Главный конструктор - Асташенков Петр Тимофеевич - Страница 14

Так, один из пусков двигателя сорвался из-за того, что «строптивец» заморозил краны. И тут нашелся Тихонравов — он предложил облить краны… обычной водой, ведь она для жидкого кислорода как кипяток.

А теперь стоит пояснить, как появился в ГИРДе сгущенный бензин. Летом 1932 года Н. И. Ефремов должен был по путевке ехать в Гагры, и Королев предложил ему:

— Ты же будешь на Кавказе. Заверни в Баку да прочти несколько докладов. Познакомься с новинками, ведь там делается и горючее для наших ракет. Я понимаю, ты потеряешь часть отпуска. Но ничего, впереди еще целая жизнь, накупаешься…

Поездка в Баку оказалась удачной — там и был найден бензин, сгущенный до пасты. Через некоторое время такой бензин поступил в ГИРД — он был более компактен, а по свойствам близок к жидкому. Сгущенный бензин позволил упростить конструкцию двигателя. Паста заранее помещалась в камеру сгорания, и при работе двигателя требовалось подавать туда лишь один окислитель.

Испытания ракеты на сгущенном бензине состоялись на Нахабинском полигоне 8 июля 1933 года. Присутствовали многие специалисты ГИРДа. Был здесь и Сергей Павлович. Состоялось два запуска двигателя. При первом запуске двигатель развил тягу 28 килограммов, при втором — 38 килограммов. Объяснялось это тем, что давление в камере во втором случае было на 3 атмосферы выше. Решили впредь работать при еще более высоком давлении.

Через месяц, 7 августа 1933 года, на Нахабинском полигоне испытывался двигатель с давлением в камере 13 атмосфер. Тяга получилась 53 килограмма.

Для будущей ракеты пробовали разные варианты зажигания смеси в камере сгорания. Пытались использовать и медленногорящий состав на основе пороха. Этот состав в камере должен был воспламенять топливную смесь. Подобрали нужный порох, поместили в металлический сосуд. Начали испытывать, как он будет гореть. Но он сразу же взорвался.

После этого эксперимента поняли: нужно время, чтобы отладить такую систему зажигания, а это задержит запуск ракеты. Тогда Королев и Тихонравов, используя свой авиационный опыт, решили применить зажигание от свечи, как это делается в авиадвигателях. И свеча не подвела, хотя иногда случались неприятности. Так, при отладке зажигания произошел как-то взрыв в присутствии Королева, Тихонравова и Ефремова. Площадку заволокли клубы пара и темного дыма. Ближе всех к месту взрыва был Ефремов. Его оглушило, и вдруг он почувствовал, что чьи-то руки обхватили его за плечи. Это был Сергей Павлович. Королев с тревогой смотрел на товарища и, когда тот сказал, что вроде все обошлось благополучно, облегченно произнес:

— В рубашке ты родился.

А сам, между прочим, в горячке забыл, что был тут же, рядом…

Особенно огорчали неудачи в последние дни перед пуском ракеты, из-за чего ее старт приходилось трижды откладывать — 9, 11, 13 августа. Наконец наступило 17 августа 1933 года — канун Дня Воздушного Флота, который гирдовцы, как бывшие авиаторы, считали своим праздником. На полигоне в Нахабино собрались лишь непосредственные участники пуска. «Девятка» уже заправлена топливом и установлена в пусковой станок. Сергей Павлович, как и все остальные, неотрывно следит за нарастанием давления в кислородном баке. Манометр маленький и установлен в верхней части корпуса ракеты. Мелкие деления его шкалы плохо различимы. Чтобы следить за перемещением стрелки, приходится приподниматься на носках.

Давление достигает 13,5 атмосферы. И тут начинает стравливать редукционный клапан. На его тарелочке образовался ледяной нарост, и клапан неплотно прилегает к гнезду. Из-за этого не удается поднять давление выше 13,5 атмосферы. Что делать?

Сергей Павлович задумался: «Ефремов предлагает запуск с пониженным давлением. Пусть не будет достигнута расчетная высота, но полет состоится, и мы получим ответ на интересующие нас вопросы».

