Велик (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна - Страница 35

Залепив в оскаленную рожу липкой зеленой гущей и заставив чудовище трясти башкой и тереть глаза лапами, маг метнулся к подтаивающему на узамбарском солнышке ледяному провалу — и услышал за спиной приглушенный писк.

— Кабуча!!!.. Дура!!! — яростно ударив кулаками по воздуху, рявкнул чародей и повернулся, лихорадочно отыскивая взглядом позабытую в горячке боя женщину.

Прижимаясь спиной к стене и закрывая лицо руками, Оламайд сидела на корточках в метре от зверя, почти потерявшись на фоне шкур, увешанных морскими трофеями и разбросанной мебели.

«Может, не заметит?..» — промелькнуло в голове чародея.

— Грррррмммммм? — словно из вредности, остановился и уставился на новую добычу монстр.

— Эй ты, чучело! — волшебник швырнул в грудь зверю льдистую жижу, но та лишь безвредно стекла на пол, превращая доски между огромных ласт в черную ледяную проплешину. — Иди сюда!

Мазнув в последний раз лапой по глазам, чудовище шагнуло к Агафону, и вдруг, увидев другого человека, остановилось и потянулось лапой.

— Грррррмммммм!!!

— Ай-й-й-й!.. — тонко завыла в ответ торговка, предчувствуя скорый — и отнюдь не счастливый — конец.

Агафон потерянно расширил глаза, взгляд его метнулся по сторонам — и скользнул по ледяной плеши.

Идея родилась мгновенно.

— Кабуча габата апача дрендец!!! — прорычал волшебник боевой клич и изо всех сил, словно вколачивая мяч в корзину, влепил ледяным заклятьем по ластам чудища.

Заклинание, безвредно скользнув по бирюзовой коже, растеклось по полу огромной ледяной лужей. И в тот же миг сгусток огня врезался в лед, растопляя его.

Чудовище, не успев сказать последнего «Грррррмммммм», с грохотом ломаемых свежемороженных горелых досок провалилось сквозь палубу. Оламайд, позабыв на минутку, что она не прыгучая юная газель, а магнат альгенской рыботорговли сорока семи лет и на сто килограмм больше, сиганула прочь от крошащегося края дыры через сундуки, столы и кровати.

— Б-берегитесь! — только и успел выкрикнуть чародей в зияющий пролом, как снизу донеслось гневное рычание, треск, грохот, вопли — и пол содрогнулся.

Потом еще раз.

И еще.

И только после четвертого раза озадаченный маг понял причину полотрясения — когда из провала вылетела громадная туша, кометой с хвостом из оранжевых водорослей пронеслась мимо его носа, врезалась в потолок — и продолжила свой путь[11] в сопровождении щепок и гвоздей — останков крыши.

— Зачем. Кидаться?! — пророкотал снизу, точно камнепад, возмущенный глас.

Но понять, риторический это был вопрос или экзистенциальный, Агафон не успел — под напором сразу двух косолапо-когтистых монстров рухнули остатки передней стены капитанских покоев.

Агафон отодвинул матрону за спину, шагнул вперед, норовя повторить трюк со льдом и племенем, но вдруг левая стена отчаянно затрещала, повалилась, лишенная опоры… и накрыла мага.

Оглушенный, он упал.

В образовавшейся пробоине возникли три чешуйчато-рогатые морды. Шесть лап ударило по доскам, разнося остатки преграды в щепу.

Оламайд привычно завизжала.

Оглушенный волшебник барахтался под грудой строительного мусора, пытаясь даже не встать — сообразить, где руки, где ноги, где верх, и что он тут вообще делает, когда останки стены рухнули на него. Но не успел он со вздохом облегчения погрузиться в беспамятство — или просто в большую кучу расщепленных досок, рваных ковров и все еще привязанного к ним исковерканного сувенирного оружия, как чешуйчатая лапа зарылась в обломки, пошарила, ухватила его за грудки, рванула — словно репку из сказки — и потянула в рот.

Визг Оламайд перешел в диапазон, при котором лопаются стекла, свербят барабанные перепонки, чешутся мозги, а на существ противоположного пола вне зависимости от вида нападает ступор.

Пятисекундного замешательства монстров оказалось достаточным, чтобы матрона вскочила, преодолела разделяющее их пространство, и точным движением торговки, закаленной в схватках с конкурентками по бизнесу и претендентками на мужа, ухватилась за водорослевые космы агафонова обидчика.

