Никаких принцев! - Сакрытина Мария - Страница 22

А-а-а, мне срочно нужна Роз! Она бы объяснила все, что касается бастардов, их клятв, принцев и помолвок.

— Не бойся, принцесса, — Дамиан замечает мое замешательство. — Ты всегда можешь меня прогнать. И я пойму. Я и сейчас понимаю, что…

— Ох, да какая разница, какой у тебя титул и кто твои родители! — не выдерживаю я. — Дамиан, это такая глупость!

— Только для тебя, — спокойно замечает он.

Я машу рукой. Все, с меня хватит признаний.

— Пойдем завтракать. — И выбираюсь из зарослей. Полагаю, так же грациозно, как слон. Дамиан дурачок, хоть и милый, но я бы на его месте уже бежала от меня подальше. Что он будет делать, если я в него по-настоящему влюблюсь? В смысле и правда навсегда? Бедняге вряд ли понравится, если у него под боком постоянно будет лягушка, которая еще и ведет себя странно (он сам сказал только что). Хм, а получается, теперь он должен быть у меня под боком, он же поклялся… Интересно, нормально будет, если я спрошу о подробностях этой клятвы у Габриэля? Пока Роз где-то актерствует. Актриса, чтоб ее! Тут я играю — Большой театр отдыхает!

Что теперь делать-то?

— Виола? — подливает масла в огонь Дамиан. — Скажи, ты мне не лжешь?

Оборачиваюсь.

— Что?

— Просто… — Он прямо смотрит на меня. — Ты знай, что даже если… Даже если ты мне лжешь, ты все равно…

— Самая потрясающая девушка на свете? — улыбаюсь я.

Дамиан немного скованно кивает.

— Да.

— Ну тогда какая разница? — преувеличенно воодушевленно восклицаю я. — Пойдем, наконец, завтракать, я голодная как волк. Сейчас тебя съем.

Конечно же, мне приходится снова приложить массу усилий, чтобы Дамиан перестал вести себя как на светском рауте. Пусть ради этого он рассказывает мне массу всего бесполезного про праздник цветущего папоротника. Я даже про демонов готова повторно слушать. Просто мне действительно хорошо, когда он рядом. Может быть, я уже влюбилась? По-настоящему? Навсегда? Мне же становится горько, когда моя камеристка, красавица хоть куда, вбегая в столовую, восклицает, глядя на меня: «Ах, какой ужас! Сейчас, госпожа, я вас причешу!» — а сама строит Дамиану глазки.

А Дамиан смотрит на меня — да-а-а, только на меня-а-а-а — и смеется. Потом говорит, что я забавные рожицы корчу. Специально для него я корчу еще. И тоже что-то рассказываю, что-то смешное, пусть только смотрит на меня, меня одну…

И такой прекрасный выходной совершенно невежливым образом разбивает сначала письмо из дворца, а затем и посланник от Ромиона.

Из дворца пишет будущая свекровь. «Зови меня мамой, дорогая!» Письмо задушевное во всех смыслах (потому что надушено оно тоже очень сильно, у меня даже в носу свербит) и написано в довольно неформальном стиле. Королева Изабелла приглашает меня на маленький семейный обед в честь праздника. Судя по тому, что похожее письмо получает и Дамиан, королева собирает всех близких родственников. И она тоже против предрассудков. Чему Дамиан почему-то совершенно не рад.

И если я мгновенно озадачиваюсь одним вопросом: что надеть? И, чуть позже, вторым: как себя вести? То Дамиан только кривится, будто проглотил лимон, вздыхает, смотрит на меня и кривится еще сильнее.

Неужели он тоже представил меня в праздничном платье Розалинды?

Кажется, нет: Дамиан просит подать воды, потом из кармана выгребает целую аптечку флакончиков и бутыльков, быстренько что-то смешивает (вода вскипает) и протягивает мне.

Я задумчиво смотрю на газированную, исходящую паром, фиолетовую воду.

— Это такой изящный повод остаться дома?

— Дома мы точно не останемся, — уныло сообщает Дамиан. — Королева прикажет привезти нас, даже если мы будем лежать при смерти. Нет, Виола, это комплексное противоядие.

Как у них все серьезно.

— Да? А может, я его потом выпью, когда отравлюсь? — Мне очень не хочется это глотать. Оно даже пахнет отвратительно!

