Память пепла (СИ) - Тур Тереза - Страница 45

Ученик инквизитора не боялся смерти. Но великая миссия — пролить кровь короля Арвина, приняв на себя и весь свой род страшное проклятье… Вся эта затея дурно пахла. Он больше не верил. Внутри ничего не осталось. Пустота.

Он попытается спасти короля Арвина. Это решение пришло так просто. Так…легко. С последним предсмертным криком Недда в первом и последнем ночном кошмаре ученика инквизитора…

Ваду было не узнать. Как будто в одно мгновение кто-то, кто душил этот несчастный мир, по какой-то неведомой причине в ужасе разжал пальцы. На смену предсмертному хрипу в легкие с шумом и свистом ворвался воздух, и… Жизнь! Свобода! Солнце, небо, зелень, горы! Теплый, ласковый, чистый золотой песок под ногами.

Шонн Рамм улыбался всему этому великолепию грустной улыбкой. Он старался вобрать в себя каждый глоток ароматного воздуха, запомнить солнечные лучи, радугой растворенные в брызгах встречающихся на пути водопадов. Иногда нестерпимо хотелось сбросить с себя одежду, кожей ощутить ледяную прохладу воды, лечь в траву, уставиться в небо.

Но нет. Он шел, хлопая черными крыльями плаща за спиной, тяжелой поступью приминая нежную траву. Видел стаю оми в траве. Слышал сухой, ядовитый шепот.

Инквизиторы шли к Близнецам, черной тенью накрывая осмелившийся наконец вздохнуть полной грудью мир. Пепел исчез, но зло Ваду осталось. Гниющая рана — инквизиторы.

Рамм не спал этой ночью. Он думал. Думал о том, осталась ли в его душе хотя бы капля света и добра. И он нашел ее. Точку, частичку, что делала его человеком. Любовь. Любовь к Марку. Мальчишка был ему как сын. Он не позволит ученику погибнуть. В конце концов он, его наставник, полностью несет ответственность за все, что происходит. Рамм сам убьет короля и примет на себя проклятие. Если змея Лой попытается помешать, придется убить второго заместителя. Вот уж о чем не пожалеет!

Пески золотые… Какая красота вокруг! Лишь на мгновение инквизитор пожалел, что больше никогда не увидит всего этого. Но радость от того, что еще чуть-чуть и Смерть, милосердно освобождающая от мучивших столько лет подряд кошмаров уже близко, заставила забыть обо всем. Только бы получилось…

Тинн Лой щурил и без того узкие глаза, жадно ловя признаки приближающихся сумерек. Маг ненавидел солнце. Яркое, палящее, оно, казалось, причиняло почти физическую боль. Болели глаза. Жгло бледную кожу. Яркость красок вокруг раздражала. Ему милее были серые чешуйки оми, темные, влажные пещеры. И уж если на то пошло — серый пепел был инквизитору ближе.

Рамм и Марк улыбаются, тая от умиления. Подумать только — души инквизиторов дрожат от трепета, воспринимая окружающие красоты! Нелепо…

Оми шептали новости. Трое. Стихийник, чкори и нейро. Знатная их ждет заварушка. Исход совершенно непредсказуем! Если Арвин победит, переходить на сторону короля ему, Тинну Лою, увы, бесполезно. Даже если мальчишку удастся убедить в его преданности, имперцы отдадут ему жену, и инквизитора ждет костер.

Надо уходить. Порталом. Куда угодно. Он сумеет замести следы. Оми не подведут — ни один маг, даже очень сильный, не отследит след сразу. А уж потом…Он сумеет о себе позаботиться.

Сумерки медленно опускались на горы, когда инквизиторы добрались до цели своего путешествия.

Камни-близнецы. Огромные, они возвышались на фоне удивительно нежного, розовато-сизого заката, и такой покой, тишина и умиротворенность были разлиты вокруг, что никому из трех инквизиторов не верилось в то, что завтра, на этом самом месте прольется кровь…

— Стихии… — Император побарабанил пальцами по столу, вздохнул, и кивнул придворному магу в знак того, что аудиенция окончена, можно расходиться.

Принцесса Тигверд сидела в кресле у камина. Слушала, как Фредерик и Швангау пытались найти выход из сложившейся ситуации. Ирвин забрал Риадну с детьми на остров, в надежде, что Ия поможет. Сам целитель так и не смог добиться от женщины более ли менее адекватного состояния.

