Дурашка в столичной академии (СИ) - Свободина Виктория - Страница 17

Неожиданно дракон резко вильнул, и мы стали быстро удаляться от города. Куда это? Не зная, что делать, от беспокойства, в итоге, постучала по спине Харта. Словно в дверь.

— Куда мы?

Само собой, дракон мне не ответил, а мы улетаем все дальше и дальше, и с каждым взмахом крыла ящера меня это пугает все больше и больше.

В итоге мы опустились где-то далеко-далеко от города. Лес. Темнота. Ничего не видно. Я уже настолько разозлилась, что не боюсь. Харт подставил крыло, давая понять, что пора слезать. Это хорошо. Больше на дракона не сяду. Стоило мне оказаться на земле, и дракон тут же перевоплотился.

— Вы дали клятву! — я только начала обвинительную речь, как Рэйген тут же меня перебил.

— И я не собираюсь ее нарушать. Два часа еще не истекли, и я не клялся, что мы будем летать исключительно над городом. Давай руку.

Рэйген решительно шагнул ко мне. Отпрянула.

— Зачем это?

— Ты достаточно хорошо видишь в темноте, чтобы не споткнуться? Тогда иди сама, — с этими словами дракон развернулся и ломанулся в кусты.

— Стой! Куда опять?

Ситуация явно не способствует официальному тону. Подобрав подол юбки и мантии, бегу, спотыкаясь в своих туфельках, предназначенных исключительно для городских прогулок, за Хартом. Остаться одной в темном лесу вдалеке от города, да еще и без карты, мне совершенно не хочется.

Стоило мне нагнать Рэйгена (а он меня все-таки ждал, поскольку если бы действительно хотел уйти, сделал бы это без проблем с его скоростью), сама взяла своего студента под локоть. Выбора у меня все равно нет, а ломать ноги не хочется. Шли мы минут десять, может, больше, на все мои вопросы дракон упорно молчал.

И вот, наконец, Харт остановился. Мы как раз вышли на открытое пространство. В свете луны виден небольшой пруд, плотно окруженный со всех сторон деревьями и кустарниками.

— Ну и зачем мы здесь? — вяло интересуюсь я. Хочется домой, спать под теплым одеялом, а не комаров кормить неизвестно где.

— Тише, магистр бестиологии, сейчас начнется.

— Что начнется?

Рэйген не торопясь снимает свой пиджак, и это действо меня настораживает до тех пор, пока он не оказывается на траве.

— Садись, — требует дракон и сам садится рядом с пиджаком.

Все-таки заинтригованная, присаживаюсь на столь любезно устроенное мне место, но при этом стараюсь оказаться как можно дальше от Харта.

— И что все это значит. Рэйген, я…

Не договорила. Тьма над прудом начала рассеиваться. На воде словно стали зажигаться маленькие звезды — это распускаются на удивление очень крупные серебряные лунные лотосы. Один за другим, и вот уже весь пруд осветился благодаря сотням потрясающих по своей красоте цветов. Но это не все: из центра распустившихся бутонов стали вылетать их маленькие обитатели — индервы. Это крохотные летающие бестии со стрекозиными крыльями, изящными ярко переливающимися всеми цветами радуги тельцами, по строению отдаленно напоминающие человеческое, но при этом «лицо» у них скорее как у насекомого. Глаза крупные, фасеточные, голова вытянута. Индервы при полете светятся и оставляют след из искрящейся магической пыльцы.

Бестии взлетают над прудом, но далеко не улетают, переливчато свистят, и свист этого хаотичного роя в какой-то момент начинает напоминать музыку. Замерев и, наверное, забыв, как дышать, да и себя забыв, наблюдаю за чудесным действом. Бестии находят себе пары и танцуют под свою музыку, а за танцами можно и вовсе наблюдать бесконечно — сложные воздушные пируэты.

Забыла о времени, забыла об усталости. Я словно под гипнозом, моя душа парит вместе с бестиями. Смотрю и не могу оторваться. Брачные танцы индервов можно увидеть только в определенном месяце, в полнолуние, когда единственный раз зацветет серебряный лунный лотос, но при этом найти самих бестий и эти лотосы сейчас стало очень трудно на человеческих территориях, из-за того что как цветы, так и бестии имеют большую ценность для людей во многих отраслях и стоимость, из-за редкости, имеют соответствующую. А жаль. Такую красоту, как мне кажется, надо беречь и сохранять, несмотря на всю ее полезность в мертвом виде.