— Потом будет поздно, — Дамиан берет бокал и, не моргнув глазом, выпивает половину.

— И часто вы его пьете? — фыркаю я, пытаясь оттянуть момент дегустации.

— Каждый раз, когда едем во дворец, — обнадеживает Дамиан. — И это только комплексное противоядие. Например, Ромион уже наверняка выпил не только комплексное, но и с десяток дополнительных — на всякий случай.

Или у них паранойя, или мачеха-королева нереально злая. Меня-то ей зачем травить?

Пью зелье. Со второго раза мне даже удается его проглотить. Если козленочком не стану, то это будет большим чудом!

Ромион с посланником передает сообщение, что через полчаса он подъедет к моему дому и мы вместе прибудем во дворец. По-семейному.

— У твоего брата странное чувство юмора, — читая это «по-семейному», говорю я.

— Это не чувство юмора, это банальная необходимость, — объясняет Дамиан. — При нас, а особенно при тебе, королева его убить не посмеет, один же он рискует случайно заблудиться во дворце, набрести на маленькую комнатку с большой корзиной яблок и одним из этих яблок отравиться. По крайней мере, в прошлом году, когда ее величество устраивала похожий обед, так почти и случилось. К сожалению, в ту же комнатку — тоже совершенно случайно — забрел и я. И у меня совершенно случайно оказалось противоядие.

— У вас… очень странная семья, — только и могу сказать я в ответ.

Дамиан усмехается.

— Не то слово.

Ровно через полчаса к парадному входу подъезжает карета. Ромион меня поприветствовать не выходит (хотя должен — по правилам этикета). А когда Дамиан галантно подает мне руку и помогает забраться внутрь, принц смотрит на нас так красноречиво неодобряюще, что хочется показать ему язык. Но я замечаю, какой он, бедняга, бледный (после десяти-то дополнительных противоядий), и просто молча сажусь напротив. Рядом, тоже молча, устраивается Дамиан.

Потом карета трогается, и братья очень старательно начинают не смотреть друг на друга. Это забавно, потому что если Дамиан еще может бросить взгляд в моем направлении, то есть в окно, то Ромион пытается не смотреть и на меня. Так что глаза ему, бедняге, деть некуда.

— Может, мне кто-нибудь подробнее расскажет про эту вашу сумасшедшую мачеху? — не выдерживаю я. — Что от нее ждать-то?

Дамиан молчит — наверное, соблюдает субординацию, — поэтому после короткой паузы отвечает мне Ромион.

— Она не сумасшедшая. Она опасно помешанная. А ждать, — он делает мрачную паузу, — смерти. Надеюсь, ты додумался дать ей противоядие? — ядовито интересуется он у Дамиана.

— Конечно, — так же ядовито отзывается тот.

— Замечательно.

И снова убийственная тишина.

— Мальчики, ну объясните мне, глупой, что она может сделать? — уже не надеясь на нормальный ответ, все-таки прошу я. — Это же обычный семейный обед.

— Угу, — тут же отзывается Ромион, у которого сегодня меланхоличное настроение. — А мы совершенно обычная семья. Ты, радость моя, только не удивляйся, если королева тебе своего сына посватает.

— Радость? — выдыхаю я. — Сына?

— Это я тренируюсь, — с видом мученика перед смертью объясняет Ромион. — Я же должен показать, что безумно хочу стать твоим мужем. А насчет моего второго брата — не волнуйся, он замечательный мальчик… трех лет. Но ты его сразу же полюбишь, страстно и надолго. Королева удивительно хорошо готовит приворотные зелья.

Я выглядываю из окна, машинально продумывая: если выпрыгну из кареты, сильно ли расшибусь, и оно того стоит?

— Прекрати, Ромион, — подает наконец голос Дамиан. — Ты ее пугаешь. Виола, не бойся, тебе совершенно ничего не угрожает. В моем комплексном противоядии было средство от приворотного зелья.

— Виола? — переспрашивает Ромион, впервые выказывая хоть какое-то чувство кроме презрения и недовольства.

— Для тебя — Розалинда, — тут же отзываюсь я, и разговор замирает — как раз до дворца.

Дворец, кстати, как дворец — ничего особенного. У Розалинды такой же. Тоже лебеди с павлинами, мраморные лестницы, стража навытяжку и флаги реют на ветру. Правда, здесь они синие, а не розовые.