Похититель бурбона (ЛП) - Райз Тиффани - Страница 54

- Пока она держится от нас подальше, это все, что меня волнует, - ответила Тамара, надевая колпачок на ручку и бросив ту на стол.

- Почему она сдалась? - спросил Леви, и Тамара хотела, чтобы он этого не делал. - Что она сказала?

- Ума не приложу! - Хедли собрал бумаги, дело и уведомления о переводе денег в одну аккуратную кипу и начал сортировать их. - Но это облегчило нашу работу. Мы продвинулись, завершили начатое, и теперь у вас есть вся жизнь, чтобы наслаждаться друг другом. И вам больше не о чем беспокоиться.

Тамара наклонилась вперед и снова его обняла. Она могла обнять весь мир. Судья Хедли хотя бы представлял себе, как приятно ей это слышать, никогда больше ни о чем не беспокоиться? Последние полтора года она только и делала, что беспокоилась. Неплохо бы провести долгий отпуск без беспокойства? Лучше, чем путешествие на лодке любви.

Когда все завершилось, Тамара сказала Леви, что устала, и спросила, не мог ли он подъехать к зданию. Он не был против. И она это знала. Он пожал руку судье Хедли и оставил их.

- Спасибо, - поблагодарила Тамара. - Спасибо за помощь. Знаю, вам пришлось столкнуться со многими неприятностями из-за меня.

- Ангелок, ты для меня как семья. И ты это знаешь. Мы с твоим отцом и Эриком поклялись, еще будучи мальчиками, что всегда будем братьями, хоть и не по крови. Не могу поверить, что тех мальчиков больше нет, но есть ты. И для меня ты всегда будешь дочкой. Даже когда ты делаешь нечто сумасшедшее, например, выходишь замуж и заводишь ребенка до того, как станешь достаточно взрослой, чтобы голосовать. Когда должен родиться ребенок? В декабре?

Тамара проглотила ком в горле.

- Да. Или в январе, может быть. Иногда трудно сказать точно.

- Леви счастлив?

- Он действительно счастлив. И я тоже.

- Это хорошо. Малыш может называть меня дедушкой, если захочет.

- Говоря об этом…

- О чем? - спросил он, складывая все бумаги в папку.

- О моем дяде.

- Эрике? А что с ним?

- Вы были на прощальной вечеринке перед его отплытием, верно?

- Дай подумать. Да, заскочил ненадолго. А почему ты спрашиваешь?

- Просто интересуюсь. Слышала, вечеринка была дикой.

- Я бы не сказал. Я был там десять минут, а потом мне пришлось вернуться домой. Ту ночь мама выбрала, чтобы упасть на льду и разбить голову. Она позвонила в Арден, и мне пришлось уйти немедля и отвезти ее в больницу. Я даже не успел снять пальто.

Тамара уставилась на него.

- Вы уверены, что это было именно той ночью?

- Как никогда. Я помню, как проклинал мать на чем свет стоит, не в лицо, конечно же, за неподходящее время. Она так сильно плакала на похоронах Эрика, будто хоронила собственного сына. Ей было совестно за то, что вытащила меня с его вечеринки, поскольку это был последний раз, когда его видели живым. Только твой отец плакал сильнее.

Тамара опустилась в кресле.

- Тамара? Все хорошо?

- Я в порядке, - заверила она. - Просто голова немного закружилась.

- Бывает, - ответил он. - У Марианны все время кружилась голова с нашим первенцем. Знаешь, мне показалось, ты начнешь рожать прямо сейчас. Должно быть, все из-за платья.

Тамара посмотрела на свой свободный сарафан. Он облепил ее живот, который был, как назвал Леви, плоским как блин. Пока что.

- Просто платье, - ответила она. - Я больше не могу носить джинсы.

Судья Хедли прикоснулся к ее лбу. Его кожа была мягкой, не мозолистой, как у Леви.

- Дорогая, ты немного вспотела. Не напрягайся до конца дня.

- Постараюсь. - Тамара вспотела. Она ощутила холодный пот и дрожь до самых костей. Ее губы дрожали, а во рту пересохло. Она хотела пить, много ледяной воды.

Судья Хедли посмотрел в окно.

- Пойдем. Я провожу тебя до выхода. Вероятно, твой муж гадает, где ты.

Он взял ее за руку и провел к парадной двери. Леви припарковался у самого тротуара, и судья начал открывать для нее дверь.

- Подождите. - Тамара взяла судью Хедли за руку. - Вы сказали, что не доверяете маме. Почему? Думаю, той ночью на вечеринке что-то произошло.

