Шамера-воровка (ЛП) - Briggs Patricia - Страница 4

— Магия, — ответил Маур, постукивая по рунам: -Изобретательность и небольшая удача всегда сильнее, чем одна магия. Никогда не забывайте об этом. Кроме того, я нашёл останки Золота-Джо рядом с короной; после всех этих лет от него не осталось много. Казалось, он потратил слишком много времени на хранение короны, а затем застрял в пещере. Учитывая ожоги в пещере и её костях, я бы сказал, что он пытался телепортироваться и накапливать больше магии, чем он мог бы справиться — иногда это может быть характерно для колдуна. В общем, это лучший способ пройти, чем умереть от жажды.

— Значит, ему повезло и было волшебство, — медленно сказала Шам, — но ему не хватало изобретательности, если он случайно заперся здесь.

Маур кивнул. — Не забывай, детка. Никогда не доверяйте только одной из трёх частей. И никогда не проводите слишком долго в пещерах.

Как только она пересекла вход и сделала несколько шагов в пещеру, она заклинала волшебный свет. В своём сиянии она пробралась по влажным туннелям, пока не прошла отметку прилива. Маленький грот, где она хранила свои сокровища, был намного выше, чем самая высокая отметка, которую когда-либо достигала вода.

Она положила монеты в промасленную кожаную сумку на уже накопленную кучу. Другие вещи были в пещере. Шаме опустилась на колени и развязала одну из клеёнок, которые защищали сокровища от влаги. Когда она закончила, она держала в руках маленький стул.

***

Большие ноги в аккуратно набитых мокрых шерстяных носках опирались на изношенное подножие под огнём в кабинете её отца. Из тёплого тепла поднимался тёплый пар, когда её отец шептал пальцами и откладывал уложенную в крошку деревянную тарелку.

Его светлые волосы того же цвета, что и её, сдерживала красная ленточка любимого платья её матери. Его почтовая рубашка, которую он не отбросил, считалась лучшей в своём роде, как и подобает капитану телохранителя короля. Над металлическими звеньями он носил бордовую

бархатную тунику; рукав разорвался, когда меч разорвал ткань. Под трещиной она увидела пятнистый край повязки.

— Спасибо, дорогая, хотя я не ожидал увидеть тебя. Я думал, что колдун покрыл тебя работой.

Шамера усмехнулась. — Маур освободил меня сегодня от моих ученических обязанностей, потому что по просьбе короля нужна мать, чтобы заставить женщин фермы вести себя с морковью и палочками.

Отец рассмеялся и покачал головой. — Если кто-то может контролировать этих испуганных кур, то это Талия. Во время осады нет ничего хуже, чем кучка беспомощных дам, болтающих и…

Его слова были прерваны призывом боевого рога. Лицо её отца побледнело и приняло мрачные черты лица.

Он схватил её за плечи и сказал хриплым голосом: — Иди в безопасное место — один из туннелей, в котором играют дети, — и сразу же отправляйся туда! Ты поняла?

Шамера, испугавшись страха на лице своего отца, кивнула. — Что происходит?

— Делай, как я говорю, — сказал он властно, натягивая сапоги и добираясь до своего оружия. — Иди и прячься, пока я не приду за тобой.

Но он так и не пришёл.

***

Шам осторожно обернула клеёнку вокруг табурета и отложила её в сторону. Следующий пакет, который она распаковала, был значительно больше — маленький, грубо обработанный сундук. Она подняла крышку, раскрывая содержимое. Шам вытащила выцветшую, алую ленту, различные ювелирные изделия, стеклянный шар размером с ладонь, который старик использовал, чтобы держать руки в руках, и подушку, аккуратно вышитую звёздами и луной, — результат её последней попытки шитья.

Под подушкой была ещё одна деревянная коробка. Шам подняла её на колени и распустила магию, которая закрывала крышку. Внутри ящика было несколько предметов, с которыми она столкнулась во время работы вора. Они не принадлежали ни ей, ни старому, но, как флейта, их лучше держать в недоступном месте для дураков: чаша из золота и фарфора, которая ползла ядовито к любому, кто из неё пил, измученные серебряные браслеты, которые были его спящими носителями, и подобные вещи. Она начала вставлять флейту, но потом остановилась.

У старика ничего не было от того, что она держала в руке. Ферме придётся подождать, пока у неё не будет денег, но флейту хотела отдать ему немедленно. Шам положила её обратно в скрытую сумку. Она почувствовала мерцание магии, которая объявила о возвращении наводнения.

Она заставила себя тщательно прикрепить печать к большому сундуку, но как только она закончила, она поспешно обернула свою клеёнку и покинула грот в бегах. Раздвижно и скользя, она мчалась по туннелям к пляжу. Вдалеке она увидела линии белого спрея возвращающегося с моря.

Песок был мягким от влаги и всасывал бегущие ноги, заставляя спотыкаться и замедлять ход. Короткая дистанция к лестнице казалась вечной, и земля уже дрожала. Когда она подошла к скале под лестницей, она услышала рёв моря.

Сторона скалы оказалась скользкой от влажности, и без магии, которая мешала её пальцам соскользнуть со скалы, она никогда бы не достигла лестницы.

— Магия, — сказала она, когда её рука закрылась вокруг нижней ступеньки лестницы, — и, надеюсь, удачи в качестве компенсации за отсутствие изобретательности.

Но она не могла терять время — если вода придёт, пока она всё ещё будет на лестнице, она будет разбита о скалы. Лестница трепетала под действием возвращающихся масс воды, и Шам усилила свои усилия. Она проигнорировала сожжение мышц рук и бёдер.

Сначала ударил ветер, тяжело ударяя по лицу жёсткой скалы. Шам бросила взгляд через плечо на стремительную воду. Белая пенистая масса поднялась так высоко, как скала,

по которой она поднималась, пробираясь через песок быстрее, чем скаковая лошадь. Барабан прибоя напоминал ритм её сердца. Она не могла удержаться от широкой улыбки, которая исказила её губы, когда она поспешно попыталась выбраться из волн. Волнение, которое подпитывало гонку за выживание, помогло ей ускорить своё восхождение.

С пульсирующим сердцем она поднялась на вершину невысокого утёса, откуда лестница шла вниз. Затем она повернулась и наблюдала за мощными волнами, размывавшими последние метры пляжа. Шум был огромен. Это было так громко, что она почувствовала вибрации в груди, и она глубоко вздохнула, чтобы насладиться этим ощущением.

Невольно она отпрыгнула назад, когда море разнеслось по скале с полым рёвом, который потряс землю и распылил аэрозоль в воздухе. Смеясь, она прижала голову, чтобы защитить глаза. Солёная вода безжизненно стекала по её волосам и плечам, когда волны налетали туда-сюда.

Магия обернулась к ней и принесла сердцу Шамеры радость. Она была сформирована и вызвана самим океаном, и ни один человеческий маг не смог бы использовать свою силу, чтобы похоронить её, но Шам почувствовала это и злорадствовала над своей славой.

Она не была уверена, что побудило её отвернуться от волн, но она застыла, увидев, что кто-то смотрит, как вода бьётся на скалах. Мужчина ещё не заметил её, когда она присела на скрытый выступ ниже его положения. Оглушительный рёв прибоя заглушил любые звуки её ускользающего восхождения. Если бы она осталась там, где она была, она, вероятно, могла бы помешать ему даже осознать себя. Но волшебство воды сделало её небрежной. Она подошла к краю уступа и пристально посмотрела на всадника, который осмелился бросить вызов Чистилищу ночью, чтобы увидеть духовную баню.

В отличие от Шаме, человек был на открытой местности и чётко выделялся в серебристом лунном свете. По её мнению, воин Кибеллы, вооружённый туникой, мечом и боевым коньком.

Неожиданное дыхание сырого ужаса смягчило её воздух, когда она смотрела на него из тени и не видела ни одного человека, кроме кровавых воинов, которые когда-то принимали пиры. В ту ночь прошлое казалось слишком близко. Она проглотила комок в горле и провела руками по всему оружию, спрятанному на её теле. Спокойно, она посмотрела на мужчину поближе.

Почтовая рубашка, которая выступала на запястьях и воротником под туникой, была самого высокого качества. Конечности выглядели так прекрасно, что казалось, что они сделаны из ткани вместо металла. Сама туника имела более тёмный цвет. Человек стоял немного подальше от Шаме, поэтому она не могла сказать, какой герб он носил. Может богатый воин — и дурак.