Молочник (СИ) - "noslnosl" - Страница 92

— Какой большой! — восхитился Деннис.

— Сто тысяч мест, — произнёс мистер Лавгуд. — Пятьсот волшебников трудились, чтобы построить этот стадион. Тут повсюду наложены маглоотталкивающие чары.

— Сэр, а как они работают?

— Стоит обычному человеку оказаться где-то поблизости, он вдруг вспоминает о каком-нибудь неотложном деле, сразу появляется желание оказаться где-нибудь подальше, — пояснил отец Луны. — Вообще есть несколько вариаций этих чар. Второй тип Маглоотталкивающего заклинания действует по принципу отвода глаз. У обычных людей появляется желание смотреть куда угодно, только не на место, защищённое чарами. Редко когда используют оба типа этого заклинания. Такими заклинаниями защищены все магические поселения, заповедники, Хогвартс и большинство мест проживания волшебников.

— Сэр, а нас будут учить такому заклинанию? Оно наверняка очень полезное, например, чтобы защитить свой дом от обычных воров.

— Ага! — скептически произнёс Деннис. — А папа с мамой как попадут домой, если ты нашу ферму зачаруешь?

— Репелло маглетум изучают на пятом курсе обучения в Хогвартсе, — пояснил мистер Лавгуд. — Но боюсь, Деннис прав, вашу ферму подобным образом не защитишь, Оливер и Эмили тогда не сумеют попасть домой, да и ваши рабочие всё время будут хотеть оказаться подальше.

— Это одно из заклинаний, а второе?

— Второму можно будет попросить научить профессора Флитвика, вряд ли он откажет, — ответил отец Луны. — К сожалению, я им не владею.

— От леса волшебники только идут, — заметил Деннис.

— Там зарезервированы места для палаток с билетами в министерскую ложу, волшебники туда прибыли только вчера, — поведал мистер Лавгуд. — Наш сосед, Артур Уизли, хвалился, что прикрыл от неприятностей по своему ведомству родственника начальника Отдела магического спорта и игр. Людо Бэгмен за это подогнал ему билеты в министерскую ложу. У нас места не намного хуже, хотя билеты и дешёвые, но всего в двух секторах от министерской ложи, поэтому проще будет пройти через центральный вход.

— Сколько слушаю про Уизли, получается, будто они всегда нарушают магические законы. При том не только остаются безнаказанными, так ещё с этого что-то имеют, — недовольно пробурчал я. — Нам пришлось тут неделю жить и полчаса идти пешком до стадиона, а они мало того, что на халяву билетами разжились, так ещё и идти от палатки всего ничего.

— Зато весело было. Когда ещё удалось бы пожить в магической палатке среди такого скопления волшебников? — не разделял моего недовольства Деннис.

— Луна, покусай его! — ткнул я пальцем в брата.

— Зачем? — невозмутимо пожала плечами девочка. — Всё равно я не оборотень и не вампир, заразить Денниса ничем не смогу.

— Спасибо, Луна, — радостным тоном произнёс брат. — Хоть ты не бурчишь, словно старый дед. Не то, что некоторые, — кинул он на меня выразительный взгляд, после которого не оставалось сомнений, кто имелся в виду под «некоторыми».

Очереди как таковой не было, поскольку билеты оказались проверенными ещё на входе в лагерь, а усталые маги-смотрители лишь присматривали за толпой. В итоге небольшие группки волшебников проходили через огромные ворота и рассасывались по стадиону.

Я успел слегка проголодаться. Вся еда лежит в сумке и доставать её будет на ходу неудобно. Единственное, что оказалось доступным — кусочек чёрного хлеба, лежащий в кармане. Хоть он был оставлен «на развод», да и мало его, но приглушить аппетит до момента, как доберёмся до места, хватит маленького кусочка. Буквально, чтобы выработать слюну. С таким же успехом можно было пожевать жевательную резинку или слопать конфету, но ни того, ни другого в быстром доступе опять же не имеется.

Из кармана была извлечена корочка Бородинского. В кармане в дополнение к Незримому расширению наложены манящие чары и заклинание стазиса, поэтому продукты там хранятся в первозданном виде, не портятся, а извлекаются легко и просто — достаточно положить руку в карман и подумать о нужной вещи.

