Равиен, дорога обратно (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" - Страница 74

Такая постановка вопроса заставила меня серьезно задуматься о своем отношении к жизни.

Вообще, эти щебетушки через полчаса общения что-то там себе смекнули и решили научить бедную меня, как надо быть правильной женщиной. Дескать, у меня обязательно получится, я уже почти все умею, остались мелочи… Да? Нда…

— Таня, пойми, нельзя отвлекаться на глупости, — серьезно вещала Мауриле, втирая мне в волосы приятно пахнущую травой зеленую кашицу. — У тебя не останется сил и времени на главное! Ты женщина, ты основа, тебе надо уметь хранить душу своего мужчины, его радость, покой в семье и гармонию в мире. Это наше дело. Ай! Ренку! Не щекотись, у меня же руки в траве!

— Ты вещаешь, как старая бабка! — выдала агрессорша. — Таня, не слушай ее, уши высохнут и отпадут! Я тебе сама все объясню! Мы, девушки, красивые, умные, сильные и вообще совершенства. Это наша главная обязанность и цель — все вокруг делать счастливым, даже мужчин. А остальные мелочи — добычу там убить, или врага, или дорогу найти правильную… с этим и мужики способны справиться.

— Вот! Нельзя отбирать у них игрушки, от этого мужчины болеют, хиреют и портятся!

— И тебе головная боль, и ему заняться нечем!

— Пусть дерутся и обсуждают «важные дела», зато потом устанут, наорутся и придут к тебе за любовью! — это остальные девчонки включились в обсуждение. Я только глазами хлопала и слушала.

Они еще долго рассказывали мне, как устроен правильный мир, и я не сразу уловила, что вообще-то сами они живут довольно странно, по моим, во всяком случае, меркам.

Началось с того, что Маури вскользь упомянула, что в ее семье восемь жен и двенадцать детей. Я села мимо лавки, хорошо, кто-то успел подхватить меня под локти.

— Сколько жен?!

— Восемь. Это немного, знаю, но мы живем в верхней части долины, а там неудобно строить большие поселения.

— Э… то есть… погоди, — я попыталась разобраться. — Восемь жен и восемь мужей?

Вот что я смешного сказала? А они все как грохнули!

— Нет же, ты что! Разве можно выдержать сразу восемь мужчин в одной семье? — вытирая слезы смеха, ответила девушка. — У нас один муж и господин Синего Лога, Горанду Сильный. Он уже третий год стоит во главе семьи, и он отличный муж и отец. Потому наши матери не спешат сменить его на молодого Шарду, хотя еще годик, и, наверное, придется.

Хорошо, что я уже сидела. Так… вот все слова в отдельности я понимаю. Муж и господин — понимаю. Третий год во главе — понимаю. Не спешат…сменить… — тоже понимаю.

А вот все вместе…

Короче. Хорошо они тут устроились, однако! Типа муж и господин, у него гарем, только гарем этот… честное слово, в какой-то момент я перестала злорадствовать и посочувствовала бедному мужику. Жены должны быть сыты, обласканы, каждой надо уделить внимание и детей не забывать. Мальчиков учить, девочек баловать. И жен баловать — а как же! От опасностей защищать. А еще смотреть, чтобы жена на сторону не сбежала — потому что если ей мало внимания, то холостых самцов, живущих отдельно по внешнему периметру долины, только пальчиком помани! Толпой прибегут!

Вот этот момент мне показался сомнительным, что за… кхм… прости господи. Я это и озвучила, а надо мной только посмеялись. Оказывается, по молодым самцам чаще бегают дочери, а не жены, а уж если жены побежали — значит, грош тебе цена как султану, не оправдал, и все такое. Потому как от хорошего господина жена по кустам не бегает!

Это же правильно — иметь детей от самого сильного и умного самца. И жить веселее вместе с подругами. Все женщины хотят здоровых и способных деток, так что чем у мужика больше гарем, тем больше престижа и… геморроя. К тому же молодые соперники подрастают, и каждый стремится доказать, что он не хуже, может и на поединок вызвать. Но это — только с одобрения электората, то бишь гарема. Иначе непрошенному господину так наваляют… ни один соперник в подметки не годится.

