Голубая мечта
(Юмористическая повесть в эпизодах) - Наумов Анатолий Иванович - Страница 17

— А вот так, дорогой. Есть сиюминутная выгода и сиюминутные интересы, и есть работа с перспективой. Если мы еще месяц план не закроем, от этого ничего не изменится. — Затем чеканит по слову — И если я поконтачу на этот предмет с руководящими товарищами… из комбината… то, может, и срежут нам его хорошенько. И тогда укрупним и рванем, понял?

— А-а, — наивно протягивает тот.

— Но ты жди моей команды и пока не перебрасывай бригаду Еремчикова никуда. Сегодня сюда, на семинар, должен подъехать Геннадий Михайлович, так что я с ним потолкую на этот счет… А потом и решим. Завтра прямо с утра позвоню, понял?

— Понял, — безотрадно вздыхает главный инженер.

— Вот и действуй как полагается, — напутствует его на прощание Дробанюк.

Повесив трубку, он тяжело переводит дух. Главное сделано, теперь можно и прикорнуть, время еще есть. Дробанюк вприпрыжку поднимается к себе на второй этаж и тихонько входит в комнату, чтобы не разбудить соседа, если тот дрыхнет. Но Поликарпов не спит, он, по своему обыкновению, читает книгу.

— Ну, ты звонил своим? — спрашивает его Дробанюк, ложась в постель.

— Сегодня — нет, — отвечает тот.

— А я только что звонил.

— Ты что-то частенько этим увлекаешься, — усмехается Поликарпов. — А хвалился, что и не подойдешь к телефону.

— Не-е, то я по личным вопросам все наяривал, — вспоминая диалоги с Кармен, улыбается Дробанюк. — А насчет работы всего пару раз. Да и еще придется брякнуть раз-другой. Развинтились мои там, понимаешь. Такая у меня кадра, такая!.. — с одному ему известным намеком произносит он. — Семинар придется устроить по возвращении. Срочный притом. Дело не терпит, понимаешь… — И он откидывается на подушку. — Скорей бы уж этот кончился. Уж очень неважно он организован, ты прав… А у меня все будет продуманно… До деталей…

Дробанюк закрывает глаза и мечтательно продолжает:

— Состав участников подберем как следует… Местечко подходящее подыщем… Программу занятий тщательно продумаем… Необходимые принадлежности для этого захватим…

Он потихоньку начинает посапывать и вскоре засыпает. Ему снится, что он звонит главбуху и просит его срочно разыскать Кармен. Тот убегает в галантерейный магазин напротив, но там ее нет. В техотделе тоже никто не знает, где она. И только тогда главбух спохватывается: «Простите, Константин Павлович, забыл! Старость — не радость, — причитает он. — Кармен на семинар уехала!». «Да? — все еще со строгостью в голосе произносит Дробанюк. — А на какой, интересно?» «По личным вопросам», — объясняет главбух. «Ну, тогда другое дело, — говорит Дробанюк. — Если по личным, то можно…»

— М-м! — словно кот, мурлычет Дробанюк.

Они устроились на зеленом пригорке у реки, в тихом, уединенном месте. Дробанюк лежит на спине, широко разбросав руки и ноги, глаза его прикрыты солнцезащитными очками. Кармен сидит рядом, в своем потрясающем купальнике итальянского производства, состоящем из настолько узких полосок, что они едва прикрывают соответствующие места.

— И ноги у тебя кривые! — продолжает Кармен.

Ей скучно, и она пытается хоть как-то развлечься.

— Дробанюк, проснись, не то я брошу тебя, — предупреждает Кармен, капризно надувая губки. — Пойдем купаться, что ли?

Дробанюк нехотя поднимается и, сняв очки, протирает вспотевшую переносицу.

— Во как печет!

— Пойдем окунемся! — тянет его за руку Кармен.

— С тобой — хоть в прорубь! — шутит он.

— Какой ты неумный, Дробанюк! — не нравится это Кармен. — Ты даже мой купальник не оценил как следует…

— Ну что ты, Инночка! — успокаивает ее Дробанюк. — Такого купальника нет ни у кого! Даже в Италии!

— Ты думаешь? — с наивной недоверчивостью спрашивает она, косясь на свой бюстгальтер.

— Убежден! Это разовый экземпляр, не иначе.

