Обыграть босса (СИ) - Адлер Оле - Страница 49

— Нет, не хочу. Пошли в спальню, — выдала я, ни капли не скрывая своего настроя. Что тут уже скрывать? Надо хотя бы попытаться гнуть свое до победного.

Но чайник я все же поставила.

Даня поймал меня за руку, притянул себе на колени.

— Твоя соседка скоро вернется? — спросил он.

— Нет. До завтра ее не будет. До вечера, — уточнила я, без стыда, намекая, что можно остаться у меня на ночь.

— Тогда куда ты спешишь, малыш? — прошептал Дан, прижимая губы к моей шее и играя пояском халата. — Если боишься, что она вернется, поехали ко мне.

— Не боюсь, — выдала я смело, — Но хочу остаться дома.

— Что на тебя нашло сегодня? — он опять улыбался, доводя меня до белого каления.

— Хотела подарить тебе галстук.

— Оригинальный способ выбрала.

— Да. А ты все испортил.

— Прости, но ты была такая забавная и смешная.

Забавная и смешная? Нет, он сегодня точно вырабатывает какой-то неведомый лимит по глупым шуткам. Я была крутая и роковая, сексуальная и дерзкая. Забавная и смешная? Пф!

Фыркнула я вслух, выразив все свое презрение к его определению моего вида на кровати.

— Кажется, кто-то немного нетрезв, — тактично подметил Дан, — Ты после мастер-класса была в похожем состоянии.

Отнекиваться было глупо. Да, я выпила, но немного. Может, чуть больше, чем следовало, но все равно. Это не дает ему права смеяться.

Но Дан смеялся снова. И теперь без причины.

— Что? Ну чего ты ржёшь? — не выдержала я, вскочив.

— Вспомнил. Это сцена из «Красотки». Она ему там тоже галстук дарила таким образом.

Я тоже вспомнила. Только сейчас. Даже в голову не пришло, когда наряжалась. Думала, сама. Ага. Бессильно притопнув ногой от досады, я выпалила:

— Ты просто говнюк, Ерохин. Вот!

Я сделала вид, что стартую куда-то. Хотя куда я могла убежать? Квартирка маленькая. Не в туалете же запираться в знак протеста. Дан впервые за вечер оправдал мои ожидания. Вскочил с табуретки, скрутил и крепко к себе прижал. Я для приличия задергалась.

— Лен. Ну, Лен, извини, — просил он прощения, — Малыш, я не хотел, правда. Оно само как-то. Не обижайся, пожалуйста.

Шлепнув его по груди хорошенько и больно, я сменила гнев на милость. К тому же только сейчас заметила усталость, что залегла кругами под глазами. Подтверждая мои догадки, Даня попросил:

— Налей чай, пожалуйста. И посиди со мной. Еще немного, ладно?

Я сделала, как он просил.

— Тяжелый день? — спросила, пристраиваясь рядом.

— Вся неделя. Весь месяц даже. Но эти три дня — да. Убивают, — ответил Дан, отпивая горячий чай.

Он протянул руку, взял мою ладонь, пересчитал пальцы поглаживая.

— Рад просто видеть тебя, если честно.

— И я.

— Расскажи, как родители? Хорошо съездила?

— Да, неплохо.

Он кивнул, побуждая не ограничиваться односложным ответом, и я рассказала подробнее. Потом Дан спросил про работу, про Милу, про Свету. Сидел и слушал меня, не перебивая. Наверно, целый час.

Он отказался от второй чашки чая, и я встала, чтобы сполоснуть посуду.

— Оставь, — попросил Ерохин, обнимая сзади, аккуратно забирая чашки, — Подождет.

Он взял меня на руки и отнес в спальню на разобранную кровать. Мы занимались любовью медленно и томно. Дан был нежным и внимательным, иногда даже слишком. К такому я не была готова, но и эта новая ипостась меня не разочаровала. В тягучем киселе удовольствия он был невероятно хорош, умел и горяч.

Нам хватило одновременно и поровну. Словно где-то были отмерены ровные дозы экстаза на сегодня. Вино выветрилось, оставив лишь сонливость, и я задремала на груди Дана, но быстро проснулась, потому что он уложил меня на подушку.

— Куда ты? — спросила я, видя, как Дан встает с кровати.

— Домой, Лен.

— Что? Как? Но…

Дан, натянул брюки, уперся коленом в матрас, наклоняясь ко мне, чтобы поцелуем заставить прекратить задавать глупые вопросы.

