Мой неверный друг (СИ) - Кургат Мария - Страница 42

Изгнанный медленно поднялся, не отрывая взгляда от возлюбленной. Прекрасная Везория с глазами самой Вселенной на веки вечные уснула в своем ледяном гробу.

— Любимая, — тихо прошептал бог, — я не могу сейчас прийти к тебе, но обещаю, мы будем вместе.

Он поднял свитки и сжал золотой ключ, висевший на его шее. Необходимо как можно скорее забрать Арона, Имару и Рангора. И все же сердце Безымянного неприятно кольнуло. Согласятся ли дети бросить все то, что создали? И что в итоге станет с Везорием? Как бы ни было стыдно признавать, но это первая его планета, на которой он сотворил жизнь, не говоря уже о том, что Безымянному богу никогда не было подвластно создание миров. Сила изгнанного заключалась во временных циклах, но в иерархии богов сильнейшими считались рожденные творцами миров, а юный бог не смог даже обрести верующих. У него никогда ничего не выходило, пока он не полюбил прекрасную создательницу жизни, что имела невероятное множество храмов во многих мирах, созданных ее отцом. Она, которая, носила разные имена и обладала невероятно добрым сердцем, единственная, кто заметил неудачливого юного бога.

Изгнанный грустно улыбнулся, с болью глядя на возлюбленную. Рано или поздно они все же воссоединятся, но сейчас…

Сколько на Везории прошло времени? Что, если он уже опоздал? Безымянный бог отогнал от себя эти угнетающие мысли. Его дети могущественны, а сила той маленькой планеты еще слишком слаба. Он успеет! Обязательно успеет.

***

Несмотря на то, что телегу ужасно трясло, а меня то и дело подбрасывало на каждом камне, попадающем под колеса, я совершенно не видела в этом беды, в отличие от моей спутницы, которую возница тоже согласился за пару динаров подвезти до городских ворот. Молодая женщина, завернутая в какие-то бесформенные тряпки, все время недовольно бурчала. То ей дорога плоха, то сено колет, то колючие занозы под ладони попадают каждый раз, как она хватается за край деревянной доски. В какой-то момент я просто мысленно отвлеклась, перестав слушать бесконечные жалобы. Я растянулась на сене, сквозь приоткрытые глаза рассматривая медленно проплывающие еще заснеженные местами луга и леса. После прихода Эостэр действительно резко потеплело: солнце стало, наконец, согревать, а из-под тающего снега показались первоцветы. К слову, венок, что подарила мне дух, со временем стал вянуть, а вместе с ним уходила и та легкость, что была в последнее время на душе.

Иногда над наезженной дорогой поднималась пыль, от чего слезились глаза, и приходилось прикрываться рукавом. В такие моменты моя спутница становилась особенно капризной и громкой, начиная переругиваться с возницами. И им ничего не стоило просто выкинуть ее, но нет, небольшой караван из трех телег и нескольких лошадей продолжал свой ход, игнорируя ругань женщины.

Уже потом, на третий день, на привале я поняла, почему терпят Эрию, так звали эту женщину, которая тоже ехала в столицу. Поняла, когда она прошла с мужчиной в палатку. Как поняла и то, что расплачивается женщина совсем не деньгами.

— Что смотришь, малый? – усмехнулся тогда возница, глянув в мою сторону. – Молоко на губах еще не обсохло!

Вот и сейчас, поднявшееся облако пыли вызвало у Эрии очередной приступ кашля и недовольства. Она заметила мой взгляд и вдруг улыбнулась:

— Первый раз едешь в Фасиэр?

— В первый, — кивнула я, где-то глубоко внутри понимая, что еще пожалею о своем ответе. Так и оказалось, отчего-то женщине захотелось поделиться прелестями имперской столицы.

— Тебе там понравится! – воодушевленно проговорила она. – А если руки умелые, то, возможно, даже работу найдешь у какого-нибудь подмастерья.

Говорить о том, что я уже нашла, не стала. Тем более, что до конца так и не была уверена, не обман ли это. Не могло же мне так повезти? Или могло? Хотелось верить, что тот мужчина правда работает в императорском дворце.

