Ученики Ворона. Черная весна - Васильев Андрей - Страница 57

На этом помосте хватило места всем, и еще свободного пространства было хоть отбавляй. На отдельном возвышении расположился король Эдуард со свитой в пару дюжин человек, чуть поодаль от него стояли, переговариваясь, Тобиас и Генрих. На другом краю помоста обнаружился обнаженный по пояс голый здоровяк в красном колпаке с прорезями для глаз, который водил точильным камнем по лезвию здоровенного двуручного меча. О его профессии мне гадать не приходилось. Кстати, дыба и виселица там тоже имелись. Так сказать, забавы на любой вкус.

— Бегите, — толкнул меня в спину Борн. — Что ты встал, Эраст?

И правда, что я замер? Ну площадь, ну помост, ну палач. Чего из этого я не видел? Тем более что Гарольд уже припустил вперед.

Чем ближе к помосту, тем сложнее становилось пробираться сквозь толпу. Казалось, что здесь собралось полгорода. Похоже, народ в Силистрии любил смотреть на суды, пытки и казни больше, чем работать.

— Да пропусти, — вовсю работал локтями Монброн, пробивая себе путь. — Что? Я тебе сердце вырежу, если еще раз мне такое скажешь! Извините, милая девушка, я не нарочно!

Я двигался следом за ним, время от времени получая тычки под ребра от тех, кого толкнул он. Спасибо хоть кулаком били, а не нож в дело пускали.

Мы были уже около самого помоста, когда король посмотрел на солнце и громко сказал:

— Однако полдень. И где же эта парочка, а? Дерье?

— Я отдал распоряжение доставить их сюда, — бодро доложил начальник охраны. — Странно, что до сих пор экипаж с ними не прибыл.

Как мне показалось, там еще противный Скорца что-то говорить начал, но уверенности у меня в этом не было — больно толпа вокруг гудела.

— Мы здесь! — громко крикнул Монброн. — Ваше величество! Мы прибыли! Пробраться к вам не можем!

— Дерье! — приказал король, и через пару секунд стражники создали для нас нечто вроде коридора, по которому мы взобрались на помост.

— И как это понимать? — поинтересовался у нас король. — Почему мы все вынуждены вас ждать? Я приехал сюда раньше, чем вы! Я! А должно быть наоборот!

— Мы проспали, — невинно моргая и вызвав этой фразой взрыв народного хохота, сказал Гарольд.

Усиливая эффект, он еще и руки в разные стороны развел.

— Проспали? — переспросил Эдуард, после забавно сморщил нос и тоже расхохотался. — Посмотрите на них! Они проспали.

— Молодые организмы, волнение, напряжение последних дней, — как бы размышляя, произнес месьор Отиль. — И еще, мой король, я скажу вам так. В ночь перед судом крепко спят только те, кто уверен в себе и своей невиновности. Посмотрите на этих славных юношей, они выглядят взъерошенными, но спокойными. А вот про тех двоих я бы такого не сказал.

— Это все поэзия, мой дорогой Отиль, — топнул ногой Эдуард. — Поэзия. Но пора, пожалуй. Чего тянуть? Скоро станет совсем жарко, а выяснить надо многое. Стороны, подойдите ко мне.

Дядюшка Тобиас и Генрих приблизились к креслу короля, встав напротив него с левой стороны помоста. Мы так и остались там, где стояли.

— Мне нужна тишина! — громко сказал Эдуард, и народ тут же смолк. Как видно, его и простой люд здорово уважает, раз так слушается. Потребуй подобное наш раймилльский монарх, так никто бы и внимания не обратил на его слова. — Итак, начнем!

— Кто первым говорить станет? — деловито поинтересовался король у сторон. — Мне, по сути, все равно.

— Старший должен начинать, — тут же влез с советом виконт Скорца, обнаружившийся за спиной Эдуарда с остальными придворными. — То есть достопочтенный Тобиас.

Он явно хотел сказать что-то еще, думаю, вроде «да и веры ему побольше, чем этому юнцу», но не стал. Просто пожевал тонкими губами и замолчал.

— Разумно, — согласился с ним король. — Пусть будет так. Я слушаю.

Было заметно, что дядюшка готовился к произнесению своей речи. Хотя я очень бы удивился, не окажись оно так. Он же не совсем дурак, правда? Потому к этому делу подошел тщательно, с умом. Впрочем, может, и не он, может, Генрих. Но, по сути, это одно и то же.