Поднеся к носу хлеб, полной грудью вдохнул непередаваемый аромат чёрного хлеба с лёгкими нотками тмина. Божественный запах заставлял трепетать ноздри, навевал мысли о стопке водки, сале и зелёном луке. Водку мне пить рано, но последние продукты с радостью отведал бы вновь.

Кто-то толкнул меня в локоть. Рука дёрнулась, и кусочек хлеба обрёл свободу. Я с ужасом наблюдал, словно в замедленной съёмке, как он падает прямиком на утоптанную тысячами людей землю. На душе заскребли кошки, причём делали это так, как будто закапывали то, что там оставили…

— НЕ-Е-Е-Т! — закричал я, когда корочка упала в пыль.

Окружающие маги вздрогнули, стали озираться в поисках кричавшего. Первым среагировал один из смотрителей, который подскочил ко мне.

— Мальчик, что случилось? Тебе плохо?

— Мой хлеб… — с грустью и печалью я смотрел на павшее в неравном бою с гравитацией мучное изделие. — Он упал…

— Мерлин великий, дай мне сил! — простонал и закатил глаза смотритель.

— Колин, пойдём, — за руку дёрнула меня Луна. — Что-то твои мозгошмыги сегодня расшалились.

— И так который день, — печально поведал в пустоту волшебник-смотритель. — То ребёнок утащит у родителей палочку и ей раздувает слизняка, а как тот лопается, устраивает истерику, то великовозрастные детишки… — кинул он на меня укоризненный взор. — Из-за пустяка орут, словно под пыткой Круцио…

Мистер Лавгуд и Деннис терпеливо дожидались нас. Понимаю, что жалеть о кусочке хлеба глупо, но это было зримое напоминание о родине прошлого воплощения души, которое по своей же глупости испортил. Не поднимать же с земли еду, не настолько я оголодал. В конце прошлой жизни так бы и сделал, но не сейчас, имея на боку сумку, наполненную продовольствием.

Стоит отметить великолепную выдержку Ксенофилиуса Лавгуда. Мужчина и глазом не повёл на мою неприятную со сторонней точки зрения, выходку. Деннис привык не обращать внимания на выходки брата, лишь печально вздохнул и едва заметно покачал головой, будто про себя говоря: «Это же Колин! От него и от Луны можно ожидать чего угодно».

— Луна, ты чудо! — искренне сказал я подруге. — Ты всегда меня поддерживаешь и помогаешь. Спасибо тебе за всё.

— Спасибо, Колин, что ты есть у меня, — тихо ответила девочка.

Дойдя до брата и отца Луны, я обернулся назад и взглядом стал выискивать ржаного виновника чуть не случившейся со мной на ровном месте истерики.

Эх… Что-то неладное творится со мной в последнее время. То сны странные, то на глупые поступки тянет, теперь это. Неужели началось «ОНО»… самое страшное в жизни ребёнка и родителей… подростковое взросление с присущим ему гормональным бунтом!

— Мистер Лавгуд, простите, пожалуйста. Не думал, что так получится… Не хотел будоражить окружающих.

— Что ты, Колин, — широко улыбнулся Ксенофилиус. — Когда душа требует кричать, ты не должен ничего стесняться, пой, кричи — это абсолютно нормально. Замечательно, когда волшебник выражается через эмоции — это делает его сильнее тех, кто копит всё плохое внутри себя, позволяет волшебнику раскрыть новые грани магии.

Словно волнорез среди волшебников неспешно шествовал сухопарый, подтянутый, пожилой человек, в безупречно свежем костюме и галстуке. Пробор в коротких седых волосах идеально прям, узкие, щёточкой, усы, словно выровнены по линейке, а ботинки блестят как лаковые. Видимо, он важная персона, раз маги перед ним расступаются. Он выполнил указание одеться по-магловски так педантично, что запросто мог сойти за банковского служащего. Даже наш отец не распознал бы в нём мага.

За этим джентльменом семенило крохотное создание. Это существо с короткими ножками, в котором я распознал домового эльфа женского пола, едва поспевало за хозяином. Эльфийка была закутана в чайное полотенце, повязанное на манер тоги. Её уши — длинные, как у летучей мыши, а также громадные карие глаза и нос, по форме и размеру точно соответствующий спелому помидору — были типичными для представителей этой иномировой расы.