Шамера-воровка (ЛП) - Briggs Patricia - Страница 28

— Что ты делаешь? — Спросил Фогт, его голос был только немного грубее, чем обычно.

Шамера подняла голову и увидела, что он повернул голову, чтобы посмотреть на неё. Она также заметила, что он старался не перемещать ничего другого. У неё возник соблазн снова изменить ограничение запрета.

— Это просто небольшое заклинание, — сказала она наилучшим образом. — Итак, что касается этой шляпы…

Он улыбнулся, но устало, но это была улыбка. -Что касается этой магии…

— Я думала, что ты сомневаешься в магии.

— Я тоже, но я сделал это своей политикой, чтобы никогда не исключать одну возможность вообще. Которая, кстати, является одной из причин, почему вы сейчас здесь. Что касается этого обаяния… — повторил он твёрдым голосом, и его улыбка стала немного вынужденной.

— Просто что-то, чтобы этого маленького червя занять… — Шам замолчала, когда к ней пришла многообещающая мысль. — Интересно, знает ли акула о нём. Я должна спросить его.

Керим начал смеяться, но резко остановился и стиснул зубы.

Диксон тихонько вошёл в комнату. Удовлетворённая выражением лица и несколькими пятнами красного цвета на суставах правой руки, Шамера подозревала, что он практиковал некоторые из своих собственных мер возмездия.

Он мягко прочистил горло, чтобы объявить о своём присутствии Кериму, прежде чем сказать: — Целитель решил подождать на кухне, пока мы не достанем его вещи. Если вы предпочтёте отдохнуть на столе какое-то время, прежде чем мы попытаемся переместить вас, господин — человек, похоже, не спешит.

— Нет, — ответил Керим, поднимая руки, пока он не был в вертикальном положении.

Диксон принёс ему лёгкую тунику. Ему было недостаточно тепло, чтобы носить её на открытом воздухе, но в комнате с весёлым огненным потрескиванием и сквозняками в гобеленах это казалось более чем достаточно. Лицо судебного пристава выглядело серым, а не коричневым от синего атласа туники, а линии вокруг его рта были более выраженными, чем обычно.

Шамера упорно трудилась, чтобы связаться с кем-нибудь; она рано узнала, что люди умирают, и что боль только ухудшается, чтобы позволить им что-то иметь для них. Она умела прятаться за ролью, которую она играла, либо как любовница, либо как хитроумная воровка. Были только два человека, которые считались друзьями Шаме, и один убил демона. Судебный пристав Саутвуда вошёл в этот избранный круг менее чем через неделю, и Шам очень волновалась, что он, возможно, даже стал большим.

— Я думаю, когда всё будет сделано, я буду болтаться и ходить вокруг, пока люди во дворе всё ещё заняты сплетнями, — объявила она, внезапно нетерпеливо покидая комнату.

Судебный пристав обосновался в своём кресле и кивнул, как будто разговор был за его пределами. Шам активировала рычаг, который открыл «секретную» дверь в панели и прошла через неё. Она собиралась закрыть отверстие позади неё, когда поняла, что Диксон собирает вещи целителя.

— Диксон, — предупредила она. — Будь осторожен, чтобы эти деревянные колотушки не задержались в твоих руках надолго… и убедитесь, что целитель их забрал.

Диксон взглянул на скоттеров и слегка наклонил правую руку, как будто он просто изображал их, не отдавая их целиком небрежно. — Вы можете рассчитывать на это.

***

Хотя в течение дня коридор был тускло освещён свечами, большинство из них уже сгорело. Шам вызвала волшебный свет, который последовал за ним. Казалось, вряд ли кто-нибудь встретит кого-нибудь здесь. Устойчивый голубоватый белый свет отражался весело на блестящем полу, когда она уходила. Короткий коридор побежал в комнату Фогта и закончился каменной стеной. Она пощадила себя на том пути. Вместо этого она сделала шаг к тому, где основное направление разветвилось направо. Прямо вперди узкий туннель прокладывал длину своих камер. Сначала она решила пойти туда.

Поскольку только Диксон, Фогт, и они жили в этом районе, она однажды проделала этот путь, знакомившись с коридорами в другом месте праздника.

