Равиен, дорога обратно (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" - Страница 54

— А критерий для оценки развития ума у тебя какой? — моё терпение лопнуло: надо же, какая гениальная нашлась; ничего ж такого не совершила, но гонору больше, чем у её лиса. Там хоть это оправдано — он же лишь силушкой кичится, которой у него действительно немало.

— Да уж не маговский: чем больше оборотней замучил, тем умнее! — выпалила эта зараза, сверкая глазами в полутьме.

— Чтоб ты знала, ум — это от природы, но раз ты по числу замученных его определяешь, то да, у тебя уже и в этом мире счёт один — ноль. Так что, признаю, я младенец! Но не найди я, идиот, этот ножик — так бы и куковали связанными. И на всякий случай для тебя напоминаю: у тебя больше нет когтей, а у меня магических способностей. Спустись сюда кто-либо, чтобы нас убить, что ты будешь делать?! А у меня оружие есть! Ясно?!

— А что эта хрень из тебя магию высасывает, тебя не беспокоит? — девушка тоже повысила голос. Мы уже практически орали друг на друга. — Да пока за нами придут, ты рукой пошевелить не сможешь, вояка! — и она в запале толкнула меня кулаком в плечо.

Я почти успел уклониться, поэтому удар получился смазанным. Всё равно чувствительно, матервестер, но не так, как если бы огрёб по полной. Внутри всё заледенело. Драться было глупо. Как ни посмотри — глупо и бессмысленно. И не потому, что даже сейчас Таня сильнее меня. Просто одно дело от злобы пинать незнакомую кошку, а другое — пытаться всерьёз причинить боль девушке, с которой не так давно… Вот уж не дождётся! Мы, маги, олицетворение зла, конечно, однако своих женщин не бьём! Но и себя унижать не позволяем, матервестер!

Развернувшись, я молча пошёл в другую сторону. Пока я крутил в пальцах свою находку, почувствовал, как разгоревшаяся было в душе истерика замерзает, несмотря на приятное тепло и спокойствие, разливающиеся по телу. Я мог контролировать себя только благодаря тому, что в моих руках был кинжал.

Правда, когда я начал приближаться к горе из драгоценностей, ладонь резко обожгло, точно я ухватился за раскалённое железо. Вытащив нож, я уставился на пылающее красным лезвие. Потом вспомнил, как кошка голосила, что все эти предметы тянут энергию, и обогнул коварную свалку по дуге, устроившись едва не напротив той стены, возле которой мы сидели вместе с Таней. Облокотившись на более-менее подходящий каменный выступ спиной, я сжал своё оружие и закрыл глаза.

Татьяна:

Примерно полчаса мы мрачно сопели по разным углам. Затем просто дулись ещё минут десять. Потом… потом я посмотрела на ссутулившееся длинноногое недоразумение… надутое, обиженное и… несчастное. Бледный стал, как вампирёныш, и нос в чём-то вымазан. Запястья в синяках, исцарапанные пальцы немного раздражённо играют рукоятью этой дурацкой железяки. Блин! Ну вот чего я на пацана набросилась? Он в эту дыру попал исключительно за компанию со мной… из-за Тайя… Причём, даже не пробовал возражать, когда мы ринулись на поиски чернобурого горюшка, а мог бы! Он уже не был марионеткой.

Это мне надо было сначала головой думать и лишь после этого к бандитам в лес мчаться. Тем более, с каким-то левым вороном. Его-то отпустили… А моего магёнка никто не боится: забросали вонючей гадостью, связали, как индюшку перед продажей, и в яму…

А в яме ещё и я развопилась. Да, перенервничала. Но это же не повод на ребёнка кидаться.

Вздохнув, я перебралась к своей магической половинке.

— Прости меня, Ром, это я от безысходности. И ещё за тебя испугалась — непонятный он, этот кинжал, и ты на него странно смотришь.

— Я и на тебя странно смотрю, — с вызовом в голосе выдал Ромка.

— Вот именно, — я вздохнула и подвинулась ещё ближе, обхватив его за пояс и положив голову ему на плечо. — А вдруг он тоже тебя как-то привязал? Здесь всё неизвестное, а значит, опасное… мне страшно.

Ромэй обнял меня в ответ, молча устремив взгляд в одну точку. На его худом лице отчётливо было заметно, как перекатываются желваки на скулах. Злится. Но молча.

