Общайся так, чтобы тебя слышали, слушали и слушались! - Хилл Наполеон - Страница 11

Речь Патрика Генри перед собранием делегатов штата Вирджиния

Господин президент, лелеять иллюзию надежды – в самой природе человека. Мы склонны закрывать глаза на неприятную правду и прислушиваться к пению этой сладкоголосой сирены, пока она не превращает нас в зверей. Но разве пристало тому, кто желает любой ценой сохранить свою свободу, вести себя так? Пристало ли нам, имея глаза – не видеть, имея уши – не слышать и не понимать того, в чем кроется наше спасение? Что касается меня, каких бы душевных страданий это ни стоило, я желаю знать всю горькую правду; узреть все самое худшее и постараться исправить ситуацию.

Меня направляет лишь один светоч; и это светоч опыта. Я не знаю ни одного способа предсказать будущее, кроме как обратиться к прошлому. И, обращая свой взор в прошлое, я хочу узнать, могло ли британское правительство утолить наши надежды за последние десять лет? С какой же коварной улыбкой принимались наши петиции! Не верьте этой улыбке, господа; это западня. Не позволяйте «предать себя поцелуем[12]»! Подумайте, как этот радушный прием согласуется с теми войсками, которые наводняют наши реки и заполняют наши земли. Флот и армия необходимы для любви и примирения? Неужели мы настолько не хотим перемирия, что необходимо привлекать силу, чтобы добиться его? Не надо нас обманывать. Это орудия войны и порабощения, последние «аргументы» королей.

Я вопрошаю, господа, для чего нужна вся эта военная армада, если не для того, чтобы подчинить нас силой? Можете ли вы привести другую причину? Может быть, у Великобритании в этой части света есть какой-нибудь враг, для борьбы с которым собираются все эти морские силы и армии? Нет, господа, это не так. Они пришли по нашу душу; только по нашу. Их послали, чтобы надеть на нас оковы, которые британское правительство готовило все эти годы. И что мы можем им противопоставить? Должны ли мы вступать в полемику? Друзья, мы неоднократно делали это за последние десять лет. Можем ли мы предложить им что-то новое? Нет. Мы пошли на крайние уступки; но все напрасно. Может, стоит прибегнуть к просьбам и смиренным мольбам? Но разве мы не делали этого? Я заклинаю вас, господа, давайте больше не будем обманывать самих себя.

Друзья, мы сделали все что могли, чтобы предотвратить бурю, которая вот-вот наступит. Мы направляли петицию, мы протестовали, мы умоляли, мы падали ниц перед троном и просили проявить милость, пытаясь связать тиранические руки короны и парламента. Наши петиции проигнорировали; наши протесты привели к новому насилию и ответным выпадам; наши мольбы не были услышаны, и мы были с презрением отвергнуты троном. После всего этого мы никак не можем надеяться на перемирие. Больше нет места для надежды. Если мы хотим свободы, если мы хотим сохранить те бесценные права, которых добивались так долго; если мы хотим довести до конца ту благородную борьбу, которая приведет нас к великой цели, мы должны сражаться; я повторяю, господа, мы должны сражаться! Все что нам остается – это взяться за оружие и уповать на то, что бог войны будет на нашей стороне!

Друзья, они говорили нам, что мы слишком слабы «и не способны справиться с таким грозным противником»! Но когда мы станем сильными? На следующей неделе или в следующем году? Думаете, это произойдет, когда мы будем обезоружены, когда в каждом доме будет по британскому надзирателю? Сможем ли мы обрести силу, действуя нерешительно и безынициативно? Сможем ли мы оказать эффективное сопротивление, если будет безвольно лежать, пытаясь ухватиться за иллюзорный призрак надежды, пока враги будут связывать нам руки и ноги? Господа, мы преодолеем слабость, если сможем найти достойное применение тем силам, которыми Природа и Бог наградили нас. Ни одна армада, какую бы враги ни послали, не сможет победить три миллиона человек, взявшихся за оружие во имя священной Свободы. Кроме того, господа, мы не будем сражаться в одиночку. Есть Сила, которая вершит судьбы народов, она призовет друзей под наши знамена. Победа в битве, господа, определяется не только количеством солдат; она определяется дисциплиной, решительными действиями, отвагой. В конце концов, господа, нам не оставили иного выбора. Даже если бы мы и хотели, уже поздно поворачивать вспять. Нас ждет неблагополучие, но подчинение и рабство.

Для нас уже скованы цепи. Их лязг раздается над полями Бостона. Война неизбежна; и да будет так! Я повторяю, господа, да будет так! Бесполезно пытаться исправить ситуацию. Можно кричать «Мы хотим мира!», но никакого мира не будет! Война уже началась! Следующий порыв северного ветра принесет звучный гул оружия! Наши братья уже вышли на поле битвы! Так почему же мы стоим здесь и бездействуем? Чего мы ждем? Чего мы хотим? Неужели жизнь так дорога или мир так бесценен, что ради него можно принять оковы и рабство? Забудьте об этом, Бога ради! Я не знаю, что выберут другие, но за себя я могу сказать только одно – лишите меня оков или лишите жизни!