Боевые искусства Ветрогорья (СИ) - "Шлифовальщик" - Страница 22

– На кого ты учился в вузе? Не помнишь! Название города твоего детства? Тоже не помнишь! Имя твоей сожительницы, с которой ты прожил три года? И это не помнишь!

От головокружения Двинянин свалился в освободившееся кресло, а Усачёв навис над ним, продолжая добивать аргументами:

– Почему в нашем мире большинство говорит шаблонными фразами? «Я вас услышал», «у меня проблемы»… Носят дурацкие надуманные фамилии? Почему окружающие тебя люди схематичны? Какая внешность у Русакова и Храмцова? Почему в Ветрогорске вечная туманная осень?

– Что вам нужно?.. – прохрипел замороченный менеджер. Его била крупная дрожь.

– Хочешь увидеть реальный мир? – спросил психоаналитик, напоминая героев фантастических фильмов. – Самый стопроцентно настоящий? Материальный? Не иллюзорный?

Обычно в фантастических фильмах герои немедленно соглашаются на такое. Но Гена – далеко не герой, и больше всего на свете ему хотелось, чтобы этот чокнутый куда-нибудь исчез.

– Все миры, включая и этот, мир Гены Двинянина, существуют только в твоей голове! – почти кричал сумасшедший.

Откуда-то в комнате возник ещё один гость – тощий юноша. Двинянин оторвался от кресла и, плохо соображая, попытался выскочить из комнаты.

– Держи его, Юра! – скомандовал Усачёв. – Он начал осознаваться! Сейчас из эскапы вывалится!

Они вдвоём вцепились в трясущегося менеджера, завалили его на кресло, и наступила полная темнота.

– Он осознался, Уиф! – обрадовался первый.

– Да, Юр, после многоветвия всегда приходит осознание, – подтвердил второй.

Уиф подошёл к хомоноиду ДГ-29 и внимательно всмотрелся в лицо. С глаз осознанца исчезла муть, они стали ясными и чистыми. Эквивал Уиф пощёлкал пальцами перед лицом ДГ-29, тот вздрогнул и начал испуганно озираться.

– Почему он молчит, Уиф? – встревожился Юр.

– А зачем ему говорить? – ответил вопросом на вопрос эквивал. – ДГ-29 – датчик гигроскопический. Подаёт голос в крайних случаях, когда влажность в помещении превысит норму.

Уиф озабоченно осмотрел вытатуированный инвентарный номер на лбу хомоноида, вынул из кармана смятую кепку и нахлобучил на голову осознанца.

– Номер видно? – спросил он Юра, отодвигаясь.

– Нет, всё нормально, – ответил напарник и, понизив голос, осторожно поинтересовался: – Мы сможем выбраться отсюда с ним?

– Татуировку прикрыли, одежда у него обычная… Как-нибудь проведём мимо охраны. Скольких так провели...

Юр первый раз похищал осознанца, и на душе скребли кошки. Он оглядел комнату, будто в углу могли спрятаться сотрудники Службы контроля. Но всё было тихо: в помещении находились только приборы-хомоноиды, собратья почти нового ДГ-29, погружённые в собственные эскапы-грёзы. СХ-32 – светильник хемилюминесцентный – стоял в углу, его обмазанная фосфором физиономия тускло светилась в полумраке. ЛА-24 – недавно купленная ловушка автоматическая для птиц – лежала без дела в углу и хмурила русые брови: когда владелец возьмёт её в лес, она будет приманивать птиц своим пением. Управляющий всеми хомоноидами помещения БГР-45 – блок главный распределительный, управляющий всеми комнатными хомоприборами – находился в ждущем режиме. А ВГ-25 – влагоудержатель густой, «коллега» ДГ-29 – за ненадобностью был отброшен к порогу и ждал утилизации. Он, казалось, догадывался об этом: мутные глаза его наполнены слезами, а лоб перечертили горестные морщины, исказив татуировку с инвентарным номером.

Волнение Юра заставило Уифа улыбнуться:

– Не дрейфь, парень! Ты же эквивал! – подбодрил он юношу. – Нам всего-то нужно вывести этого осознанца из здания и доставить ко мне домой. Минут пятнадцать на всё про всё. Главное, чтобы у него ломка не началась за это время.