— Извини… — с сожалением проговорила я, — ты без меня тут не оказался бы… учился б в университете и бед не знал.

— Ну, тогда и тебя бы не узнал, — мой магёныш посмотрел на меня как-то странно, затем перевёл дыхание и снова уставился куда-то очень далеко отсюда. По-моему, вообще в другую вселенную.

— Нашёл сокровище! — хмыкнула я невесело.

— Нет, ты сама навязалась, — наконец он улыбнулся и прижал меня к себе ещё крепче. — Это ты меня выбрала, а теперь обзываешься.

— Да я не обзываюсь… то есть, ты не обращай внимания. Я, когда психую, не совсем соображаю, что болтаю… бывало уже. Ром? А скажи, какие у тебя ощущения от этого тесака? Ничего необычного?

Ромэй, не говоря ни слова, встал, помог подняться мне, выставил вперёд свой мини-меч и направился к свалке, таща меня за собой. От его тёплых и твёрдых пальцев по жилкам словно побежала волна, согревая и слегка приглушая скребущую пустоту в груди. Когда до равнодушно блистающей кучи артефактов оставалось метров пять — шесть, кинжал засверкал красным.

— Во! — похвастался парень.

— Ого! — удивилась я и присмотрелась внимательнее. Потом отошла на пару шагов и снова вгляделась. Торопливо вернулась обратно и вцепилась в спасительную ладонь. — Знаешь… когда ты меня за руку держишь, мне спокойнее, и в голове проясняется. А стоит отойти, и опять паника, — поделилась я.

— Ага! — произнёс Ромка так, будто это его личное достижение, стискивая меня в объятиях и пряча лицо в моих волосах. — Ты не переживай, мы выберемся. Пока не придумал как, но мы обязательно это сделаем… А ещё я всё-таки хочу покопаться в этих побрякушках. Уверен, там много любопытного валяется. Но лезвие так ярко сверкает, что отбивает желание напрочь. И внутри сразу муторно как-то. А о ноже не беспокойся: он привязывается магией крови, у старых вещей такое часто встречается.

Рядом с Ромэем мне действительно стало легче. Нет, наверное, что-то шло и от оружия, но не это главное. Сейчас я вдруг очень остро почувствовала, что это не просто чужой, незнакомый мальчишка из магического мира. Это Ромка. Дорогой и необходимый до последней капельки, мой. Прильнув к нему, я как никогда остро ощутила и его обиду на меня, и то, что он уже простил, и что на меня он в принципе не может злиться долго, хотя ему все ещё горько, что я… э-э-э… нет, я не это хотела сказать! А он понял так, что я обозвала его ненужным, никчёмным слабаком. Эх, чудо моё. Не оставив между нашими телами даже малейшего расстояния, я потянулась ему навстречу, как во время единения, всей сущностью. И ещё раз безмолвно извинилась за невольно причинённую боль, показала, насколько мне тогда было страшно и за него, и вообще, и как я его… люблю. Такого родного, близкого. А драгоценности — ну их нафиг, они пахнут бедой!

В ответ меня тут же закрутил вихрь Ромкиных эмоций, в котором переплелось то, что он меня тоже очень любит и старается беречь, что я ему очень дорога, и что он ужасно боится меня потерять из-за того, что я в нём разочаруюсь, особенно теперь, когда он магически пуст и физически слабее. Дурень длинноногий… разве это важно?

Сколько мы так простояли, обнимаясь, я не помню — в тот момент время шло как-то иначе. Даже в этом жутком месте, с неизвестностью, полной опасностей, вот так вдвоём больше не было страшно. Справимся.

А потом вдруг раздался резкий скрежет железа по камню. Из того угла, где был люк в потолке.

Ромэй:

Таня застыла и уставилась вверх, я тоже затих, приглядываясь и прислушиваясь к происходящему. Полоска света над головой стала увеличиваться, поэтому я дёрнул кошку за собой в поисках укрытия, где нам можно было бы быстро спрятаться, и чуть не споткнулся о диадему, совсем недавно оставившую мне синяк на ноге. Пришлось подхватить её, чтобы она не загремела, и, по закону подлости, эта зараза остриём оцарапала мне палец. Я замер, наблюдая, как моя кровь исчезает, впитываясь в очередной магический артефакт.

Тут из открывшегося сверху прохода показалась чья-то голова, оглядывающая пещеру и особенно то место, где должны были валяться две связанные тушки.