Мне стало любопытно — а куда они переизбранных господ своих девают? Пинком под зад? Оказывается, нет. Тут девчонки весело так переглянулись и начали рассказывать дальше.

Ни один господин больше трех-четырех лет подряд на ниве султанства не выдерживает — самое железное здоровье подорвать можно от такого обилия семейного счастья. И когда-а-то, в древние времена, так и было — приходил новый султан, а старого в утиль.

Но теперь они цивилизованные и за столько веков их мужчины тоже поумнели. Или похитрели.

И теперь работают посменно, вахтовым, так сказать, методом. То есть раз в два-три года устраивается поединок одобренных, обычно постоянных кандидатов, в котором старый султан ритуально проигрывает и удаляется в «мужской дом» отдыхать от семейных хлопот до следующей смены, а актуальный победитель приступает к своим обязанностям. Считается, что женщины не знают об этой хитрости и смиренно принимают нового господина по итогам баттла.

А вот новые семьи и гаремы заводятся вообще прикольно. Молодая девушка присматривается к парням из холостяков, принимает ухаживания и все такое и в конце концов избирает себе «повелителя». Такая пара начинает жить отдельно, жена «гармонизирует пространство», молодой господин усиленно строит дом со всеми удобствами, ухаживает и балует, и если той все нравится — она приглашает… подруг. Так рождается новая ячейка местного общества. Дела-а…

— А если… господин станет совсем старый? Драться не сможет даже ритуально?

— Старики у нас живут отдельно, кто хочет — вместе с теми из жен, что постарели и решили составить ему компанию, кто просто в своем холостяцком доме, куда к нему приходят дети и бывшие жены, — пожала плечами Маури. — Мой дедушка за свою жизнь был господином гарема тридцать два раза, у него пятнадцать дочерей и больше сорока сыновей. Одиночество в старости ему не грозит!

Ромэй:

Да уж, матервестер, я по полной хлебнул отношения к себе, как к оборотню в городе. Недосуществу без прав, с которым и считаться не надо, и объяснять ничего не стоит, просто такой вот довесок к Тайю. Тот-то себя чувствовал прям как дома. Через два тенченя они все напились какого-то взвара и давай брататься и песни петь. Мне, ясное дело, никто ничего не предложил, кроме косых взглядов и оскалов, если делал резкое движение. Кстати, один из геладомардов пить демонстративно не стал, а сел недалеко от меня и начал точить нож. В человеческом образе все мужчины были пышногривыми, красно-рыжими, а клыки у них были крупнее, чем все остальные зубы, и острыми. Очень острыми.

Ближе к вечеру Тай слегка протрезвел, еще раз выслушал, куда именно нам надо идти, где сворачивать и чего опасаться, получил в руки очередную карту и напутственную речь про то, что «одна самка для такого крутого самца — это очень мало!»… «Вы это ей скажите», — фыркнул в ответ довольный лонгвест, и нас повели обратно к шаманке.

Вечер в скалах — это вам не банальный закат в лесу, это такая красотища, что я даже обижаться на этих идиотов перестал, любуясь красно-сине-белыми переливами в небе. Так увлекся, что пару раз Тайю пришлось меня поймать за шиворот, а то бы упал, засмотревшись.

Наконец нас привели обратно в жилище шаманки, обычный деревенский дом из нескольких комнат, причем явно забитый народом под завязку, судя по тихому девчачьему перехихикиванию. Отконвоировали нас в ту же большую столовую, где мы с утра второй раз позавтракали. Там сидела уже знакомая нам женщина — довольно слабый маг-природник, но для геладомардов — великая шаманка. Женщина с умиротворенно-спокойным видом вязала что-то, более всего похожее на разноцветный яркий шарфик, а вот у сидящей напротив нее Тани вид был недовольный, откровенно недовольный. Я сразу напрягся, как и стоящий за мой спиной Тай.

— Ну что же, детка, ты сама так решила, — шаманка оторвалась от вязания и посмотрела на нашу взъерошенную кошку. — И я считаю, что ты поступаешь правильно. Хочешь объяснить мальчику все сама или предоставишь это мне?

Таня подняла глаза и закусила губу. Потом ее лицо приняло то самое упрямое выражение, которое означало, что она на что-то решилась.