— Фасиэр чудесный город! – продолжала тем временем Эрия. – Большой, яркий и солнечный, кажется, в нем никогда не бывает пасмурно. Знаешь, хоть я и была давненько в столице, еще по молодости, уверена, он совсем не изменился. На главном здании ратуши волшебные башенные часы, а на ее вершине висит синий флаг, знаменующий необъятное небо, как сама Империя. Мраморный фонтан на площади сверкает на солнце всеми цветами радуги, а вода в нем словно горный хрусталь! На широких улицах можно увидеть чудные факелы на высоких подставках, что сияют по вечерам ослепляющими огнями. Люди приветливы и услужливы, а мастера – лучшие в мире!

— А дворец? – спросила, чувствуя в ее рассказе подвох. По словам Эрии выходило, что столица Империи – чуть ли не царство небесное на земле! Только так не бывает, ведь в каждом городе есть и темная изнанка, что прячется за внешними красотами.

— О, дворец Императора просто волшебный! Видела однажды издалека. Он находится в черте столицы и окружен прекрасными садами, — тут женщина вдруг замолчала, внимательно меня рассматривая. – А тебе зачем? Неужели хочешь попасть туда?

— Просто интересно, — легонько пожала плечами, — всегда мечтал увидеть.

— Тогда тебе нужно выйти к площади, а оттуда по улице оружейных мастеров к дому градоначальника, высокое такое белое здание с барельефом, на котором изображены духи Светлой богини, а там уже и башни дворца видны…

Эрия хотела еще что-то сказать, когда телега вдруг рывком остановилась на развилке, а грубоватый оклик возницы привлек наше внимание:

— Впереди столичные ворота, рукой подать, только гостевая пошлина высокая!

Я поблагодарила и спрыгнула с телеги на мощеную дорогу, доставая оставшиеся монетки Кассиана. На дорогу я потратила всего один динар, так что должно было хватить. Он же понимал, что за вход мне тоже надо будет расплатиться. Вновь подняла взгляд. Ворота и стены столицы поражали своей высотой и внутренней мощью, которая давила лишь одним внешним видом.

— Красиво, правда? – рядом со мной аккуратно сошла Эрия.

— Скорее угрожающе, — по-своему восприняла я и пошла вперед, оставляя слишком болтливую женщину позади. Она окрикнула меня, но догонять не стала.

Фасиэр действительно оказался невероятно ярким и красочным городом. Здешние улицы сильно отличались от привычных закоулков Кургода. Большие, светлые и очень широкие. На фоне них наша столица выглядела просто насмешливым подобием. Высокие красивые здания поражали сочетанием изящной резьбы по дереву и одновременно грубым, плохо обработанным камнем. Создавалось впечатление, что находишься в окружении скал, опутанных вьющимися растениями. Не только дома, все вокруг имело в себе камень. Мои тихие шаги по мостовой были почти не слышны. Стало любопытно, из чего же выложены здешние дорожки. Остановилась и присмотрелась, с удивлением понимая, что это светлый бархатный гранит – один из самых дорогих камней предгорья Руты. На севере нашего королевства было много карьеров, где добывали этот материал и успешно им торговали.

Горькая улыбка коснулась моих губ, и все восхищение волшебного города моментально испарилось.

Я неторопливо шла залитыми дневным солнцем улицами, внимая различным звукам столицы. Где-то вдалеке слышалось пение птиц, знаменующих долгожданный приход весны, справа за домами громко звал свою спутницу недовольный кот, а впереди, с главной площади, доносились таротавская непривычно-резкая речь горожан и тихая струнная мелодия.

Вокруг витал нежный аромат весенних цветов, высаженных за небольшими заборчиками из обтесанного камня, а чуть дальше сладковатый запах сдобной выпечки справных хозяек первых этажей. Обняла себя за живот. Последний раз я ела вчера вечером на привале собственноручно пойманную на охоте дичь. Весь путь до столичных ворот именно я снабжала всех ужином, чем вызвала уважение мужчин.

Достала из кармана последний динар. Надеюсь, на него можно будет приобрести что-нибудь съедобное. Однако о еде я забыла, как только вышла на площадь, где все мое внимание привлекли те самые башенные часы на ратуше, о которых упоминала Эрия. На них были изображены храмовник и три мага, разделяющие сутки на утро, день, вечер и ночь. Так, храмовник символизировал утро, а песок, который он передает магу Имары – полдень, сам слуга Светлой богини – это день, затем вечером песок принимает слуга Арона и, конечно же, я совсем не удивилась, что ночь представляют темным магом Рангора.