Уиф приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор. Людей там не наблюдалось. Два хомоноида, противопожарных датчика, стояли в противоположных концах коридора, утонувшие в видениях, но готовые в случае пожара заорать дикими голосами. Эквивал придвинулся к осознанцу, взял его за руку и, глядя в глаза, с расстановкой произнёс:

– Ты сейчас пойдёшь с нами. Мы не причиним тебе вреда. Не сопротивляйся и не кричи. Просто иди с нами. Понял?

Осознанец не отреагировал никак, но это удовлетворило Уифа.

– Ну, ребята, двинули!

Троица осторожно покинула комнату и почти бегом миновала коридор. Далее им следовал самый сложный участок; путь к выходу лежал через оживлённый коридор второго этажа: так уж по-дурацки спланировано здание управы. Эквивалы с осознанцем осторожно миновали два лестничных марша и оказались на опасной территории.

На втором этаже, помимо другой пары пожарных хомодатчиков, находилась ещё куча хомоноидов: работала хомонизированная система документооборота управы. Шустрые хомоустройства с мутными глазами носились туда-сюда, разнося пачки бумаги. Из приоткрытых дверей кабинета отдела кадров доносились голоса. Это сотрудники отдела диктовали хомоноидам служебные записки, распоряжения и инструкции. Те записывали продиктованное на листы бумаги, а затем бодрой рысью неслись по адресатам или в серверную. Рабочий день в разгаре, поэтому модули системы документооборота в составе трёх десятков хомоноидов задействованы полностью.

Серверную, тоже находящуюся в движении, беглецы миновали быстрым шагом. Там несколько мутноглазых хомоноидов, высоколобых и сосредоточенных, принимали пачки бумаги и сортировали их по ящикам. Иногда к ним приносили запросы, и они быстро рылись в картотеке и, найдя нужное, записывали ответ на небольших листочках, которые прыткие хомоноиды тут же относили запросившему. На счастье в коридоре второго этажа не повстречалось ни одного человека, поэтому троица миновала его без происшествий.

На лестнице, ведущей на первый этаж, у ДГ-29 началась ломка. Осознанец вдруг остановился, закатил глаза и протяжно завыл. Затем он рухнул на колени и, скорчившись, свалился на пол. Изо рта несчастного пошла пена. Юр, впервые увидевший ломку осознанца, смотрел расширившимися глазами на корчившегося хомоноида, не зная, что предпринять.

Опытный Уиф среагировал мгновенно:

– Отчитка нужна!

Он вынул из кармана книгу какого-то классика и распорядился:

– Юр, последи за лестницей!

Юноша метнулся к выходу на второй этаж. Краем уха он услышал бормотание опытного эквивала, начавшего проводить отчитку осознанца. Умный текст классической повести сделал своё дело: осознанец начал приходить в себя. Юр был начинающим эквивалом, но он знал, что чтение классики приводит в чувство любого осознанца с первых же фраз. Тут юноша вспомнил, что оставил без внимания первый этаж и рванул вниз. Пробегая мимо Уифа, он был пойман за плечо.

– Успокойся, дружище! Он пришёл в себя, пора двигать дальше, – Уиф надвинул хомоноиду сползшую кепку поглубже на лоб, прикрывая предательски открывшийся инвентарный номер.

На выходе из здания находилась хомонизированная пропускная вертушка – рослый хомоноид, перегородивший выход. Он стоял возле стены узкого прохода, опираясь на неё спиной, а длинную ногу упёр в противоположную стенку. Юр напрягся, а Уиф, подойдя к вертушке, показал ему пропуск. Вертушка нахмурил лобную татуировку и вопросительно посмотрел на Юра и осознанца.

– Эти двое со мной! – веско сказал эквивал. – Имею допуск «Б» на провод и сопровождение в здание и из здания группы лиц численностью до пяти человек.

Хомовертушка холодно кивнул, убрал ногу, освободив проход, и через секунду беглецы оказались на улице.

Возле входа в управление, заметив трёх потенциальных клиентов, немедленно затормозил извозчик.

– Куда нужно ехать уважаемым господам? – осведомился он с елейной улыбкой. – На тройке, с ветерком!

Три хомоноида, запряжённые в повозку, шумно дышали. Видимо, ямщик только что гнал их на пределе возможностей. Левый пристяжной попытался присесть на асфальт, но извозчик дёрнул поводья, и тот снова поднялся, встрепенувшись и сморщившись от боли, причинённой удилами.