Возможности слов (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 15

Сам же Вильдо впал в какую-то безбрежную эйфорию, природу которой понимал только сам он и его помощники. Одна из девушек по мановению его руки тут же порхнула к двери и открыла ее, впуская внутрь всю Царственную Троицу. К счастью для Ксюши, Вадим успел цыкнуть за спину, и оттого остальные сотрудники не просочились следом в открывшийся проем.

Узурпаторы выстроились полукругом и тоже уставились на юбку.

— Какая кожа бледная, — задумчиво проговорила Елизавета Николаевна. — Ты вообще, что ли, никогда не загорала? Слоновая кость. Вильдо, ты был прав. Я поговорю с Димой — пусть сделает пару снимков, посмотрим, что выйдет. Люди будут думать, что это фотошоп.

Вадим Александрович склонил голову набок:

— Только фотосессия. Никаких подиумов…

— Да какой там подиум! Она то и дело сутулится, — Елизавета словно договорила его мысль. — Но с такими лодыжками и контрастом с кожей должно получиться идеально.

Кирилл вообще не постеснялся наклониться, буквально уткнувшись носом в Ксюшины коленки:

— Ни черта не понимаю в фотошопах и контрастах, но на этой юбке я готов жениться.

На его романтичное признание никто, включая юбку, внимания не обратил.

— Фотостудию подготовят только после обеда, с Димой решу…

— А я отпрошу ее у шефа. Сколько примерно это займет времени?

— А можно я потрогаю? Юбочка, где ж ты была раньше в моих горе и радости, болезни и здравии…

«Убери свои руки от меня! Тут вообще никого нет в здравии! Останьте! Я увольняюсь! Я больше ни секунды не останусь в этом приюте для умалишенных!!!» — но у Ксюши получалось только беззвучно открывать рот.

Ксюше все же позволили взять планшет и выразить мнение о происходящих событиях. Но когда прочитали: «Нет! Никаких фотосессий!», то ахнули так слаженно, что их можно было в полном составе записывать в камерный хор.

— Ксения, подумайте хорошенько! — сказал Вадим Александрович. — Расширение ваших обязанностей, конечно, будет учтено в зарплате.

— Почему, дурочка немая? — Елизавета Николаевна и не собиралась подбирать слова для настолько вопиющей ситуации. — Мы сделаем тебя знаменитой!

— Снимай мою юбку! — вопил Вильдо. — Неблагодарная девчонка!

Он попытался стащить с нее одежду прямо в коридоре, ухватил с такой силой, что ткань затрещала, но на этот раз спасителем оказался Кирилл:

— Юбку в обиду не дам!

И теперь уже он зашвырнул Ксюшу в дизайнерский отдел, но и сам поспешил следом — к счастью, не за ширму:

— Переодевайся, рыба, я покараулю, обещаю не подглядывать! — Ксюша, конечно же, не ответила, но по этом плану и собиралась действовать. Через некоторое время Кирилл заговорил снова, но уже тихо, задумчиво: — Я понимаю, почему ты отказалась. Это было слишком внезапно, да еще и налетели на тебя все… И вряд ли ты мечтаешь светиться на всех городских билбордах. Ты-то, которая всем своим видом демонстрируешь, что не хочешь лишнего внимания. Они этого не понимают, потому что непривычно, но со временем поймут.

Ксюша вышла к нему уже в своей юбке и просто кивнула. Ей не понравилось, что Кирилл беззастенчиво разбирает ее на составляющие похлеще, чем ее последний психотерапевт, хотя сама она об этом не просила, но сейчас спорить не могла. К тому же его объяснение вполне подходило и для остальных — а это значило, что ее согласие с таким вариантом он может выдвинуть как аргумент для Елизаветы и Вадима. Вильдо никакими аргументами не успокоишь: Ксюша до сих слышала, как тот верещит в коридоре что-то нечленораздельное.

Но ее, уже успокоившуюся от некоторого ощущения безопасности, снова встретила Елизавета Николаевна. Пристроилась с другой стороны и постаралась на этот раз хотя бы не хватать.

— Послушай меня, — Елизавета старалась говорить мягко, но ее голосовые связки к такому были не приучены. — Хотя ты и так послушаешь, куда ты денешься? В твоей немоте куча плюсов! Подожди, я не об этом хотела сказать, а о рекламе. Мы продаем не тряпку, Ксюша, мы продаем образ!