— Ах ты, селедка протухшая!!!.. — дернула она изо всех сил — и пучок ламинарии остался у нее в кулаке.

— Гррмм?.. — обиженно вопросило чудище.

— Осьминожья требуха!!!.. — яростно впилась торговка в новый клок.

Ошалевшее чудовище, взревев, попыталось отмахнуться свободной лапой от фурии, обрушившейся на его патлатую башку — но не тут-то было. Вопя бессвязные морские оскорбления, от которых покраснела бы даже медуза, женщина вцепилась обеими руками в бугристое предплечье, жесткое, словно камень…

И внезапно почувствовала, как пальцы провалились в мягкую, как хлебный мякиш, плоть, а в нос ударил необъяснимый запах.

Чудовище, постояв по инерции еще с пару мгновений, молча осело на останки капитановой роскоши бесформенной кучей, покрытой желто-коричневой коростой и замерло.

Ближайший зверь разъяренно рыкнул, взмахнул лапой — но разбушевавшаяся Оламайд, не думая о причинах и предках[12], скрючила пальцы, словно с них вот-вот должны были посыпаться громы и молнии, завопила и бросилась в атаку:

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!..

— Гррррррммммммм!!!..

Человеческая рука и зеленые когти встретились…

И монстра постигла судьба его товарища.

Третий атакующий не был так беспечен. С удивительным для огромной туши проворством он попятился, сгреб с палубы обломок балки и махнул в сторону разбушевавшейся матроны. Только подвернувшаяся нога спасла Оламайд жизнь: тяжеленная балясина просвистела там, где мгновение назад была голова женщины, и ударилась о нависший без опоры потолок, осыпая контуженного чародея и рыботорговку дождем трухи и щепок.

Второй удар дубины пришелся рядом с ухом матроны.

Под раздраженный рык зверя дубина вознеслась для третьего — последнего — удара, но неожиданно вырвалась из лапы, взвилась… и обрушилась на макушку владельца. Собрав в кучку изумленно расширившиеся очи, тот попытался оглянуться — и упал.

Балясина шлепнулась сверху, добавив контрольный в лоб.

— Белый шаман!!! — радостно взвизгнула Оламайд и прижала пухлые руки к груди, точно обнимая своего спасителя.

— Ложись!!! — не теряя времени на сантименты, гаркнул он, снова вскидывая руки.

Женщина зарылась носом в щепки, и в этот же миг из пальцев атлана вырвалось голубое пламя и ударило в морду надвигавшегося монстра за ее спиной.

— Бесполезно!.. Льдом по ногам!.. И огнем! — обернулся пришедший в себя Агафон на второго мага, невесть откуда взявшегося тощего, грязного, небритого и неопределенной под слоем грязи расы.

— Что?.. — недоуменно переспросил тот.

— Ты лед, я огонь! Как там! Гляди! — неуклюже перекатываясь по мусорной куче, уворачиваясь от осколков заклинания и когтистых ласт чудовища, прохрипел его премудрие.

Метнувшись взглядом по разгрому, атлан заметил странную дыру в полу с краями из обугленного льда — и понял.

Следующее его заклинание ударило по ластам зверя, оборачивая палубу под ними в ровную глыбу льда — и тут же Агафон из положения «стоя на четвереньках» добавил огоньку. Лед взвился в облаке пара, а сам монстр, словно театральный демон, полетел вниз.

Второе заклятье льда врезало ногам следующему монстру, осторожно перелезающему через груду разбитых досок — а через пару секунд подоспел и огненный мячик Агафона.

Когда и это чудо морское отправилось по известному маршруту[13], сквозь пролом в передней стене[14] стало видно основные силы — не меньше полутора десятков.

— Кабуча… — страдальчески скривился Агафон, размазывая рукавом по щекам грязь и пот. — Да их тут… Мы ж выбивать их по одному…

И тут же лицо его просветлело — насколько это было возможно под слоем копоти.

— Надо увеличить площадь поражения! Чтобы все и сразу! Сможешь? — лихорадочно обернулся он на партнера. И, не дожидаясь ответа, шарахнулся от зеленой лапы влево, оставляя на когтях клочья малинового балахона, выбросил руки вперед в готовности номер один и протараторил: