Боевые искусства Ветрогорья (СИ) - "Шлифовальщик" - Страница 24

Беглецы с разлёту врубились в кучку зевак и, расшвыривая, начали продираться к выходу. Но, к сожалению, им не удалось покинуть парк: у осознанца начался новый приступ ломки. Он резко остановился и, скорчившись, упал на тротуар. Уиф наклонился над ним и завопил наизусть:

– «Серые стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости…»

– Осознанец! – выкрикнул кто-то из толпы зевак, указывая на упавшего ДГ-29.

Хорошо одетый благообразный мужчина подбежал к небольшому хомоноиду, стоящему возле ворот, и сильно нажал ему на нос. Тот немедленно подал сигнал тревоги во всю лужёную глотку, и два воротных хомоноида богатырского сложения, сцепившись руками, тут же заблокировали выход. Тревожный хомоноид продолжал голосить на весь парк.

– Да где же Служба контроля, наконец?! – возмущались в толпе.

Побледневший Юр вдруг сел наземь и закрыл лицо руками.

– Нас поймают, Уиф! Поймают! – лопотал он, пытаясь съёжиться и стать незаметным.

– Уходим, Юр, быстрее! – Эквивал затормошил соучастника за плечо, сам не зная, где им теперь спрятаться.

А из глубины парка к ним приближались четверо крепких мужчин в сиреневой форме.

Он ощутился в вожделенном и загадочном мире чистых идей. Где не было липких нескладных тел, которые нужно питать, высыпать и отдыхивать. Где не существовало материи, сковывающей свободный полёт духа инерционностью, метрикой и причинностью. Там не наблюдалось раздражающих упругости, вязкости, трения и электрического сопротивления. Только бестелесные законы, правила, судьбы, события и замыслы.

Он сам был судьбой. Абстрактной судьбой идеализированного воина, не воплощённой ни в одной реализации и не требующей носителя. Ему не нужны потные-жрущие-спящие двинянины-гедвины-двинге. Здесь у него имелись теоретические наставник, родители-порожденцы и хозяин. Ещё у него была абстрактная подруга, а, может, даже чуть больше чем подруга. Его окружали метафизические враги и бестелесные соперники. Здесь ему уютно и не хотелось нигде реализовываться, ни материально, ни квазиматериально. Его судьба не нуждалась в воплощении.

Но он знал, что это будет продолжаться недолго. Не может судьба существовать без реализующей её личности. Но он продолжал изо всех сил цепляться за абстрактный мир, не желая конкретизироваться.

* * *

Уифа грубо втолкнули в кабинет начальника отдела дознания городского управления Службы безопасности. Хозяин кабинета, в сиреневой форме с погонами контролёра первого ранга, обернулся на звук и приветливо, точно доброму другу, кивнул:

– Здравствуй, эквивал! Давно не виделись!

– Давненько, Алм! – горестно усмехнулся в ответ Уиф. – Ещё бы столько не видеться…

– Твоим другом Юром занимается контролёр по несовершеннолетним, – сообщил контролёр. – Осознанец временно деперсонирован… Так что за них не волнуйся. А я пока с тобой побеседую.

Уиф демонстративно отвернулся к окну.

– Жарко сегодня, не правда ли? – продолжил светскую беседу начальник. – Ты весь в мыле.

Алм подошёл к стоящему в углу хомоноиду-вентилятору и легонько пнул его. Вентилятор встрепенулся и судорожно замахал опахалом.

– Вижу, ты не изменился, – заметил хозяин кабинета. – Такой же толстый и по-прежнему ерундой занимаешься.

Отнекиваться было бессмысленно.

– Занимаюсь! – с вызовом ответил эквивал. – И буду заниматься!

– Переделывать хомоноидов в людей? – скептически скривился Алм.

– Именно!

– А их ты спросил, хотят ли они стать людьми? – посерьёзнел контролёр.

Он подошёл поближе к собеседнику.

– Спроси их, хотят ли они покинуть свой эскапический мир грёз и ощутить реальность? В воображаемом мире они герои, императоры и спасители человечества. Они соблазняют красавиц, топят корабли, летают к другим планетам, побеждают драконов и монстров. Зачем им наша скучная серая действительность? Где нужно ежедневно думать о том, каким образом прокормить семью, не попасться под горячую руку начальнику, куда пристроить своего бездарного ребёнка? Как в одной очень старой книге сказано, ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу – о духовном.

