Я твой хозяин! (СИ) - Амарант Кристина - Страница 10

— У тебя гон, — отметил он, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на женщину. — Не принимаешь блокаторы?

Гон. Недолгий период сумасшедшей гормональной бури. Вид демоницы в охоте лишал разума, вызывал у любого оказавшегося рядом демона желание разорвать всех соперников вокруг и взять самку. Брать ее снова и снова, пока семя не даст плод. Тот же дикий зов плоти лишал женщин воли к сопротивлению. Все, о чем они могли мечтать в период гона — это найти сильнейшего самца и отдаться ему.

Первобытный инстинкт размножения. Немало страниц в истории высших кланов были обагрены кровью по его вине. Экстазон действовал на том же принципе, обманывал тело демоницы, убеждая его, что пришла пора гона. Именно поэтому он был запрещен к применению без письменного согласия. И любая свободная женщина регулярно обновляла блокирующие чары, не желая превращаться в обезумевшую от страсти самку.

И все же он не мог ошибиться. Лайла была в охоте.

— Я… забыла про чары, — пролепетала она. И, всхлипнув, опустилась к нему на колени, обвила руками шею. — Ошиблась в подсчетах. Оно началось час назад. Блокатор подействует только утром.

Дрожь страсти от ее тела передалась и ему. Андрос почувствовал, как руки словно против воли заползают под скользкий шелк, оглаживают мягкую кожу. Как же сладко пахнет ее желание…

С влажных губ сорвался вскрик, полный отчаяния и страсти, когда он вонзил в нее сразу два пальца. Лайла застонала и подалась вперед. Горячая, покорная, бесстыдно мокрая.

— Да-а-а, — умоляюще пробормотала она. — Еще!

Андрос зарычал и рванул на ней сорочку. Потрескивало пламя в камине, отблески падали на спутанные рыжие волосы, молочно-белую грудь с призывно съежившимися ягодками сосков, гладко выбритый треугольник кожи между ног. Наманикюренные пальчики дрожа расстегивали пуговицы на его ширинке.

Он закрыл глаза, входя в нее. И представил совсем другую женщину в своих объятиях. С надменным лицом — чувственным и порочным в равной мере. С ярко-алыми губами и холодными злыми глазами. Это она стонала и вскрикивала, опускаясь на его возбужденную плоть, запускала руки под рубашку, целовала, трепеща от страсти.

— На-а-ама…

«Знание — великая сила!» — любил повторять седой оборотень, бывший домашним учителем алхимии и гербалогии у детей ди Вине. В те дни Наама мало вслушивалась в его слова. Ее куда больше интересовали вечеринки, наряды и поклонники. Она даже втайне потешалась над забавным стариком.

Пришло время вспомнить его уроки. И пожалеть о собственной беспечности.

Ярость, тоска, чувство глухой безысходности схлынули внезапно, оставив за собой холодную трезвую злость и жажду мести. Теперь Наама проводила часы в библиотеке, вспоминая науку пожилого алхимика.

Убить демона трудно. Куда трудней, чем вампира, оборотня или тролля. Высочайшая регенерация, устойчивость к ожогам и обморожению, иммунитет к заклятиям, контролирующим разум.

Конечно, у демонов, есть свои уязвимые места, но она уже дважды пробовала разобраться с мучителем с помощью оружия. Андрос будет настороже.

Другое дело яды. Не зря во времена Республики это был излюбленный метод избавления от политических противников среди высшей знати. Сложность лишь в том, что большинство отравляющих веществ без усиления магией не действуют на демонов. Или действуют очень слабо. А магия Нааме больше не была подвластна. Да и где взять яд? Препараты, способные отравить демона, не валяются на каждом шагу.

Но знание действительно великая сила. В саду Грейторн Холл рос кустарник левкипа полосатого. Безобидное декоративное растение. А на клумбах под окнами Наамы каждое утро раскрывал бархатно-серые лепестки навстречу солнцу змеиный глаз.

И вряд ли садовник или сам владелец поместья знали, что достаточно отжать сок листьев, смешать с нектаром цветов и пропитать полученным сырьем безобидную щепотку сахара, чтобы получить мощнейшее снотворное, способное усыпить даже демона.

Не яд, но Нааме хватит и этого. Спящий не может сопротивляться.

