Иллюзия жизни: мгновения любви (СИ) - "Маргокошка" - Страница 36

— Что её ждёт? — Спросила с тревогой в голосе, терзаемая угрызением совести, Паола.

— Не важно, по крайней мере для тебя. Ещё раз повторюсь, тебе не уйти от него. По крайней мере сейчас, пока не родишь ему второе дитя, а может ещё и третье.

— Он меня ударил. — Горечь и обида заполняли её сердце, и излишки этой смеси лились с языка.

— У них это норма, — спокойно произнесла виртула.

— Мне всё равно. Видеть его не хочу! — Ощутив усталость и сжавшись в комок, девушка прилегла на постель. Ночь оказалась слишком длинной и надо было поспать. Айша подошла к ней, погладила по голове и оставила беглянку в покое.

***

Паола проснулась от того, что в её новых покоях кто-то был. Она не видела его в темноте, но ощущала дыхание рядом с собой. Прежде, чем совсем испугаться, она вдруг вспомнила, что у дверей стража. «Чужого они точно не пустят.» — Мысленно успокоила она себя и уже тихо спросила. — Это ты, Герд?

— А ты ждёшь кого-то другого? — Даже во тьме комнаты она могла побиться об заклад, что он опять ухмыляется.

— Просто сначала испугалась. — Явно отдохнув, девушка чувствовала себя лучше как физически, так и морально. Она перевернулась на бок в его сторону и провела по сенсору светлячка. Тот выплыл из ниши и слабый полумрак осветил покои. Герхард сидел в кресле, которое пододвинул к её кровати.

— Я кажусь тебе настолько грозным? Так сама виновата в этом и прости, что разбудил. — Вдруг произнёс он, а она, осмелев, взглянула в его глаза. Там больше не было ярости и злости. Да и в ней буря чувств поутихла. Хотя осадок от того, что он распустил свои руки, всё ещё оставался.

В домашнем халате спешно наброшенном на пижаму из натуральной ткани, вальяжно раскинувшийся в кресле, он вызвал у неё чувство дежа вю, сменившееся покоем в душе, отчего тот небольшой ледок, что всегда бывал в их отношениях, за небольшим исключением, вдруг растаял. Это был уже второй раз, когда она душой ощутила домейн — домом, а конунга — своим. Но теперь она приняла это, что и позволило ей многое понять и переоценить. Но она молчала, ей всё же не хотелось пока говорить с ним. Обиды не было, просто ей хотелось побыть одной.

— Когда мне впервые попалась визуалия вашей семьи, ты внешне напомнила мою юношескую любовь. Сразу скажу, вы оказались абсолютно разные. Она была тихой, печальной и беззащитной. Ты — другая. Ты лишь имеешь вид сурейской овцы, но я уже хорошо знаком с твоими милыми коготками и острыми зубками. Но, пожалуй, мне это нравится. — Вдруг неожиданно произнёс он. — Спокойной ночи, дурёха. Я рад, что тебя не пришлось долго искать.

Встав и подойдя к ней, он нежно поцеловал ранку на губе девушки, и опять ощутил щемящее чувство жалости к ней и сожаления, что не смог себя сдержать. Понятное дело, сегодня он не останется у неё, но на днях, когда всё до конца успокоится он попытается разобраться с этим глупым побегом, чтобы между ними не было больше обмана.

Дождавшись, когда он вышел, Паола повернулась на бок, ощутила, как терзавшее чувство жалости к себе куда-то ушло, а внутри что-то отпустило. И она с улыбкой опять заснула.

***

Мыс Хордая, в шутку прозванным каким-то шутником «дуршлагом», был самой выдающейся частью Зермы в буквальном смысле слова. Округлый, маленький материк, в юго-восточной части продолжающимся полуостровом, который и заканчивался полукруглым мысом. С узкой пропускной частью, над небольшим подводным хребтом. А если посмотреть на Зерму сверху, то наличие множества речных озёр, располагающихся неподалёку друг от друга, создавали картину, глядя на которую, сразу становилось ясно, что шутник не так уж и не прав. Весь континент был щедро наделён природой растительностью. По самому мысу шли густые заросли кустарниковых и высокотравья. Среди которых и укрылся флайер Криги, под защитой «Невидимка». Побережье хорошо контролировалось зермийцами, но гролинги не зря были самой высокотехнологичной расой мира. Единственное, в чём Зерма смогла немного обогнать их, был подводный флот. Однако в технической слежке и защите равным гролингам не было. И теперь Охотник ждал сигнала.

