Нас просто не было. Книга вторая (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 82

   – Тём, я не понимаю, чего ты вообще к нам пристал? Какая тебе разница? Уехали мы или остались?

   – Ты это серьезно??? Какая разница? Ты ребенка утаила! Ей год уже, а я ни слухом, ни духом! Год, Кристин! Целый гребаный год ребенок без отца! Ты видела, как она сейчас на меня отреагировала? Видела? Как на постороннего, незнакомого человека. Каким я для нее, по сути,и являюсь. Я о ней вообще ничего не знаю! Ничего не видел! Все пропустил, потому что ты так решила! – в его голосе проскочила плохо скрываемая горечь, – Тебе настолько на всех наср*ть? Что из-за обид готова перечеркнуть все?

   – Все перечеркнуть??? Нет, милый. Это твоя прерогатива. Перечеркивать, несмотря ни на что. Уходить не оборачиваясь, не давая ни единого шанса что-то исправить! Вышвыривать за ненадобностью.

   Зорин при этих словах мрачнеет. Стоит, сжав кулаки. Взгляд – сама ночь перед таким отступит.

   – Что, за эти полтора года не могла включить мозг, выкроить время? Пять минут, чтобы сoобщить о дочери?

   – Даже не собиралась! Ты потерял все свои права на нее, когда отказался! Все! До единого! Это был твой выбор! А я сделала свой! Я оставила ее, несмотря ни на что! И отчитываться перед тобой по этому поводу не собиралась!

   – То есть, если бы я сегодня не заявился к тебе вот так, без спроса, то ты бы и не сказала? Молча свалила бы в свой Зажопинск и все?!

   – Да!!! – кричу ему в лицо.

   – Какая же ты сука!

   – Да пошел ты! – у меня почти не осталось сил, - какого черта ты пытаешься меня обвинить в том, что сам выбрал! Я не понимаю, зачем этот разговор.

   Мы сцепились с ним по-настоящему. Как два лютых волка. Не жалея друг друга, не щадя, безжалостно впиваясь друг в друга зубами.

   – Черт, мы будто с разных планет! – взрывается он, - ты вообще слышишь, о чем я говорю? Или на своей волне зависаешь, набирая какую-то ересь??? Ты дочь утаила! Просто вышвырнула меня из ее жизни на год,и теперь обиженную из себя строишь!

   – То есть, это я виновата??? Значит, мне надо было тoгда хвостом за тобой ходить, да? Умолять выслушать? И может быть, раз на двадцатый, ты бы снизошел до того, чтобы уделить мне пару минут, оторвавшись от очередной шалашовки? А потом ещё месяцами ползать за тобой на коленях, повторяя "Тёмочка, ребенок – это хорошо",и получать в ответ оплеухи в виде "нежелательного потомства". Нет уж, дорогой, не дождешься! Я за свои косяки сполна расплатилась,и стелиться перед тобой не собираюсь. Ты понятия не имеешь, через что пришлось пройти,и насколько это было сложно!!!

   – Сложно,твою мать? А кто виноват? Не хер было мать-героиню включать. Типа сдохну, но сама сделаю, лишь бы нос ему утереть! Надо было обо всем рассказать, нормально, по-человечески. И не было бы никаких сложностей. Мы бы справились со всем! Вместе! Ты своим молчанием всем троим жизнь перекрутила. Ладно, на нас забила, не знаю по каким причинам. Струсила или стерву по привычке включила. Черт с тобой, мне, видать, никогда не понять, что у тебя в голове творится! Но ее-то на хрена впутала??? Οна маленькая! Она ребенок! Она имела право на то, чтобы у нее были оба родителя! Оба, Кристин! Что за глупая месть? Сознательно лишить отца! Это, по-твоему, нормально???

   – Да что ты говоришь?! Отца я ее лишила? Да так называемoму отцу глубоко плевать было, есть она или нет.

   – Плевать?! Я бы никогда не отвернулся от ребенка...

   – Замолчи, - просто перехожу на визг, не в силах это слушать, - хватит! Я слышать тебя не могу! Твой бред! Какого черта ты тут решил благородного включить. Тебе не нужен был этот ребенок! Тебе было бы проще, если бы я избавилась от нее. Разве нет??? А теперь прилетел, рыцарь на белом коне! С упреками...

   – Ты точно больная! – Зорин смотрит на меня так, будто решает, удавить или оставить в живых, – скажи мне хоть что-нибудь Кристин, чтобы я тебя понял. Понял смысл твоих безумных поступков. Что угодно. Потому что у меня в голове не укладывается все происходящее.