Подходя к комнате пленницы Андрос невольно ускорил шаг. Остановился у двери и криво усмехнулся.

Он брал Нааму по нескольку раз в день. Под наркотиком и без. Грубо и нежно. Унижая, заставляя подчиняться, и лаская трепетно, как влюбленный мальчишка.

Но одержимость только усиливалась. Его по — прежнему тянуло сюда, к белокожей ведьме с холодными бирюзовыми глазами, полными обжигающей ненависти. По сравнению с Наамой все другие женщины, включая собственную жену, казались бледными еле различимыми тенями.

Наама — его проклятье. Его безумие.

Она мстила, отвечая на насилие отвращением, а на удары плетью проклятьями и язвительными словами. Доводила до неистовства, до боевой трансформы. И Андрос отшвыривал ее в сторону и вылетал из комнаты, чтобы не потерять контроль и не убить проклятую стерву. Бывало, он оставлял ее на день, два или даже три. Но потом приходил снова.

Порабощенный собственной рабыней. Как он ненавидел ее за это!

На этот раз он выдержал почти неделю. Помогла срочная поездка по делам, которая продлилась дольше, чем Андрос рассчитывал. Но всю эту неделю не было и дня, чтобы он не вспоминал о черноволосой пленнице.

В его горячечных снах Наама сама обнимала его, ласкала, без принуждения и наркотика. И на распутном чувственном лице вместо брезгливой или похотливой гримасы сияла улыбка, глаза глядели влюбленно и нежно.

Взгляни она на него хоть раз в жизни подобным образом, он бы подарил ей весь мир.

Он вошел не постучав. Наама вскинула голову, отрываясь от романа. На ее лице отразилось смятение, которое мгновением позже сменилось улыбкой. Не язвительной, а счастливой и искренней. Словно она была рада его видеть.

— Здравствуй, — низкий и чувственный голос звучал вкрадчиво, обволакивая. Без обычного для нее вызова и презрения.

Она опять не обратилась к нему, как положено обращаться рабыне к хозяину. Но сейчас это вдруг показалось неважным.

— Здравствуй, — не отрывая от нее неверящего взгляда он сделал несколько шагов.

— Я ждала тебя.

— Ждала?

— Думала, мы поужинаем вместе.

Да, в первые недели Андрос пару раз приказывал накрыть ужин на двоих в ее комнате. Наама не притрагивалась к еде, только сверлила его злым взглядом. И когда он спросил, почему она не ест, ответила, кривя губы: «Меня тошнит рядом с тобой».

Он тогда сдержался. Даже попытался разговорить ее, а она в ответ осыпала Андроса желчными насмешками, применяя все свое умение, чтобы уколоть тюремщика побольнее. Ядовитая стерва!

В итоге он заткнул ей рот, поставив на колени и заставив сосать. Урок пошел впрок, на следующий вечер пленница угрюмо молчала, отвечая только «да» и «нет», но все равно жевать под ее полным отвращения взглядом ему не понравилось.

И вот теперь она говорит, что ждала его, чтобы поужинать.

— Это непохоже на тебя, — подозрительно ответил Андрос, давя в груди отчаянную надежду.

Демоница опустила глаза.

— Ты долго не приходил. У меня было время подумать. Все сложилось неправильно с самого начала. Я не дала тебе шанс…

Она говорила, бросая на него быстрые взгляды сквозь ресницы, чтобы убедиться — слушает. Властное лицо ее тюремщика стало задумчивым, и взгляд, которым он изучал ее лицо был лишен привычной жадности. Она не могла прочесть чувство, которое отражалось в фиалковых глазах, но это было неважным. Главное, он слушает. Слушает и верит.

— И я подумала: раз уж мне все равно никуда от тебя не деться, надо попробовать узнать тебя.

Богиня, какую чушь она несет!

Но это сработало. Андрос дернул за шнур, вызывая служанку, приказал подать поздний ужин в комнату. Наама опасалась, что пока сервируют ужин, демон захочет по — быстрому утолить похоть. Но он не стал распускать руки, просто опустился в соседнее кресло и начал разговор. Что-то о делах, политике и акциях «Небирос Лимитед». Что — то из прошлого. Того прошлого, где она была папиной дочкой и принцессой, а мужчины из ее окружения постоянно вели подобные скучные разговоры за вечерним виски с сигарами.