– Это хомоноиды-то живут духовно?! – возмутился Уиф.

– Конечно! Они не видят грязи, не чувствуют вони, не слышат ругани. У каждого из них в голове целая вселенная со своими законами. Вселенная, где он, если не бог, то занимает вполне достойное место. Они счастливее нас с тобой, Уиф, намного счастливее. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

– Сумасшедшие тоже счастливы, – возразил эквивал собеседнику, – только их лечат зачем-то.

Тот снисходительно посмотрел на Уифа, словно на неразумного малыша.

– Грёзы сумасшедших бесполезны для общества. Поэтому общество лечит психов, чтобы избавить их от грёз и вернуть к людям, чтобы они могли стать полноправными гражданами, приносящими пользу. Хомоноиды – другое дело. Ни один идиот не скажет, что они бесполезны. Любой дурак скажет, пусть, мол, эскапируют себе на здоровье, лишь бы свою работу выполняли.

Неожиданно словоохотливый Алм побагровел:

– А вы, эквивалы – садисты! Вы вырываете их из мира грёз и тащите в реал. Нужен он им?! Нужны им наши цветочки, птички, запах свежескошенной травы? Не нужны! В их мирах цветы и птицы – самых фантастических форм и расцветок, которые вы даже вообразить не сможете. Что вы им можете предложить? Радость свободного труда? Чушь собачья! Это древние теоретики ратовали за сознательность работников. Труд должен быть подсознательным, идиоту понятно! Потому что это правильно: выполнять свою скучную рутинную работу бессознательно, автоматически, а голова при этом должна быть занята приятными мечтами. Таковых увещеваем и убеждаем господом нашим Иисусом Христом, чтобы они, работая в безмолвии, ели свой хлеб.

– Мечты могут не пересекаться с работой, – неуверенно и косноязычно возразил замороченный Уиф.

– Не могут! – отрезал контролёр и указал на хомовентилятор, исступлённо работающий опахалом: – Спроси его, хочет ли он махать целыми днями, находясь в здравом уме и сознании? Я за него отвечу: не хочет. Ни один осознанец не будет выполнять ту работу, которую он сейчас проделывает в бессознательном состоянии. Чем скучнее работа, тем ярче грёзы. Поэтому их и ломает, когда ты и тебе подобные правдоискатели и садисты выдёргивают их оттуда. Ты ведь хомопсихолог, Уиф, и прекрасно знаешь, сколько живут осознанцы. Года два-три, не больше. Вы, дураки, заставляете осознаться многоветвистых особей, считаете, что они обладают самым богатым воображением, которое якобы поможет им адаптироваться и стать людьми. А ведь происходит всё наоборот: их богатое воображение тянет назад, в путаницу из многочисленных воображаемых миров. А вы их туда не пускаете, и они умирают в мучительных ломках. И кто после этого убийцы?!

Он подошёл к двери в соседнюю комнату, распахнул её и пригласил Уифа пройти. Там находился большой стеклянный шкаф, битком набитый экспонатами – приборами разных эпох. Алм указал на тёмный плоский ящик:

– Знаешь, что это?

– Телевизор.

– Совершенно точно! Вот с этого ящика и началось разделение людей и хомоноидов. Ты прав, когда-то мы были одним целым человечеством. И большинство людей предпочитало свободное время тратить на пустое глазение в этот ящик. А по нему им показывались красивые картинки, из-за которых глазеющие тупели и деградировали. И, когда их жизнь заставляла отрываться от телевизора и тащиться на скучную бессмысленную работу, они продолжали грезить наяву. Эскапизм! Вся жизнь – сплошные грёзы. Они носили дерьмо, думая, что красиво и стильно одеваются. Они жрали химию, радуясь изобилию. Они читали макулатуру, мня себя культурными и начитанными. А это знаешь что?

– Компьютер.

– В яблочко! Этот ящик давал ещё больше. Он позволял погрузиться в совершенно фантастические миры, где люди могли забыть о серой повседневности. Там красивыми мирами можно управлять самим.