- Должно быть, что-то произошло. За день до вечеринки твоя мать сказал мне, что влюблена в Эрика. Затем, два дня спустя, она объявила о свадьбе с Нэшем. Трудно доверять женщине, которая говорит одному, что любит его, и выходит за его брата две недели после того, как тот вступил в армию. Но мы все были молодыми и глупыми. Да и с кем не бывает в таком возрасте? Она не плохая женщина. Просто… может, не самая хорошая женщина.

Он поцеловал ее в лоб и открыл дверь грузовика.

- Готова отправиться на поиски отеля? - спросил Леви. – Как думаешь, будут номера в «Голт Хаусе»? Может, мы могли бы снять номер для молодоженов. - Он подмигнул ей.

- Арден, - ответила она. - Поехали в Арден.

- Арден? Ты уверена?

- Мама уехала. Почему бы нам не поехать?

- Причин нет, - ответил Леви и влился в поток. Тамара увидела реку вдалеке, коричневую и сияющую. - Ни одной причины нет.

Час спустя они остановились на круговой подъездной дороге перед Арденом.

- Ты только посмотри, - сказал Леви.

- Боже мой. Это моя машина. - Тамара подалась вперед. Ее голубой «Триумф Спитфайр» был припаркован перед домом. – Думаю, я была права. Полиция нашла ее и позвонила маме.

- Кажется, он в хорошем состоянии. - Леви припарковал грузовик прямо за ним. - Не похоже, что твоя мать использовала бейсбольную биту.

Тамара выскочила из грузовика еще до того, как Леви успел открыть для нее дверь. Она побежала к машине и обнаружила, что двери не заперты, а ключи в замке зажигания.

- Как мило с ее стороны, - пробормотала Тамара. - Интересно, машина взорвется, если я ее заведу?

Леви улыбнулся.

- Ты пересмотрела фильмов о Джеймсе Бонде. Но на всякий случай я первым заведу машину. Готова войти?

- Могу я войти одна? Ненадолго?

Леви смотрел на нее долго и пристально.

– Думаешь, это безопасно?

- Да, - ответила она. - Не против? Мне нужно всего пару минут.

- Иди, а я раздобуду ужин и вернусь. Если в этом доме и есть еда, то она, скорее всего, отравлена. - Он подмигнул ей. Тамара улыбнулась, потому что понимала, что должна улыбаться.

- Хорошо. Идеальный вариант. Спасибо.

Леви наклонился и поцеловал ее в губы.

- Я скоро вернусь, - пообещал он.

Тамара кивнула. Она взяла с собой только небольшой чемодан и сумку, поэтому сама отнесла их к парадной двери. Ключи были в ее сумке, и, хотя этот дом юридически принадлежал ей, она чувствовала себя взломщиком. Тамара взглянула через плечо на ожидающего Леви и махнула ему. Он помахал в ответ и уехал.

Воздух в доме был спертым, но чистым, будто кто-то использовал целую бутылку лимонной полироли две недели назад, и аромат все еще пронизывал воздух.

Тамара поставила чемодан и открыла его. Из-под кучи аккуратно сложенных рубашек она достала ружье, которое забрала из кабинета дедушки в ночь наводнения. Ее руки дрожали, пока она заряжала его. Обучение стрельбе требовало практики, и, поскольку у нее не было учителя, в процессе она едва не попала в себя пару раз. Все, что она могла сделать, это уехать в никуда и целиться пистолетом по банкам, расставленным на бревне. Самой сложной часть было сопротивление отдаче. Как только она привыкла к пистолету и ужасному запаху, то поняла, что была неплохим стрелком. Не отличным, но ей не нужно быть отличницей. Она не снайпер. Она хотела защитить себя, ведь все знают, что самые отъявленные враги – это друзья и близкие.

- Здравствуйте, – подала голос Тамара, блуждая по первому этажу - по гостиной дедушки с большим дубовым баром и большой латунной лампой. Его большая коробка сигар исчезла. Они были разрушены наводнением, и Тамара была рада их отсутствию. Если они исчезли, значит, и он исчез. Исчез навсегда. Ковры на полу были испорчены тоже, но эти новые ковры были красивее предыдущих. Персидские ковры с переплетающимися узорами из цветов и виноградных лоз в оттенках красного, зеленого и золотого. Мужские цвета, но ее мать выбрала их. Для кого? Все мужчины Мэддокс были мертвы, кроме Леви, и ни за что на свете ее мать не постелет красную ковровую дорожку или любой другой ковер для него. Должно быть, она сделала это по привычке, покупку новых ковров дедушка бы одобрил. В этом и была вся жизнь ее матери - делать все ради одобрения мужчин.