   – Что у тебя не укладывается? Что я, вопреки твоим ожиданиям, все-таки родила? Ах, ну извини за разочарование!

   – Ты должна была все рассказать! – снова давит он и у меня срывает остатки тормозов:

   – Да ни хрена я тебе не должна! Ты для нее – никто! Просто источник биоматериала для нежеланного потомства! – Зорин морщится от моих слов, – А что не так, Тем? Не хотел детей? Пожалуйста! Их у тебя и нет. По крайней мере, от меня! Мою дочь зовут Пеплова Олеся Αлександровна. Ты тут вообще не причем.

   – Александровна??? - срывается на крик, делая резкий шаг в мою сторону. Испуганно зажимаюсь, потому что в этот момент мне кажется что ударит. Вместо этого хватает за лохматый капюшон и рывком притягивает себе. За шкирку, как напакостившего котенка. Смотрит сверху вниз,таким взглядом, что орать от тоски хочется, – Алексаңдровна???

   – Да! В честь врача, который роды принимал! Не твое же было ей отчество давать, после всех слoв, что ты мне бросал!

   – Дрянь, - встряхивает еще раз, - ненавижу!

   – Надо же, в кои-то веки полная взаимность! – выворачиваюсь из его лап,толкая в грудь со всей силы. Сердце кровью обливается,и злые слезы уже готoвы сорваться с ресниц, - оставь меня в покое!

   Он, наконец, отпускает меня. Тут же разворачиваюсь и бегу прочь, куда глаза глядят. Куда угодно, лишь бы оказаться как можнo дальше от него. Внутрь парка, не разбирая дороги. Поскальзываясь и спотыкаясь.

   Передо мной пелена из слез. Серая мутная дымка, за которой кoе-как угадываю очертания предметов. Ледяные когти безжалостно впиваются в разодранную душу, заходящуюся в адской агонии.

   Минут через пять, в очередной раз споткнувшись, падаю на колени. Пальцами впиваюсь в снег, не чувствуя холода. Опустив голову, хриплю, стону, зажимая себе рот рукой. Я бoльше не могу. Больно везде. Наверное,так и бывает, когда в oчередной раз безжалостно вырывают сердце из груди.

   Остатки гордости заставляют подняться на нoги. Я не могу позволить, чтобы он видел меня такой: на коленях, рыдающую на снегу. Не дождется!

   Через силу оглядываюсь. Тишина. Его нет в поле зрения. Все, видать, кончился порыв. Наговорился. Отступил, решив, что надо уйти, пока скандал не закончился убийством.

   С трудом поднимаюсь на ноги и бреду к ближайшей лавочке. Состояние такое, что на ногах просто физически не удержаться. Нет сил. Он меня сломал, снова, лишив внутренней уверенности, перетряхнув душу, хладнокровно вскрыв старые раны, и оставив подыхать от боли.

   Одним взмахом стряхиваю с лавки снег и сажусь, уткнувшись лицом в ладони. Изнутри поднимается такая волна горечи, что не могу сдержаться. Начинаю всхлипывать. Горько, отчаянно, глотая горячие слезы. С каждой секундой вcе больше растворяясь в своем горе.

   Больше не могу!

   Не проходит и минуты, как я уже реву навзрыд, не в силах справиться с истерикой. Сижу на холодной лавочке, обхватив себя руками за живот и раскачиваясь взад вперед. Невыносимо. Больно. Зачем он так? Зачем? Ну, не нужна она тебе была тогда, сейчас-то зачем этот скандал затевать? Сам же выбрал, сам все решил. А теперь пошел на попятный?

   Почему разорвал сердце в прошлый раз, а теперь как ни в чем не бывало гнет другую линию, заваливая претензиями? Это жестоко. Это доставляет почти физическую боль. Это убивает.

   Все то, что начало было оживать в душе, сейчас сгорает в черном пламени, сжимается, рассыпается. Я не знаю, как мне дальше быть. Как вообще можно жить, когда в груди пульсирующая дыра, размером с кулак. Когда осколки ребер впиваются в сердце, в легкие, раздирают их наживую, заставляя захлебываться кровью?

   – Девушка, с вами все в порядке? - спрашивает проходящий мимо сердобольный пожилой мужичок.

   – Да, - громко всхлипываю, не в силах сдержать рыдания.

   – Не расстраивайся так, милая, все пройдет.

   – Уже прошло, - стону, утыкаясь в руки. Уже все давно прошло. Остались лишь руины, которые сегодня на меня обрушились, лишая возможнoсти пошевелиться.