Главный конструктор - Асташенков Петр Тимофеевич - Страница 6

Учебные полеты производились в районе Горок Ленинских. Там в начале зимы 1926 года был построен легкий ангар для хранения планеров. Туда были перевезены планеры «Пегас», подаренный немецкими планеристами, «Мастяжарт» конструкции С. Н. Люшина и И. П. Толстых («Мастяжарт» — мастерские тяжелой артиллерии, где строился планер) и «Закавказец» конструкции А. В. Чесалова.

Каждое воскресное утро в Горках Ленинских становилось шумно — туда поездом приезжали курсанты планерной школы. Среди них неизменно был и Сергей Королев. Быстро открывали сарай, который по-авиационному именовали ангаром, выносили разобранные планеры, так как в собранном виде они в сарае не умещались.

Сергей Королев с группой товарищей, занимавшихся на «Пегасе», уходил на ровное место и сначала делал пробежки, осваивая элеронное управление. Потом учлет садился в планер, которому сообщали скорость, необходимую для незначительного отрыва. Так осваивалось управление рулем высоты. Затем поднимались на склоны холма, добирались до вершины. При взлете с нее обеспечивалась высота, достаточная для изучения различных разворотов.

С 1925 года для запуска планеров с высоты применяли резиновые амортизаторы. Они получили широкое распространение.

Перед пуском к крюку на носу планера прицеплялось кольцо, а к нему — резиновый амортизационный шнур длиной 50–70 метров. Стартовая команда держала планер за хвост, часть людей растягивала амортизатор за свободные концы. За каждый конец амортизатора брались 4–5 человек, иногда и больше. По команде стартера они начинали растягивать амортизатор, постепенно расходясь в стороны. Все это напоминало детскую рогатку: камнем являлся планер, а деревянную часть рогатки заменяла команда. Когда амортизатор вытянут настолько, что люди топчутся на месте, дается команда «Бегом!». Планер трогается с места и, чиркнув лыжей по земле, взлетает метров на десять. Кольцо амортизатора, когда натяжение прекращается, соскальзывает с крюка вниз и падает на землю. Планер, приобретя нужную скорость, совершает свободный полет.

С. П. Королев, С. Н. Люшин и К. К. Арцеулов обсуждают результаты испытаний.

В планерной школе в Горках Ленинских полеты проходили зимой и летом вплоть до начала IV Всесоюзного планерного слета в Коктебеле.

Впервые в Коктебель Сергей Королев приехал осенью 1927 года. Там он и встретился с Сергеем Люшиным, с которым потом построил первый свой планер. С тех пор они крепко подружились?! Начав с планеризма, С. Н. Люшин навсегда сохранил верность авиационной технике. В послевоенный период он разработал первое катапультируемое устройство для спасения летчиков реактивной авиации.

Познакомило Люшина и Королева… землетрясение. Сергей Люшин жил на втором этаже каменного дома, расположенного в центре Коктебеля, а Королев — в одноэтажном домике на окраине.

Как вспоминает Сергей Люшин, однажды ночью раздался страшный грохот. Казалось, что кто-то ломится в дверь.

— Кто здесь? — крикнул Люшин.

— Кто здесь? Стрелять буду! — повторил его друг, летчик Грибовский, у которого был парабеллум.

Сосед их, летчик Павлов, догадался быстрее всех об истинной причине шума:

— Братцы, землетрясение! На террасу!..

Мигом все трое оказались на террасе. Со всех сторон неслись крики, гул и гром не умолкали. Казалось, земля продолжает колебаться под ногами, хотя первый толчок землетрясения продолжался 15–20 секунд.

Через десять минут Люшин с друзьями вернулись в комнату и нашли там полный разгром. Все, что находилось в комнате, было сдвинуто со своих мест, засыпано кусками штукатурки и покрыто седой пылью. В поисках крова Люшин зашел к Сергею Королеву, да так у него и остался жить.