Когда я наконец смогла хоть как-то прийти в себя и оторвать взгляд от необыкновенного и столь редкого зрелища, обнаружила себя в объятиях дракона. Харт сидит позади меня, обнимает крепко как руками, так и ногами, между которыми я сижу. Голову дракон положил мне на плечо. Рванула из непрошенных объятий так, словно меня ошпарили кипятком. Я не спорю, объятия у дракона теплые, приятные, но это совершенно не значит, что ему можно без спроса меня трогать. Да как он посмел?! Рэйген, к слову, меня удерживать не стал, я подскочила, чем напугала индервов. Переливчатый рой дрогнул и замер.

— Извините, — зачем-то попросила прощения у бестий, которые вряд ли меня поймут. — Продолжайте. — На удивление, потревоженные индервы тут же продолжили свои танцы.

Я стою, не зная, что делать дальше. Луны почти не видно, ночь уже не такая темная, но не из-за луны — тьму постепенно сменяют предрассветные сумерки. Это что же, я всю ночь на бестий смотрела?

Ругаться с драконом невыгодно и опасно, это противоречит выбранной мной тактике, да и просто надо хотя бы в академию вернуться, а там уж при большом желании ругаться. Подавила раздражение.

— И все же, — произношу я, глядя на все еще как ни в чем не бывало сидящего на траве дракона. — Почему ты привел меня сюда?

— Скажем так, я решил объяснить свою позицию и показать, что принимать глупые подарки от чужих, особенно цветы, это вульгарно. Вместо уничтоженного цветка ты получила целый пруд цветов, но при этом ни один не сорван, не завянет, навсегда останется в твоей памяти, ты никому и ничего не останешься должна.

Дракон красиво все говорит, конечно, но, видимо, я совершенно не романтичная натура, или я иначе воспитана. Во-первых, у меня создалось впечатление, что Харт просто красуется и захотел в некотором роде обыграть полевого эльфа. Во-вторых, сама прогулка разве не подарок? Пусть нематериальный, не стоящий денег, но все же дракон потратил свое время и силы, чтобы привести меня сюда. Ну и наконец сама теория нематериальных подарков кажется мне слабоватой. Если бы Рэйген узнал про леденец в моей сумочке, то что, мы бы дальше полетели на шоколадную фабрику смотреть производство конфет?

Харт поднимается с травы.

— Летим обратно, — то ли спросил, то ли утвердил дракон и направился в кусты. На поляне Рэйген перевоплотился, и поскольку уже не так темно, я смогла рассмотреть цвет дракона.

— Изумрудный, — выдохнула я с восторгом.

Харт иронично на меня посмотрел, и его чешуя мгновенно стала антрацитово-черной.

— Что? Как? — озадаченно произношу я, и черный дракон вмиг становится белым… в синюю крапинку.

— Драконы способны менять окрас? Потрясающе!

Я чуть в ладоши не захлопала. Вот это новость.

— Рэйген, а можно я по тебе научную работу напишу?

Дракон мгновенно вернулся в человеческую форму и оказался возле меня недопустимо близко и больно схватил за запястье. Глаза Харта гневно сощурены.

— Я что, по-твоему, бестия, чтобы ты по мне научные работы писала?

Ой.

— Нет. Наверное. Не то чтобы, — да, врать я умею плохо. — Я в том смысле, что драконы — раса весьма мало изученная, и форма крылатого ящера, как ни крути, в моей области знаний, но ведь надо брать все в совокупности…

— Ладно, пиши по мне научную работу, — сказал все еще взбешенный дракон и принялся раздеваться. На землю полетел пиджак, рубашка. Харт взялся за ремень.

Мгновенно повернулась к дракону спиной и для верности закрыла лицо руками. То, что я уже успела увидеть, и так запечатлелось в моей памяти, как и лотосы, скорее всего, навечно. Гибкое рельефное тело. Живот словно брюхо ящера плоский и будто в пластинах. Голым, и то по пояс, я вживую видела случайно только папу как-то на озере, у него живот был объемный и выпуклый, как будто он проглотил большой шар.