Ксюше пришлось остановиться и изобразить заинтересованность — все равно же не отстанет, пока не выскажется. Кирилл молчал по соседству, создавая ощущение некоторой поддержки, правда, Ксюше пока не было понятно — чьей именно. Вадим Александрович тоже направлялся к ним, но не спешил.

— Вот ты и есть образ, понимаешь? — Елизавета Николаевна решила использовать шанс, поэтому говорила все быстрее и быстрее. — Вильдо сказал, что эта модель — лучшая в коллекции и назвал ее «Непорочность», только представь себе! Мы ухохотались тогда до слез. Непорочность, чтоб его! Такого цвета, который опрошенная группа отнесла в разряд «самых неприятных», который подойдет только абсолютно рыжим! Непорочность, ха! Где Вильдо вообще видел рыжих и непорочных в одном лице? Это ж два взаимоисключающих понятия! — Елизавета, поняв, что снова отвлеклась на грубости, заставила себя вернуться к теме: — Мы исключили эту модель из коллекции вообще — Вильдо, может, и гений, но нам еще и продавать его шедевры нужно. А сегодня я только и поняла, что он имел в виду. Никакая модель, никакой фотошоп не сделали бы нам нужную «непорочность», потому что непорочность нельзя сыграть. Это во всем, даже во взгляде, понимаешь?

Ксюша помотала головой. Теперь монолог Елизаветы подхватил Вадим Александрович:

— Реклама построена на ассоциативном восприятии, Ксения. И любой, кто увидит этот образ, захочет его повторить. И практически никому это не удастся, но модель будут покупать, потому что мы можем спровоцировать внутренний порыв. С вашей помощью, конечно.

Единственное, что Ксюша уловила отчетливо: вся их реклама представляет собой сущий обман. Женщины будут покупать образ, но не смогут его повторить, потому что у них не тот же оттенок кожи или волос, не те лодыжки или взгляд. Всего лишь взгляд! Она подняла планшет.

«Оставьте меня в покое! Иначе я уволюсь».

Прочитав это, Елизавета Николаевна попыталась снова вцепиться в нее, но Вадим с Кириллом не позволили, дав Ксюше возможность наконец-то скрыться за толстыми стенами кабинета.

Как только Царственная Троица осталась без лишних глаз и ушей, они тут же сомкнули круг, не позволяя никому стать случайными свидетелями их кулуарных бесед.

— Отстань от нее, Лизавета. К этому вопросу можно вернуться позже, но точно не сейчас, — начал Кирилл.

— Ладно, — недовольно согласилась Лиза. — Да и теперь я знаю, что искать. Поняла, какой должна быть модель, поэтому мы можем вырулить и без этой… несговорчивой мямли! Пусть продолжает жить в этом своем мешке, никому не нужная.

Вадиму эта тема уже давно осточертела. К тому же Лиза справится с рекламой и без его участия. Если Ксения не согласна — не заставлять же ее силой. Еще чего не хватало — упрашивать кого-то стать моделью «Нефертити»! Да и Кирилл, скорее всего, прав: этот разговор всплыл слишком рано. Слишком рано для Ксюши, которая пять последних лет практически сидела дома, как рассказывал ее брат, когда просил принять ее на работу.

— Я, знаете, что подумал, — Кирилл взлохматил светлую челку, которая и без того никогда не пребывала в полном порядке. — Давайте завяжем со спором. Анжела, Таня, да и все остальные — другие были. А если эта вдруг просто свихнется, раз она такая зашуганная? Или повесится прямо в офисе. Некрасиво будет смотреться, даже с ее лодыжками…

Друзья уставились на него в недоумении — такого от Кира они не ожидали. Но зато Вадим оставался Вадимом, и он знал все слабые места своего давнишнего азартного приятеля:

— Сдаешься?

— Нет! — предсказуемо отозвался Кир. — Просто предлагаю!

— Тогда или признавай поражение, или играем дальше.

— Играем дальше.

Лиза попыталась вставить и свое веское слово, но парни ее уже не слышали. Ей оставалось только резюмировать:

— Придурки!

Вадим уделил внимание и ей:

— Кстати, приказ на увольнение ее брата готов. Это тебе за молчание, конечно. Можешь играть против нас, но не можешь сказать о споре прямо. Подписывать?