Равиен, дорога обратно (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" - Страница 45

Город — это мир магов и людей. Отношение к оборотням хуже, чем к неграм на рабовладельческом юге Америки. То есть, их вообще не рассматривают в качестве разумных. Не признают за ними даже умение пользоваться речью. Нет, я сначала попробовала задать уточняющий вопрос служанке, но она меня попросту не услышала. Не сделала вид, а именно не услышала. Не станете же вы обращать внимание на мяукнувшую где-то неподалёку кошку?

После этого эксперимента я решила не проявлять инициативы… А чтобы не светить жаждой убийства на лице, обернулась и уселась к Ромке на плечо. Так, по крайней мере, я была в курсе переговоров, а не болталась в сторонке, считая минуты до их окончания.

Через полчаса езды верхом на маге, я осознала, что ненавижу всех. Магов, людей и тем более оборотней, которые позволили подобное с собой сотворить… как так можно?!

Ликовать, что мой маг в результате оказался человеком, а не расистской сволочью, получалось слабо и недолго. Потому что радость перебивал гнев.

Вот где этого идиота ушастого носит? Как он умудрился смыться так, что мы не можем найти никаких свидетелей? И почему эта скотина с хвостом в принципе куда-то ломанулась среди ночи?… Р-р-р!

Моя злость кружила по маршруту «долбаный-город-маги-твари-люди-суки-лис-гад!» и росла, как снежный ком.

А тут ещё и эти всеобщие отнекивания, р-р-р! Что Вы, сударь, у нас никто никого не видел. И не слышал. Но знаете… господин должен быть внимательнее со своими домашними животными. А то ходят слухи… нет-нет, только слухи… говорят, что были случаи, когда у молодых магов пропадали сильные зверушки. И по привязке их не удавалось отследить.

Пока Ромка извлекал сведения из собеседников, я отошла, приняла человеческий облик и, прислонившись к стеночке, задумалась.

Любопытно, почему в зале не видно вчерашнего Ромкиного «дружка»-мразёныша? Из их общения я сделала вывод, что он постоялец этого заведения, а сейчас как раз время завтрака. Так-так-так…

Немного нервно дождалась завершения допроса владельца таверны. Вот, кстати, этот тип мне тоже не нравится: пахнет неприятно и в лицо не смотрит. С виду колобок в фартучке, добродушный, как хомячок, а глаза злые и настороженные.

Но сперва бывший однокашник: больно настойчиво он предлагал продать лонгвеста. Подозрительно это… Эх… быстрее бы Ромей закруглялся с реверансами, а то терпение уже на исходе. Ведь не подойдёшь и не дёрнешь своего мага за рукав — конспирация, чтоб её!

— Ром, спроси, в каком номере остановился твой приятель! — зашипела я ему в ухо, как только представилась возможность.

Юноша понимающе кивнул, отлучился ненадолго для передачи хозяину очередной «мзды», благодаря которой ему секретным шёпотом сообщили, что сударь Гвенэем Франгян съехал из гостиницы сегодня на рассвете и, куда направится, не сообщал.

За это время я, став кошкой, успела оббежать здание кругом и унюхать чёрный ход. Тай тут определённо побывал, а вот дальше… он либо сел в повозку, либо улетел, потому что всё просто обрывалось в пустоту. Чёрт!

Зато имелся вполне чёткий и явный след свалившего перекупщика. В людской толчее на улицах города его распознать, конечно, сложно, а если этот поганец ещё и прокатиться вздумает, то почти невозможно, но я постараюсь.

Ромэй:

Сударь Гвенэем Франгян несказанно удивился, когда я самолично прижал его к стенке в тёмной подворотне и настоятельно посоветовал ответить:

— Куда ты дел моего оборотня, матервестер?!

Да, я никогда не отличался физической силой, а последнее время вообще только мозг тренировал, но сработал эффект неожиданности.

Таня рвалась сама всё узнать и показать ему, «где энтакату зимуют»… Я не совсем уяснил, о чём она, но афишировать, что мой второй зверь трёхобразовый, посчитал опасным. Каким-то чудом мне удалось убедить девушку, что разгуливать в виде огромной энтакату после того, как все видели её маленькой чёрной кошечкой, — не стоит. Поэтому, обнаружив моего сокурсника, мы выждали подходящий момент, и теперь я держу его за лацканы сюртука, проверяю его спиной прочность каменной стены и хмелею от собственной крутости.