Рядом с навесной обшивкой, которая открылась в её спальне, был набор монтажных кронштейнов, которые держали доску к стене. Во всех коридорах Шам заметила, что в большинстве помещений фестиваля такие светильники были гладкими. Первоначально плиты перед отверстиями означали, что наблюдатели не узнают ни о каком свете из соответствующего туннеля. Поскольку коридоры уже не были секретными, большинство глазков в личных камерах сегодня имели постоянную печать.

Шам попыталась переместить доску, и она легко скользнула в её руку. Она нахмурилась, потому что ей следовало подумать об этом раньше. Она вернула кусок дерева в кронштейны и использовала монтажную руну, чтобы присварить доску к отверстию. Если она продержалась дольше нескольких недель, она не может забыть возобновить заклинание вовремя. Удовлетворённая, она вернулась в более широкий коридор и продолжила своё исследование.

Глазок в комнату рядом с камерами Фогта показал какой-то зал для собраний, когда Шам отправила свой волшебный свет через отверстие, чтобы осветить комнату. Несколько неудобных стульев окружили большой тёмный дубовый стол. Место было выпущено. Он выделялся равномерностью расстояний между остальными — зазор на столе был достаточно широким для инвалидной коляски, используемой Фогтом. Не замечая ничего замечательного, Шам отвернулась и пересекла коридор, чтобы посмотреть в комнату рядом с ней.

Белые простыни скрывали мебель в к, защищая драгоценную вышивку стульев из пыли, которая неизбежно накапливалась из-за отсутствия использования, как бы аккуратно не очищалась. Основываясь на формах одежды, она поняла, что мебель, покрытая муслином, была похожа на последнюю комнату, на которую она смотрела.

Она сморщила нос, когда в маленькую дыру пронёсся воздух, и она нахмурилась, глядя на зловоние.

— Под приливами… — она тихо выругалась, заставляя себя глубоко вздохнуть рядом с глазком.

Пир долгое время был занятым, и у всех комнат был свой запах. Например, в комнате Фогта преобладал затхлый солёный аромат кожи, лошадей и металла, а в собственной камере слегка пахло цветами, вкраплёнными дымом. Эта комната воняла бойней.

Она усилила силу волшебного света и послала его возле люстры, чтобы увидеть больше. Вокруг большого стола стояли пятнадцать стульев с высокими спинками, которые были обтянуты белой тканью. С помощью лучшего освещения, Шам заметила, что стул немного сошёл с места прямо напротив двери. Пылевые слои затрудняли покрытие, но казалось, что стул обращён к двери вместо стола.

Через глазок ничего не видно. Шамера подошла к двери в коридор. Рычаги отлично работали, и панели скользнули по рельсам и отложились; как у двери в комнату Фогта. Полный эффект вони поймал её, когда она открыла дверь, и ей пришлось сглотнуть перед входом.

Снова она усилила яркость света; не только видеть лучше, но и из-за ощущения немного большей безопасности, которая сопровождала его. Странное расположение кресла показалось ей каким-то значимым, и она вспомнила, что демона следовало убить несколькими днями ранее, но до сих пор не было найдено ни одного тела.

Она сделала шаг в комнату и впервые заметила, что на полированном гранитном полу возле дубовой двери были высушенные пятна крови. Шам, дышащая ровно, закруглила стул, пока не встала перед ним. Оттуда она могла видеть больше кровавых пятен на полу, рисуя распылители над другими предметами мебели и исчезающими под крышкой кресла перед ней. Между дверью и стулом было большое место, где так много крови, что оно сформировало бассейн. Прогорклый запах гниющей жидкости заставил её задохнуться.

Как ни странно, ткань, покрывавшая стул, оказалась девственной, как будто кто-то намеренно держал её в чистоте. ≪Плащаница≫, — подумала она. Не предназначено, чтобы скрыть тело, которое явно находилось под ним, но чтобы напугать бедную горничную, которая столкнулась бы с ней в следующий раз, когда она убирёт комнату.

Она преодолела себя, чтобы шагнуть на тёмный окрашенный пол возле стула. Поскольку она не хотела менять больше тело, чем абсолютно необходимо, она осторожно сняла ткань и бросила её на стол рядом с ней.