Времени было в обрез. Вставали в пять часов утра и сразу же после завтрака уезжали на гору Клементьева (так с 1924 года стала называться гора Узун-Сырт в память о планеристе, погибшем здесь на II Всесоюзном планерном слете). На плоской вершине ежегодно разбивались палатки-ангары, в которых хранились наиболее ценные планеры. Остальные аппараты, накрытые брезентом и прикрепленные к штопорам, ввернутым в землю, находились тут же рядом. Высота верхнего старта была 200 метров. Учлеты, к которым относился и Королев, стартовали примерно с четверти склона.

Весь день был заполнен полетами. После запусков приземлившиеся планеры все вместе снова поднимали на руках на старт. Отдыхал только один человек — тот, чья очередь подошла лететь. И так от зари до зари. Питались учлеты на горе — тем, что брали с собой или покупали на месте у крестьян ближайших селений. Организованное питание состояло лишь из завтрака и ужина.

После ужина Люшин и Королев часто уходили на берег моря, мечтали о новых планерах. В домики учлеты заходить не спешили, так как у всех были еще свежи воспоминания о землетрясении, тем более что слабые толчки ощущались в течение всего времени пребывания планеристов в Коктебеле.

День ото дня повышалась выучка учлетов. Однако экзамены на летчиков-парителей они еще не сдали. Поэтому занятия продолжались и позже в Москве, но уже не в Горках Ленинских, а в Краскове.

Летом 1928 года Сергей Королев снова отправился в Коктебель. По приезде туда учлеты собрали выделенные им два планера: «Кик» (Клуб имени Кухмистерова) конструкции А. А. Сенькова и «Дракон» конструкции Б. И. Черановского. Планер «Кик» быстро разочаровал учлетов: летные качества его были неважным. Но на этом «Кике» надо было сделать определенное число полетов, чтобы потом перейти на планер-паритель «Дракон». Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Однажды, после того как полеты закончились и планеры были уже в ангарах, пришло предупреждение: ожидается буря с силой ветра до 30 метров в секунду. Ангары-палатки, находившиеся на горе, вряд ли могли выдержать такой ветер. Решено было планеры из них вытащить, разобрать и разместить в оврагах, закрыв брезентом и укрепив камнями.

Учлеты дружно взялись за дело, большую часть планеров уже вынесли, когда ветер резко усилился. Работа пошла медленнее, каждую крупную деталь планера приходилось нести всей группой, облепив ее, подобно муравьям. Но ветер крепчал с каждой минутой. Учлеты устали. И тут нашелся Сергей Королев. Он стал громко подавать команды. Они звучали властно и энергично. Его энергия и бодрость передавались товарищам.

А когда в ангаре оставались лишь два планера — «Кик» и паритель Г-6 конструкции Грибовского — поднялась такая буря, что палатка уже еле держалась и вот- вот могла рухнуть. Нужно было решать, какой планер выносить первым. И учлеты взялись за Г-6. А «Кик» был обречен, так как спасти его уже не было возможности. И вскоре он был сломан рухнувшей палаткой.

Утром вновь пришлось ставить ангары. А потом начались полеты. Буря «помогла» учлетам: они, не летая на «Кике», сразу пересели на планер-паритель «Дракон».

Вернувшись в Москву после состязаний, Сергей Королев узнал приятную новость: с авиазавода, где он работал, его перевели в опытное конструкторское бюро, возглавляемое французским специалистом Полем Ришаром. Это бюро намеревалось строить торпедоносец открытого моря — ТОМ. Из советских специалистов в бюро работали С. А. Лавочкин, М. И. Гуревич, В. Б. Шавров, Н. Н. Камов, Г. М. Бериев и другие. Здесь же был и С. Н. Люшин, с которым Сергей Павлович еще больше сблизился после недавних состязаний.

У них появилась общая мечта: самим сконструировать и построить планер-паритель. Не откладывая дела, набросали эскиз парителя, каким он им представлялся. Споров не возникало — замысел обоим понравился.

Решили разработать предварительный проект. Квартира у Сергея Павловича была просторнее — она и стала местом прикидочных расчетов. В конце концов они остановились на необычном для того времени варианте: профиль был выбран с более высокими аэродинамическими характеристиками, чем обычно. Удельная нагрузка на крыло была взята весьма значительной, большим был и размах крыла.