— Эй, Ромэй, ты чего? Зачем мне твой лонгвест? Ты же его мне не продал!

А глазки-то бегают, и ручки трясутся… я вижу… и ещё я чувствую странный запах. Мифический запах страха.

— Ты меня за круглого идиота держишь? — рявкнул так, что сам испугался. И о камни со всей дури шмяк. Вот тут этого слизняка и прорвало на откровения…

Татьяна:

Служанка… припоминаю я ту служанку. С утра на раздаче дежурила подавальщица, обслуживавшая нас вечером, и именно у неё мы пробовали что-либо выяснить. А её темноволосая сменщица в это время крутилась за дверью кухни, явно прислушиваясь к происходящему в зале и наблюдая за нашими поисками малейших крох информации. И вдруг резко испарилась. Меня это моментально насторожило. А уж после признания «корефана» Ромы, что чернявая вертихвостка строила глазки нашему мачо…

Вылавливать деваху я отправилась сама, а Ромка пошёл забрать вещи и расплатиться за постой, а заодно ещё раз пообщаться с владельцем. Для этого он напустил на себя вид удручённого и вроде бы смирившегося с потерей индивида, который ещё пытается хорохориться — типа, к стражникам сходим, напишем куда надо… Наверняка же здесь аналогичная нашему миру тягомотина с подачей заявлений на розыск. Тем более, пропавший — оборотень… С другой стороны, пофиг. Сейчас мне необходимы пять минут на эту козу в юбке, и они у меня есть.

Вот. Вот здесь она стояла, возле приоткрытой кухонной двери, и влезть туда кисой, чтобы вынюхать подробности, нетрудно. Так… этот дядька благоухает огнём и дровами. Повариху окутывают ароматы еды и маленького ребёнка — наверное, дома у неё малыш. Вторую подавальщицу я запомнила, а этот… этот запах… ага! Есть! Попалась, голубушка! Я точно видела, что ты присела именно тут, на эту лавку! Ну вот, пять минут, и готово.

Хотя… это я оптимистка, насчёт пяти минут.

В таверне её нет — закончила работу и ушла домой. Где живёт? Да бог её ведает, где-то около реки, в трущобах…. кажется…

Что за скотство! Ни одна сволочь ничего не знает, не видела и не помнит! Ромка даже денег предлагал, не помогло. Почему, интересно? Я уже пару раз чихала от тошнотворной, сладковато-гнилостной вони страха. Во что, ну во что влип наш лис?!

По улице бежать кошкой я не рискнула. Оно мне надо — учить идиотов, который любят пнуть животное, наступить на хвост или ещё как выпендриться? Нужный запах я не теряю даже в человеческом облике.

Блин, мы потратили полдня на мразёныша, оказавшегося совершенно ни при чём… сейчас я полоумной ищейкой вынюхиваю эту девчонку! Уже второй час!

Чем больше мы удалялись от центра, тем неопрятнее и грязнее выглядели улочки, уменьшалось количество народа, сновавшего по ним, да и внешний вид у публики изменился. Пропали шёлковые пиджаки и красивые блузки, чаще стали попадаться женщины в штанах… Правда, в каждую штанину по две таких тётки запихнуть можно, и то место останется, но тем не менее. И ткань грубоватая, неровно прокрашенная, с узелками. Одно слово, бедные районы. Дома облупленные, из-под штукатурки торчат замшелые кирпичи, а кое-где и деревянная дранка. На зелень и намёка нет, в отличие от благополучных кварталов.

Потом по обонянию ударило сыростью, тухлой рыбой, камышами… целый букет «ароматов», один мерзопакостнее другого. Вот же люди, и тут реку ухитрились загадить.

Хотя «река» — это громко сказано. Речушка, практически ручеёк, в замусоренном овраге, на склонах которого, как ласточкины гнёзда, лепились развалюшки.

В такую лачугу, почти у самой воды, и привёл меня мой нос. Как выяснилось, попали мы по адресу. Потому что от слепленной на скорую руку из разных обрезков халупы просто убийственно фонило… лисом и сексом. Бе-е-е… он нюх отключил, что ли? Или самцам реально пофиг, сколько мужиков до него отметилось в этой… дыре, прости господи? И как он здесь очутился, кстати? Примчался на крыльях любви? В хибаре и в малюсеньком захламленном дворике запах есть, а за покосившейся калиткой… ага, зато несёт лошадьми.