Кровавый зной (ЛП) - Андерсон Эвангелина - Страница 10

Он быстро слопал первые два куска бекона, радостно гавкнул и последовал за мной за добавкой. Отлично, у нас наметился прогресс.

Волк, должно быть, действительно оголодал, потому что к тому времени как мне удалось привести его в ванную, он почти прикончил первую пачку бекона. Я порадовалась своей предусмотрительности, что захватила с собой с кухни ещё две пачки мяса, и принялась за работу.

Мне нужно было промыть рану и перевязать её, и сделать это быстро. Солнце поднималось всё выше, а я угасала всё быстрее. Сонливость давила на меня, наливая веки свинцом. Боже, как же я устала.

Я включила кран с водой и брызнула себе в лицо холодной водой, это помогло мне слегка взбодриться. Затем нашла какую-то тряпку (темно-синюю, какую же ещё), намочила её и повернулась к волку.

Он настороженно наблюдал, как я приближалась с тряпкой в руке и успокаивающе с ним разговаривала, но что ещё важнее — открыла вторую пачку бекона. Это было трудно, но к тому времени, как он почти прикончил вторую пачку бекона, мне удалось очистить его рану и убедиться, что кость не задета. Я вздохнула с облегчением — я так устала, что постоянно зевала и не смогла бы отвезти его к ветеринару, чтобы вправить кость.

Пошатнувшись из-за усталости, я достала аптечку из шкафа и вернулась к волку, прикончившему вторую пачку с мясом, и голодным взглядом смотревшим на третью.

— Завтра у тебя будет болеть живот, — сказала я, открывая последний пакет с мясом. — Но если это успокоит тебя, то пока я занимаюсь своими делами, думаю, ты можешь съесть чуть больше. — Я вытащила бинт и начала перевязывать его рану.

Мои глаза почти закрывались, когда я закончила бинтовать массивную лапу волка и закрепила повязку небольшим кусочком пластыря.

— Отлично, — строго сказала я ему. — А теперь я позволю тебе вернуться на улицу, но не жуй повязку. Будь… — я зевнула. — Будь хорошим мальчиком, ладно?

Он тихонько заскулил, и я каким-то образом поняла, что он меня понял. Ну ладно, видимо, теперь я могла разговаривать на волчьем языке. Эта мысль показалась мне смешной, и я глупо захихикала. Вы когда-либо уставали настолько сильно, почти до опьянения? Вот именно так я себя сейчас и чувствовала. Рассвет наступил, утро было в самом разгаре, а я оказалась настолько сонной, что едва могла встать с пола, там где сидела, обрабатывая раны волка.

Я на самом деле не могла встать. А когда мне, наконец-то, это удалось, угрожающе покачнулась. И уверена, что упала бы, если бы волк не подошел ко мне и не подставил под мою ищущую руку свою спину. Я зарылась пальцами в его мех, как будто он собака-поводырь, а я слепая.

— Давай, мальчик, — прошептала я и, шатаясь, вышла из ванной. — Пришло время выйти… наружу.

Я всё ещё хотела открыть кухонную дверь и выпустить волка во двор. В конце концов, скоро я крепко засну, и не нужно говорить, как может навредить мне это животное, пока я сплю. Кроме того, я не могла держать в доме Виктора волка без его разрешения.

— Давай, — пробормотала я, пытаясь направить волка на кухню. Только вскоре обнаружила, что уже не я решаю, куда нам идти. Волк прижался к моим ногам, толкая к кровати.

— Эй, нет, — запротестовала я, зевая во весь рот. — Не могу… не могу позволить тебе остаться. Иди на улицу… мальчик.

Я снова направилась на кухню, но волк мне помешал. Он упорно прижимался ко мне, словно гнал к стаду глупую овечку, сбившуюся с правильного пути.

И я, наконец-то, сдалась.

— Хорошо, ты выиграл, — пробормотала я, позволяя ему толкать меня к огромной кровати, борты которой казались более высокими, чем я помнила. Почти с минуту я пробовала забраться на неё самостоятельно, а потом почувствовала, как меня снизу головой подталкивает волк.

— Спасибо, мальчик, — прошептала я, устраиваясь на своей половине. — Хороший мальчик. Такой хороший… мальчик.

Мои глаза уже практически закрылись, когда, к моему изумлению, волк, подпрыгнув, забрался на кровать, и улегся по другую сторону от меня.

