться совсем иной голод. Наама закусила губу. Да что же это такое! Неужели теперь так и будет продолжаться?!

— Мне нужны блокаторы, — хрипло сказала она.

— Я вижу.

Крылья его носа беспокойно дернулись — демон принюхивался, ловя запах ее вновь пробудившегося желания. Наама прикрыла глаза. Мысль о том, что он сейчас снова возьмет ее, рождала в душе ликование. Она вдруг поняла, что благодарна Андросу за то, что он не бросил поиски, что нашел ее. Горячая вода. Чистота. Мясо, которое не нужно выслеживать полдня, чтобы поймать, а потом не нужно свежевать, перемазавшись в крови и требухе. Секс…

Свобода казалась сомнительной ценностью рядом с этими благами.

Андрос поднялся из кресла, не отрывая от нее взгляда. Глаза, лицо и вся его фигура выражали вожделение. И снова это не вызывало никаких чувств, кроме ответной томной пульсации внизу живота.

Она с жаром ответила на поцелуй, сплетаясь с ним языками, прильнула, чувствуя, как пульсация перерастает в пожар, охватывает все тело. Это было похоже на ощущения под экстазоном, но все же по-другому. Разум, память, собственные желания не покинули ее окончательно под воздействием похоти, но словно сдвинулись в сторону. Мужчина рядом казался грозным, могущественным, непобедимым божеством, перед которым не зазорно опуститься на колени. И Наама трепетала в его руках, готовая принять ласки и удары с равной покорностью и благодарностью.