— Завтра тренировка утром. Не могу зал пропускать. Паршиво себя чувствую.

— Зачем домой? От меня поезжай.

— Все вещи дома, малыш. Да и тебя не хочу будить так рано. Завтра работать.

— Даааань, — я бесстыдно захныкала, цепляясь за его, — Не хочу тебя отпускать.

— Я тебя тоже.

Он печально улыбнулся, присел, позволив нам еще немного поцелуев.

— Прости, что так получается, — повинился он, — Со следующей недели должно быть попроще.

Я приказала себе взбодриться и прекратить быть такой тряпкой.

— Да, конечно, — проговорила тихо, но уже спокойно, и разомкнула руки, прекращая удерживать его.

Дан накинул рубашку, застегнул пуговицы, увидел что-то на полу, улыбнулся, поднял.

— Галстук красивый, — помахал Ерохин трофеем, — Спасибо.

Он сунул голову в петлю и подмигнул. Я выдавила кислую версию радостной улыбки, и стала подниматься, чтобы проводить его.

— Нет-нет, спи. Я захлопну дверь, — остановил он меня, поцеловал в лоб и вышел из спальни.

Едва дверь захлопнулась, я поняла, что проиграла. Все проиграла. Включая свое глупое сердце.

Мне не хватало Дани ночью. Снилось, что он передумал и вернулся. Позвонил, и я бежала открывать дверь, снова умирала от его поцелуев, а потом засыпала рядом. Но утром моя постель была пуста. Он не вернулся. Уехал, оставил меня.

Как он мог меня оставить вот так?

Мне не хватало Милы утром. Ее трескотня или ворчание обычно раздражали, но сегодня я бы все отдала, чтобы слушать ее, а не свои мысли. Они не давали покоя. Вернее, одна мысль. Один вывод. Один паршивый, но бесспорный факт. Я проиграла.

Все, что навыдумывала вчера, оказалось ошибкой. У меня не было ни капли власти над Даном. Это он владел мной. Целиком и полностью подчинил своим желаниям, правилам, расписанию. Ночь со мной не вписалась в его распорядок дня, и он просто уехал. У него не было настроения заниматься безудержным сексом, и он спокойно отказался от меня горячей и готовой, а взял потом. В своем темпе, по своему желанию.

Я приняла все это. Я подстроилась под него. И просила остаться, хотя впору было самой пожелать, чтобы он уехал, дабы сохранить хоть каплю иллюзии независимости.

А все почему? Потому что я влюбилась в Даниила Ерохина. Самое ужасное произошло. Вчера я не вспомнила ни Милу, ни Полину. Мне было все равно, с кем он спит. С той или другой. Или с нами тремя. Я хотела его себе. На всю ночь. В свою постель. Меня не волновали последствия и перспективы. Просто хотелось провести с ним ночь. Одну конкретную. Вчерашнюю. А он уехал.

Я осталась с разбитым сердцем и жгучим желанием позвонить, чтобы услышать его голос.

В машине мне снова не хватало Милы. Радио не могло ее заменить, хотя и немного отвлекало от терзаний.

Когда же я успела? Как умудрилась вляпаться практически в ту же самую кучу навоза?

Более всего пугала мысль, что опять хочу жить в этой куче. Стать навозным жуком, катать шарики и считать это счастьем. Вообще, ненормально, что у меня с любовью такие ассоциации. Куда подевались былые бабочки и невесомое чувство полета, которые будоражили совсем недавно. Все перепуталось. Стереотипы сместились. Мир перевернулся с ног на голову.

— Лен, ты в порядке? — спросил Влад, когда я считала ворон вместо того, чтобы слушать его.

— Я… да. Извините, отвлеклась. Значит стадии КМ и КЖ уже готовы? Будем подписывать и сдаваться?

Я быстро нашлась, но Влада, казалось, больше не интересовала работа.

— У тебя все хорошо? Ты бледная.

— Все в порядке, Владислав Николаевич. Давайте вернемся к работе. Я постараюсь больше не отвлекаться.

Вместо ответа мне на плечо легла рука. Я вскочила с кресла, сделала шаг к двери.

— Пожалуйста, Влад, давай работать, — заскулила затравленно, — или я пойду.

Он шагнул вперед, наступая. Я не успела до двери, оказалась в его объятиях.

— Прекрати, пусти меня, — зашипела на него, стараясь избавиться от навязчивых объятий.