Я не большой знаток риторики и всего такого прочего, но должен признать — речь была составлена очень и очень грамотно. С неотразимыми аргументами, с намеками на использование магии, причем, возможно, даже черной, и прямыми обвинениями в разнообразных злодеяниях вроде попытки убить своего дядюшку и брата.

Тобиас даже расстегнул камзол и рванул на груди белую рубаху, после чего потыкал пальцем в почти заживший шрам.

И вообще, его речь очень даже понравилась толпе, поскольку в ней имелось несколько шуток, которые люди встретили смехом, а мудреных слов почти не встречалось. Я же говорю — все очень, очень по уму сделано.

А мы с Монброном даже не обсудили, что он вообще говорить-то будет…

Пока дядюшка Тобиас распинался, я с интересом глазел на все, что нас окружало, в том числе на приспособления для казней. Кстати, тут не только дыба, плаха и виселица имелись. Тут даже было что-то вроде переносной пыточной, я просто сразу ее не разглядел. Там находилось и кресло, полностью утыканное стальными шипами, и «колесо страданий», и «козлы», около которых лежали мешки с песком. Страшная это штука — «козлы». Вроде бы какой пустяк — деревянный треугольник на ножках, острым углом повернутый вверх. А вот как разденут тебя, как привяжут к каждой ноге по мешку с песком да посадят на этот острый угол верхом, так все расскажешь, что знаешь и что не знаешь.

Нет уж. Лучше сразу под топор или меч. Хуже пыток — только на костре гореть. Да и то не факт.

По коже пробежал мороз, и я стал разглядывать толпу. И, что приятно, сразу увидел знакомые лица.

Рози, Эбердин и Карл стояли совсем рядом с помостом. Заметив, что я смотрю на них, они оживились, а Фальк даже замахал руками, причем настолько радостно, что локтем чуть не выбил челюсть стоявшему рядом мужчине. Тот было попробовал возмутиться, но глянул на Фалька и передумал это делать.

Мало того — неподалеку от своих друзей я увидел еще одного своего знакомца, на этот раз недавнего. Причем, разглядев его выражение лица, понял, что в том случае если я выпутаюсь из этой переделки, то сразу же попаду в новую.

Это был Унс Два Серебряка. Поймав мой взгляд, он свирепо выпятил небритый подбородок и погрозил мне кулаком. Причем не шутейным образом, как это иногда бывает, а на полном серьезе.

Вообще-то есть за что. Прямо скажем, поступили мы с ним по-свински. Даже записки ведь не оставили, куда идем, с кем, зачем. Хотя нет, такую писать — дураком надо быть. Но тем не менее. А он, похоже, за нас волновался. И, между прочим, изрядно нам помог. Кабы не Борн, мы бы до сих пор дрыхли.

— Убийца, преступник, — клеймил тем временем словами дядюшка Тобиас моего друга. — Хуже того — маг! Маг! А братья ордена Истины, эти защитники спокойной жизни честных людей, всегда говорят — не верь магу! Маг — враг!

Король хлопнул в ладоши, тем самым подав Тобиасу знак замолчать.

— Не след перебивать говорящего, тем более на королевском суде, — произнес он. — Но это тот случай, когда подобное оправданно. Просто сразу надо закрыть данный вопрос. Господин клерик, прошу вас.

Из толпы придворных вышел человек в черном балахоне и капюшоне, надвинутом налицо, и громко произнес:

— Орден Истины в моем лице официально заявляет, что никаких претензий к подмастерьям мага, именуемого Герхардом Шварцем, господам Монброну и фон Руту, в той части, которая касается их пребывания в королевстве Силистрия, не имеет.

Однако какой изысканно тонкий ответ. И естественно, дядюшка не мог к нему не прицепиться.

— Ага! — торжествующе заорал он. — Значит, все равно за ними какие-то грехи есть! Не зря сказано: «в той части»! Я же правильно понял, господин клерик?

— Неправильно, — сообщил человек в капюшоне. — В рамках этого судебного разбирательства рассматривается только их пребывание в королевстве Силистрия. До всего остального вам дела быть не должно. Или вы хотите указать на ненадлежащее выполнение обязанностей орденом Истины в целом?