— Эй, — я попыталась сесть, но безуспешно. — Ты не можешь… не можешь это сделать. Шерсть на… простынях. Виктор… разозлится.

Но волк не сдвинулся с места. И в этот момент я отрубилась. Едва успела перевернуться, не говоря уже о том, чтобы столкнуть волка с кровати. Со вздохом я сдалась. Пусть остается… сейчас я ничего не могла с этим поделать.

Мои глаза закрылись, но я всё ещё ощущала холод. Сконцентрировавшись, я из последних слабеющих сил хотела забраться под одеяло, но не смогла… оно было слишком туго заправлено. Кто-то научил Виктора, заправляя кровать, делать больничные уголки.

Слегка застонав, я попыталась засунуть руки и ноги под белую футболку, всё ещё надетую на мне, и хоть немного согреться. Холодно… так холодно. Со мной это происходило всю мою бессмертную жизнь. С тех пор как меня обратили, я никак не могла согреться.

К моему сонному изумлению, волк, похоже, понял мою проблему. Он придвинулся ко мне ближе, прижимаясь волосатой спиной ко мне спереди, и я зарылась лицом в его густую шерсть. И, ох, он оказался таким теплым.

С тихим удовлетворенным вздохом я обняла его за пушистую шею и прижалась теснее, позволяя восхитительному животному теплу проникать в каждую мою замерзшую косточку. Его шерсть щекотала нос, но мне было всё равно. Он пах диким, но всё же каким-то знакомым ароматом. Мехом, кожей и солнечным светом в лесу.

Вспомнив о солнечном свете, я почувствовала, что солнце взошло полностью, и больше не могла бодрствовать. Из-за страшной усталости и восхитительного тепла, я больше не могла держать глаза открытыми.

Я прижалась поближе к волку и позволила себе заснуть.

* * * * *

— Ммм, ты такой теплый, — прошептала я, переворачиваясь в объятиях Виктора. У него была гладкая грудь, вовсе не волосатая, как я себе представляла. Прижавшись щекой к твердым теплым мышцам, слушала ритмичное биение его сердца.

— А ты такая мягкая, — прорычал он мне на ушко. Большой ладонью он скользнул вниз по моей спине, слегка сжал попку, затем притянул меня ближе. Я чувствовала его всем телом: тугими сосками прижималась к его груди, чувствительным лобком потиралась о его бедро. Жесткий член обжигал мой живот.

Посмотрев вниз, я поняла, что мы оба полностью обнажены и прижимаемся друг к другу самым интимным образом. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что это должно меня обеспокоить. Что я должна была испугаться настолько огромного Виктора. Что я не желаю этого делать — разве не поклялась себе никогда, никогда больше?

Но хоть убей, не могла вспомнить, почему должна быть расстроена и испугана. Лишь осознавала то, насколько хорошо мне в его объятиях. Насколько всё правильно.

— Ты так потрясающе ощущаешься в моих объятиях, малышка, — прошептал Виктор у меня над ухом. — Хочу прикоснуться к тебе, прямо сейчас.

Он уткнулся носом в мою шею, глубоко вздохнув, как будто запоминая мой аромат. В то же время он большими теплыми ладонями стал изучать моё тело, поглаживал груди, дразнил соски… затем скользнул рукой вниз, лаская попку, раздвигая бедра. Я выгибалась, как кошка, желающая ласки, и охотно раскрылась для него, ощущая длинные пальцы, вошедшие в моё лоно.

— Да, — прошептала я ему на ухо. — Так хорошо… Боже, это так хорошо.

— Мне тоже хорошо, детка, — тихо прорычал он, нежно двигая пальцами, всё глубже и глубже проникая в меня. — Боже, ты такая влажная. Я почувствую себя ещё лучше, когда окажусь внутри тебя… черт, когда кончу в тебя.

— Пожалуйста, — прошептала я, отчаянно желая подчиниться. — Пожалуйста, да, я хочу, чтобы ты был во мне. Пожалуйста, Виктор, пожалуйста…

С низким рычанием он подмял меня под себя и заменил пальцы своим членом. Пока он заполнял меня собой, толкаясь толстой длиной всё глубже и глубже в лоно, я стонала его имя, раскрывая себя, отдаваясь полностью, без оговорок. Я абсолютно его и не хотела быть ничьей больше.

У меня возникло невероятно странное желание откинуть голову назад и завыть…