Стейк для темного бога (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 24

   Она стояла чуть вдалеке, у самой кромки леса. Несвойственное северным широтам легкое белое платье развевалось на ветру. Ее длинные темные волосы были усыпаны снежинками, которые падали, но почему-то не таяли. С такого расстояния я не могла рассмотреть лицо женщины, но безошибочно ее узнала.

   - Мама... - Губы плохо слушались.

   «Хейли-и-и-и», – снова позвала она и медленно протянула руку, словно приглашая.

   Пальцы немного дрожали, но я, не сводя с мамы глаз, взялась за защелку окна и смело распахнула створки. В лицо тут же ударил морозный воздух,дыхание перехватило от порыва ветра, принесшего целый рой снежинок.

   Я отвела взгляд, чтобы сообразить, как спуститься вниз, впрочем, в этом не было ничего сложного: до пожарной лестницы оказалось подать рукой. Все старые дома имели такую,ибо самое страшное, что может случиться с людьми в уединенном месте – оказаться заблокированными в горящем доме.

   Мама ждала, опустив руку. Ветер уносил мое имя, сказанное нежным женским голосом. Содрогаясь от порывов пронизывающего насквозь ветра, я спустилась на землю. Как же больно оказалось ступать по снегу! Он резал ступни, словно разбитое стекло, отчего я оступалась. Кромка леса казалась бесконечно далекой, а мама – недосягаемой.

   Но все же ее голос становился ближе. По мере того, как я приближалась к ней, сердце стучало все сильнее и сильнее.

   - Мама! - позвала я.

   Она снова подняла руку, подбадривая. Между нами оставалось несколько метров, когда вдруг кто-то перехватил меня за талию и дернул в сторону.

   Я упала, удар выбил остатки дыхания, и в глазах потемнело, а меж тем вокруг раздался пронзительный хриплый вой. Я открыла глаза, но увидела лишь черные тени вокруг, они метались, окружили меня плотным коконом и отрезали oт внешнего мира, в котором что-то выло и билось, кричало и хрипело так страшно, что я даже рада была тому, что не вижу ничего.

   - Хейлин! - кто-то тряхнул меня за плечи. - Очнись! Проснись!

   Я растерянно огляделась. Лес был темен и тих, метель все так же завывала вокруг. Стало так холодно, что я перестала чувствовать собственное тело.

   - Сумасшедшая!

   Меня укутали во что-то теплое, отчего все тело начала бить крупная дрожь.

   - Ты что, без обуви?

   Я, наконец, сфокусировала взгляд на челoвеке, который стоял рядом. Им оказался Уилл, непривычно растрепанный. Синие глаза смотрели внимательно и немного настороженно. Никаких теней не было и в помине.

   - А где мама? – шепотом спросила я.

   - Мама? Χейлин, что случилось?

   - Мама... там... я увидела ее в окно, она меня позвала...

   - Мама позвала тебя снаружи?

   Тут до меня дошло, как это звучит. Я снова вспомнила женщину возле деревьев и всхлипнула, неожиданно для самой себя прижавшись к груди мужчины.

   - Котлетка, что с тобой случилось? Тебе приснилась мама? Ты скучаешь по ней?

   - Мама умерла, - с трудом нашла в себе силы сказать. – Очень давно.

   Уилл выругался и быстро поднял меня на руки.

   - Пойдем домой. Холодно.

   Его самого, казалось, совсем не волновал мороз, царивший на улице. У меня зуб на зуб не попадал, а Уилл шел в тонкой хлопковой рубашке – и хоть бы хны. На его лице не дрогнул ни один мускул.

   Я повернула голову, чтобы посмотреть поверх его плеча на лес и чуть не вскрикнула, когда снова увидела там маму. Дернулась.

   - Не смотри туда. Это призрак.

   - К-к-какой призрак? – с трудом спросила я.

   - Утбурд. Северная нечисть. Обычно приходит в образе ребенка, но в этот раз отличился оригинальностью, похоже. Мерзкая тварь, опасная. Они вообще редко к нам забредают, в основном знают, что бесполезно давить на личное мужикам. А тут ты попалась. Сову белую видела?

   - Видела, – призналась я. - За окном, в гостиной.

   - Ну вот. Выбирал жертву, предупреждал. Выманил тебя на самое личное и хотел полакомиться.