Они опередили субмарину на достаточное время. Отдохнув и подкрепившись, воины сидели в засаде, установив поочередное дежурство у пеленгатора. Криге надоело отлеживаться, и он тоже присел рядом. Вытащить Олию отсюда будет сложно. Но Охотник, не был бы собой, если бы не имел «друзей» повсюду. И теперь они ждали, когда можно будет прибегнуть к их помощи. Сначала проникнуть внутрь, потом вынести её наружу. Шприц-пистолет с ампулой снотворного был наготове. Только надо дождаться…

***

Прозрачная до синевы вода. Чистая, как стекло, позволяла рассмотреть любой предмет, лежащий на дне, даже на расстоянии ста метров глубины. Что говорить про огромные купола, созданные из кристаллизованной пленки, укрепленной остовом из пластолита. Созданного с учётом частых штормов в зимнее время. И закрепленной наверху шторы, для защиты от щедрого солнца летом. Закрывающих поверхность над куполом, по типу мембраны, задерживающей большую часть теплового излучения, преобразующего его в энергию. Отчего жить под водой было вполне комфортно. Теперь прибывающие Моркадо, беженцы с других континентов и просто беглые рабы, опять получили возможность украшать и благоустраивать окружающее их пространство, создавая шедевры ландшафтного искусства и архитектуры. Место между куполами было заполнено роботизированными производствами, плантациями по выращиванию водорослей и зермийского жемчуга, разнообразных расцветок, даже таких редких, как золотой и баклажановый. Помимо этого, Зерма занималась добычей рыбы и ресурсов, залегающих близко к шельфу. Кроме того, подводные течения давали возможность растить редкие кристаллы акварона, ценимые в оптической индустрии, за свои уникальные свойства.

Олия и Маттео, малыши и другие Моркадо, сумевшие добраться до желанной свободы, расположились в зале ожиданий, куда Обыкновенных не допускали. Во-первых, кто мог дать гарантию, что «хозяева» не пустили погоню по следу сбежавших. Во-вторых, не привыкшие к самостоятельной жизни (в большинстве), они могли легко затеряться в суете приёмных залов, что принесло бы дополнительные волнения и ненужные поиски.

Кроме того, впервые оказавшись в обстановке, когда ими никто не интересовался, кроме волонтёров, беглецы сбились в кучки. И так же гурьбой походили к приёмному элесеку, который регистрировал их и собирал сведения, чтобы определиться, что понадобится каждому. Как только последний отошёл от блока регистрации, главный, как обозначила для себя его Олия, попросил внимания:

— Попрошу выслушать информацию! Сейчас прибудут представители ваших семейств, которые смогут забрать своих возвращённых домочадцев. Что касается тех, чьих родственников найти не представляется возможным, вы получите всё необходимое для достойного проживания, в том числе и временную работу. Со временем сами определитесь, где будете проживать и что делать. Теперь предлагаем вам перекусить, и приготовиться к радостной встрече.

— Маттео, поешь. — Сунув контейнер с сытным завтраком, попыталась утешить нахмуренного врача метресса. — Всё никак не успокоишься?

— Да как она могла так сделать? И ведь на ходу так умело соврать! — Нелицемерное возмущение было написано на его лице, и пища явно «не лезла в глотку».

— Что ты пристал к ней? Она не твоя Ожидаемая. Поэтому мне трудно понять, чего ты вцепился в неё. Я в Герхарде больше тепла к ней рассмотрела, чем в тебе. Прости, но мне кажется, что твои якобы чувства к Паоле — блажь.

— Ах вот как! — Маттео не на шутку рассердился. Он даже отсел от метрессы.

— Прости, — болезненно сморщившись, подойдя и прижавшись к нему, Олии стало немного стыдно за этот срыв. — Просто я оказалась не готова к тому, что уже с утра буду вольным человеком. И оттого, наверное, нервничаю. Я не сомневаюсь, что ты испытываешь чистые чувства к Паоле. Но мне кажется в них больше братской любви. Ты готов заботиться о ней, но не любить. И пусть это болезненно для тебя, но Герхарду нужна именно её любовь.