Начальник ГИРДа не спешит с ответом, обдумывает создавшееся положение и наконец дает согласие.

Дальше все идет нормально. Вот подожжен бикфордов шнур в системе выброса парашюта на высоте, и все спешат в блиндаж, чтобы оттуда управлять запуском ракеты.

Старт! Ракета в воздухе!

Полету «девятки» был посвящен специальный выпуск стенгазеты ГИРДа «Ракета № 9». Во всю ширину газеты приведена слегка измененная фраза из заметки С. П. Королева: «Советские ракеты победят пространство!» А ниже сама заметка:

«Первая советская ракета на жидком топливе пущена. День 17 августа, несомненно, является знаменательным днем в жизни ГИРДа, и начиная с этого момента советские ракеты должны летать над Союзом Республик.

Коллектив ГИРДа должен приложить все усилия для того, чтобы еще в этом году были достигнуты расчетные данные ракеты и она была сдана на эксплуатацию в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию.

В частности, особое внимание надо обратить на качество работы на полигоне, где, как правило, всегда получается большое количество неувязок, недоделок и прочее.

Необходимо также возможно скорее освоить и выпустить в воздух другие типы ракет, для того чтобы всесторонне научить и в достаточной степени овладеть техникой реактивного дела.

Советские ракеты должны победить пространство!»

Газета напечатала также заметки представителей всех бригад, хотя ракета эта строилась только второй бригадой. От имени первой бригады ее руководитель заявлял, что «первый полет подтвердил правильность технических решений и доказал верность идеи, заложенной в конструкции нашей ракеты».

Здесь особенно примечательны слова: «наша ракета». И так рассуждали все. В этом отразились единодушие и сплоченность гирдовцев.

В газете описан и момент запуска:

«И вот все готово. Несколько раз Николай Иванович (Ефремов. — П. А.) подходит взглянуть на манометр и знаками показывает повышение давления. Вот уже Сергей Павлович поджигает бикфордов шнур. Мы знаем, что осталась еще минута, одна только минута…»

В этой заметке, как о чем-то совершенно привычном и обыденном, сообщается, что начальник ГИРДа, председатель техсовета трудится, именно трудится на старте бок о бок со всеми и со всеми делит опасности и неудачи…

Сама картина первого полета ракеты хорошо нарисована в заметке Б. Шедко:

«У меня было задание сфотографировать ракету во время полета… Нам крикнули, чтобы мы приготовились.

С ревом и конусным пламенем ракета вышла из станка и поднялась в воздух. Вышла она медленно, а затем сразу взяла большую скорость и поднялась вверх метров на четыреста, не меньше, потом, пройдя по горизонтали, упала в лесу, около забора.

В тот момент у нас у всех было такое настроение, что все мы были готовы от радости кричать. Я буквально обалдел и вместо ракеты заснял один лес».

«Наша ракета гордо и абсолютно вертикально с нарастающей скоростью врезается в голубое небо, — пишет О. Паровина. — Полет длился 18 секунд, но эти секунды казались часами».

Фотография запечатлела радостные лица Сергея Павловича и его товарищей, стоящих у ракеты, только что совершившей полет. Сергей Павлович в светлой рубашке с засученными рукавами выглядит так, словно он готов немедленно взяться за любое новое дело.

Этот момент отражен и в стенгазете:

«Все у ракеты, лежащей на земле, лица возбужденные, радостные, говорят хором, трудно разобрать, что говорят, но это и не нужно, понятно без слов…

Весело собираемся домой. Весь путь до Москвы звучат песни, прерываемые воспоминаниями, возбуждение и радость не спадают — ведь в этот день в нашем Союзе овладели новой, неведомой отраслью техники».

Да, действительно, ракета лежала на земле. При падении, ударившись о деревья, она развалилась на несколько частей. Но все обломки находились рядом.

Как вспоминает Н. И. Ефремов, некоторые выразили желание тут же осмотреть двигатель, чтобы понять причину возникновения боковой силы, завалившей ракету, но Сергей Павлович еще издали запретил касаться деталей.

— Сначала сфотографируем ее там, где она упала, — сказал он. — А затем обследуем все части.

Б. Шедко сделал снимки с разных точек.