   - Фу-у-у, – меня передернуло от мысли, во что мог превратиться мамин образ, когда я подошла бы совсем близко.

   Уилл усадил меня в гостиной, придвинув кресло как можно ближе к камину. Дома я бы, после такого холода, приняла горячую ванну, но здесь до горячей воды можно было ждать и ждать,так что у камина согреться намного проще.

   - Сиди здесь, ничего не делай, никуда не ходи, закрой глаза. Я сделаю чай.

   Тут Уилл обернулся и обрадованно крикнул:

   - Цвейг! Иди-ка сюда!

   Заспанный парень выглядел недоуменным, когда увидел меня в кресле, закутанную в зимний плащ.

   - Сходи на кухню, сделай чай, покидай туда всяких трав, типа мяты, розмарина и так далее.

   - А что у вас тут случилось...

   - Котлетка словила утбурда. Когда я ее поймал, она как раз отважно топала через лес, чтобы ему напинать. Еле уговорил пощадить.

   Я не удержалась и хихикнула. В такой интерпретации звучало гордо. Хотелось бы мне в это поверить.

   Осторожными движениями Уилл растирал мне ноги, к которым медленно, но очень болезненно возвращалась чувствительность. Α ко мне вдобавок ко всему возвращалась способность краснеть. Потому что я тут сижу в ночной сорочке, вымокшая и замерзшая, а ступней касаются горячие пальцы,и вообще... как-то все неправильно и непривычно.

   - А как утбурд понял, на что меня можно выманить?

   - Он хорoшо улавливает тревоги и страхи. Использует то, что гнетет жертву. Изначально утбурды – это преданные дети, оставленные умирать матерями. Они мстили древним племенам, которые таким образом – оставляя ребенка в снежном лесу – избавлялись от больных детей.

   - Как я, – тихо добавила.

   - Нет, по–настоящему больных, а не самовлюбленных поклонниц массажа для мизинчиков.

   - Мама умерла, потому что я родилась больной. Она отдала мне всю магию и поэтому умерла.

   Я не планировала этого говорить, слова вырвались сами по себе, как будто открылась давно затянувшаяся рана. Я так замерзла, что даже слезы, пролившиеся на щеки, показались горячими. Уилл тяжело вздохнул.

   - Ты путаешь, Котлетка, причину со следствием.

   - Не путаю. Если бы у нас было правило оставлять больных детей в лесу, мама бы оcталась жива и они с папой родили нового ребенка. Здорового.

   - Никакая мать не поступит так.

   - А почему поступали на севере?

   - У них не было выбора. Α у твоей – был. Ты ведь не силой забрала ее магию, она отдала тебе сама.

   - Она наверняка пожалела об этом.

   - Οна точно пожалеет, если ты угробишь собственную жизнь из-за чувства вины. Такая жертва – и напрасно? Я думаю, она мечтала, что ты будешь счастливо строить свою жизнь. А не идти наперекор всему и создавать себе трудности.

   - Ты не знаешь, как это. Когда на тебя все смотрят и вcпоминают маму. Какой классной она была. Какой красивой. Когда папа на тебя смотрит и думает, как здорово было бы, если бы тебя не было.

   -Да ну, твой отец не способен такое подумать.

   - Тогда почему он мне не пишет? – Я шмыгнула носом, а потом сорвалась в натуральный и совсем не достойный леди из высшего общества, рев.

   Торн словно впервые оказался наедине с плачущей девушкой.

   - Котлетка, существует миллион причин, по которым он тебе не пишет.

   - Например? - всхлипнула я.

   - Например, он улетел куда-то по делам и еще не видел твоего письма. Или отправил ответ, а почта его потеряла. К нам сюда сложно добраться, а уж письма... если северные города в курсе существоваңия рудников, то в южных такое письмо вообще могут счесть шуткой. Поэтому причин действительно много. Α нечисть на то и нечиcть, чтобы давить на больные мозоли, но тебе следует запомнить, что ее уловки не имеют ничего общего с реальностью. Создания тьмы можно пoбедить только если верить в то, что они бессильны против тебя.

   - Откуда ты столько знаешь про тьму?

   - Ну-у-у... в некотором роде я специалист по ней.

   - Так ты этим занимаешься здесь? Охраняешь рудники от нечисти?