— Как это?

— Ну, в единственном числе, — объясняет Дробанюк. — чтобы ни у кого больше не было.

— Ой, неужели?! — с восхищением восклицает Кармен.

— Фирма знает, что делает, — с видом большого знатока втолковывает ей Дробанюк. — Зачем лишняя конкуренция?

Кармен тут же надевает свои очки с громадными стеклами-блюдцами и, поднявшись во весь рост, становится в эффектную позу манекенщицы, демонстрирующей пляжные наряды.

— А теперь как я выгляжу?

Дробанюк снимает свои очки и, прищурившись, оценивающе смеряет Кармен сверху донизу взглядом. Затем ошеломленно качает головой, причмокивая.

— Ну? — требовательно спрашивает Кармен. — Почему ты ничего не говоришь?

— Нет слов, Инночка! — наконец с чувством выдыхает тот. — Софи Лорен в своем первом кинофильме!

— Ой, завал! — расплывается та в довольной улыбке. — Ты так считаешь?

— Так все считают! — с пафосом восклицает Дробанюк. — Даже те, кто тебя вообще не видел.

— Как это? — недоуменно частит своими крылами-ресницами Кармен.

— Ну, кто в этом купальнике тебя не видел. И в этих очках вместе с купальником.

— А-а, — принимает эту версию та. Затем, надув губки, к чему она охотно прибегает, Кармен недовольно произносит — Ну почему здесь никого нет, Дробанюк?

— Ты что имеешь в виду, солнышко?

— Почему здесь не пляж? — говорит Кармен. — Мне так хочется кого-нибудь затмить.

«Не хватало еще только пляжа… — ежится от одной мысли об этом Дробанюк. — Чтобы, кроме купальника, и меня оценили…»

— Тебе недостаточно солнца? — спрашивает он, загадочно улыбаясь.

— Как это? — следует традиционный вопрос.

— Ты ведь затмила и солнце.

— Ой, ты какой хитрый, Дробанюк, — грозит ему пальчиком Кармен. — Ну, тогда давай хоть немного пройдемся.

«Солнца ей, конечно, недостаточно, — кряхтя, поднимается Дробанюк. — Оно ведь без глаз и не скажет „Завал!“» Пройтись по берегу у него особого желания нет — мало ли на кого натолкнуться можно! А с другой стороны, и опасаться вроде бы нечего, место тут достаточно глухое, неподалеку лишь деревенька из нескольких десятков хат, до города считай с полсотни километров. Словом, удачно он выбрал местечко, недаром же приезжал сюда на разведку.

Дробанюк и Кармен, взявшись за руки, словно молодожены, идут вдоль реки. Берега здесь в густых зарослях, вокруг ни души. Даже возле виднеющихся за километр хат будто все вымерло, несмотря на субботний день.

Довольный этим, Дробанюк уже было собирается предложить Кармен вернуться, как вдруг со стороны речки раздается сильный всплеск.

— Эксплуататор! Капиталист! Отбивные тебе цеплять, что ли?!

— Ой, кто это?! — испуганно вскрикивает Кармен.

— Спокойно, — привлекает ее за плечи Дробанюк и, выгибая грудь колесом, как бы защищает этим от возможной опасности. — Пока я с тобой, тебе ничего не грозит.

Но Кармен вдруг, отметая представление о ней, как о представительнице слабого пола, стряхивает с плеча его руку и смело устремляется туда, где за лозняком раздались гневные слова в адрес классовых врагов. Дробанюку ничего не остается, как засеменить следом. Из осторожности он то и дело оглядывается: не с женой ведь приехал позагорать, а с собственной секретаршей.

За лозняком, густо облепившим небольшую бухточку, на клочке песчаного бережка под обрывом сидит рыболов— живописный старикашка в смешном берете, из-под которого торчат завитушки седых волос.

Не обращая внимания на спустившуюся к нему Кармен, он продолжает кого-то отчитывать последними словами.

— Поджигатель ты мирового пожара! — с сердцем восклицает старикан, накручивая леску на одной из удочек, которых возле него несколько. — Агент ЦРУ ты!

«Газеты, наверное, любит читать, — делает вывод Дробанюк. — Вот и нахватался…»

— Дедушка, что вы здесь делаете? — уставляется на него очками-блюдцами Кармен.