С тех пор как Вероника узнала, что не беременна, внутри поселилось какое-то…безразличие ко всему. Немного волновал Рэм, последнее время он был слишком замкнут, но возраст самый что ни на есть располагающий к подобной отчужденности. Пятнадцать лет. Мальчишки…

— Дорогая…позвать целителя? — Ричард, как всегда, был внимателен и нежен.

Но почему-то сейчас женщину это не радовало. Захотелось уйти к себе. Господин Мирров любезно прислал серию новых детективов. Пусть каждый занимается своим делом. Император ищет, как проникнуть в Ваду, Ирвин лечит, а она, пожалуй, пойдет отдыхать…

— Все хорошо, Ричард. Просто…устала.

…

— Рэм, ты… Ты что творишь?!!!

Феликс, привыкший наблюдать за тем, как фехтуют братья, вскочил. В таком состоянии Рэма он еще не видел.

Пашка, кряхтя как старик, поднимался с земли. Рэм просто снес брата. Будто это был не дружеский поединок ради того, чтобы размяться, а последний бой в жизни герцога. Его сиятельство даже не взглянул на соперника. Сжав зубы до побелевших скул, рубил шпагой наотмашь, ничего не замечая вокруг.

— Да чему ты удивляешься? — бросил Пашка у Феликса, осторожно качая головой, словно проверяя — на месте ли она. — Он такой уже несколько дней! Все шарахаются…

— Рэм?.. — осторожно спросил юный целитель.

— Я не желаю говорить об этом, — холодно ответили ему.

— И такая канитель не один день, — вздохнул Пашка. — Рубануло — так рубануло. Его светлость рычат, кидаются. Ничего объяснять не желают.

— Не понимаю, — вздохнул Феликс, озадаченно поглядывая на обычно спокойного, хладнокровного юношу. — Может, попить успокоительную настойку пару недель?

— Не надо, — Рэм отбросил шпагу.

Сталь жалобно зазвенела по плитам. Ее стон обиженно вскарабкался по мрамору белых башен дворца и растворился в яркой бирюзе летнего неба. Погода стояла чудесная. Ясно. Солнечно. На этом фоне все происходящее казалось просто дурным сном. Нелепой, чудовищной ошибкой…

Герцог развернулся и, не обращая внимания на ошарашенные взгляды братьев, дал понять, что уходит.

Золотая птица галсту́к появилась из ниоткуда… Огромные песчаные крылья тенью накрыли двор, и все присутствующие услышали тихий, но твердый голос герцогини:

— Геральд?

— Матушка! — сухо поклонился юноша.

Красивое, тонкое лицо Рэма исказила злобная гримаса. С тех пор как инкогнито наследника было раскрыто, он сбросил чары, и теперь они с Паулем больше не были похожи на близнецов. Волосы юноши были на порядок темнее, зеленые глаза с чуть более миндалевидным разрезом, шрам справа над губой…

— Геральд, мне необходимо с тобой поговорить.

— Позже.

— Но… — проговорила герцогиня в спину сына.

Пашка и Феликс, переглянувшись, стали совершать маневр отхода. Подальше! Подальше от этих странных сегодня людей! Сначала забаррикадироваться в библиотеке, а там — как пойдет!

Рэм, пройдя несколько шагов, вдруг встал как вкопанный. Потом медленно развернулся. И проговорил:

— О чем вы хотите со мной поговорить, матушка? Не о том ли, что место отца…

— Именно, — перебила герцогиня, чей взгляд, в свою очередь, вспыхнул зелеными искрами праведного гнева.

Как же они были похожи в этот момент! У ног женщины свилась золотая змея. Песчаный монстр шипел на золотистую копию принца Флоризеля, что изо всех сил старался не сдавать позиций.

— Место гибели твоего отца зовет. Завтра День Ушедших Раньше. Надеюсь, ты присоединишься ко мне.

— Безусловно. И надеюсь, что мы будем там одни.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, матушка, вашу сердечную привязанность! Последнее время вас слишком часто видят рядом с неким господином Миро. Непозволительно близко! У этого чкори…

— У этого чкори умерла жена. Ее убили в Империи много лет назад. Трагическая случайность. Он один вырастил дочь. А теперь не знает, жива ли она. У нас с ним…много общего. Ты не находишь?