Черные люди (СИ) - Щербинина Зоя "Jero3000" - Страница 8

Наверху начал раздаваться стук дверей. Студенты один за другим спускались в Общую гостиную, недоуменно глядя на Гермиону, которая выглядела так, будто ее всю ночь пытали, и на спящего в кресле Гарри. Однако никто не рисковал задавать вопросы. Один из третьекурсников открыл было рот, но Гермиона смерила его таким тяжелым взглядом, что он поспешил убраться прочь из башни. Джинни спустилась последней и остановилась у подножия лестницы, словно не желая и близко подходить к Гермионе. Вид у нее был ужасный. Растрепанная, с красными глазами, в мятой квиддичной форме – видимо, она не только не легла спать, но даже не удосужилась раздеться. И вот теперь она стояла у подножия лестницы и сверлила Гермиону взглядом, в котором та усмотрела некий укор.

- Гарри еще не проснулся, - зачем-то сообщила Гермиона.

- Сама вижу, - буркнула Джинни, наклоняясь к Гарри. – Просыпайся. Уже утро. Нужно вставать.

Гарри не реагировал. Он даже не всхрапнул, не пошевелился, не проворчал ничего сквозь сон, и это настораживало. Это пугало. Это заставило Гермиону сдвинуться, наконец, с места и подойти к Джинни.

- Джинни, что-то не так, - осторожно начала она, но Джинни лишь отмахнулась, пытаясь разбудить Гарри.

Гермиону, только начавшую успокаиваться, снова пробил озноб.

- Джинни, оставь его. Пускай выспится. Пускай выспится хотя бы он, если уж у нас не вышло, - тихо проговорила она.

- Хватит командовать, Гермиона, — вспыхнула вдруг Джинни.

- Успокойся, пожалуйста, - вздохнула Гермиона, беря ее за плечо. – Ты ночью глаз не сомкнула, я это вижу. Я тоже не спала ночь. Давай попробуем взять себя в руки и хотя бы спустимся позавтракать.

- Как ты можешь думать о завтраке? – взорвалась Джинни. – Как ты можешь думать о еде, когда умер Рон! Ты слышишь, Рон! Это был мой брат! И, кстати, твой парень. Или тебе безразлично?

Гермиона смотрела на Джинни, не мигая, и чувствовала, как вскипают в глазах горячие слезы обиды.

- Что ты, Джинни, - медленно проговорила она, - конечно же, мне не безразлично. Я просто забочусь о тебе. Я уже потеряла Рона и не хочу, чтобы ты умерла от голода, пока будешь горевать. Поверь, Джинни, мне так же плохо, как и тебе.

- Никому не может быть так же плохо, как мне, - процедила Джинни. – А Рон, он всегда был тебе безразличен. Уходи. Я останусь с Гарри.

Гермиона отступила на два шага и смахнула непрошеные слезы обиды. Джинни же сделала вид, что Гермионы тут вовсе нет, и повернулась к Гарри, поглаживая его спутанные волосы пальцами. Гермиона развернулась и вышла из гостиной, силясь не расплакаться.

«Нужно быть сильной, - сказала она сама себе, спускаясь по лестнице, - Джинни нужно понять. Ей тяжело. Это ее брат все-таки. Она просто раздавлена своим горем. Нельзя на нее обижаться. Мы с Гарри должны ее поддержать».

Гермиона брела к Большому Залу скорее по привычке, нежели осознанно. Она вспомнила, как металась по этим коридорам во мраке прошедшей ночи, и теперь искренне недоумевала, как можно было заблудиться. Сквозь окна пробивался слабый серый свет, и в коридорах было уже не так темно. Впрочем, проделав половину пути, Гермиона обнаружила одну странность: все люди с портретов куда-то пропали. Она привыкла к тому, что они постоянно находятся на своих портретах: спят и просыпаются, переговариваются с соседними портретами. Изредка, они, конечно, захаживали друг к другу в гости, но так, чтобы все разом куда-то ушли, она припомнить не могла.

- Странно это все, - пробормотала Гермиона, подходя к Большому Залу.

В Зале тоже было непривычно тихо. Обычно все переговаривались, здоровались друг с другом, бродили между столами, но теперь в зале царила непривычная тишина. Гермиона окинула взглядом факультетские столы и заметила, что некоторые выглядят ничуть не лучше ее самой или Джинни, оставшейся в башне. От мысли о Джинни снова защипало глаза, и она предпочла сесть на ближайшее место за столом своего факультета. Гермиона сложила руки перед собой и просто уставилась в стол, ощущая спиной чужие взгляды. Она желала бы, как и Джинни, не спускаться в Большой Зал и не видеть всех этих людей, которые, наверняка уже успели обсудить ее горе, а может, даже и не знали о нем.

- Прошу внимания, - раздался голос профессора МакГонагалл, и Гермиона резко повернулась к преподавательскому столу. Боковым зрением, она заметила, что многие поворачиваются к директору с любопытством, однако были и такие, которые, как и Гермиона, повернулись резко, а некоторые и вовсе не отреагировали на просьбу директора, продолжая смотреть перед собой или в стол.

- Уважаемые студенты, - продолжила МакГонагалл, - руководство школы разберется с той чередой случаев, что произошли сегодняшней ночью. Родителям пострадавших уже отправлены совы. Мы разберемся в ситуации, а пока что я хочу освободить от занятий третий и четвертый курсы Хаффлпаффа, пятый, шестой и седьмой курсы Рейвенкло, а также седьмой курс Гриффиндора. Мои глубочайшие соболезнования.

Гермиона непонимающе повернула голову к столу Хаффлпаффа. Ребята с тех курсов, что назвала МакГонагалл, были чем-то удручены. Однако раздавшийся со стороны Слизеринского стола смешок отвлек ее от этих мыслей. Она резко повернулась на звук и увидела Малфоя, скривившего губы в скептической ухмылке. Подавив желание запустить в него каким-то заклятием, Гермиона почти силой заставила себя повернуться к столу и уставиться взглядом в тарелку. Она начинала догадываться, в чем причина такого заявления МакГонагалл, однако хотела уточнить это у нее лично.

Завтрак прошел в тишине. Гермиона наскоро съела пару тостов, но из зала не уходила, дожидаясь пока все разбредутся и она сможет задать МакГонагалл свой вопрос. Однако та подошла к ней сама.

- Мисс Грейнджер, - голос директора был теплым и успокаивающим, - где мисс Уизли и мистер Поттер?

- В башне, - прошелестела Гермиона. В горле будто встал ком, который она не могла ни сглотнуть, ни откашлять, поэтому голос ее был сиплым и немного шелестящим. – Джинни сказала, что не голодна, а Гарри еще спит.

- Очень хорошо, - кивнула МакГонагалл. – И все же я бы хотела, чтобы вы все были на виду. Нам не нужны больше такие инциденты.

- Профессор, - Гермиона почувствовала подходящий момент для своего вопроса, - а все те курсы, что сегодня освобождены от занятий – там тоже что-то произошло?

- К сожалению, да, - вспышка молнии за окном осветило лицо МакГонагалл, которое посерело от переживаний. – После визита к вам, я вернулась в свой кабинет, где меня уже ждала староста Рейвенкло. У них произошло то же самое, что и с мистером Уизли, но пострадало сразу четыре человека. Два пятикурсника, девушка с шестого курса и семикурсник. Пока я разбиралась с ней, поступила информация с Хаффлпаффа. Там не стало троих. Я не знаю, с чем это связано, но мы разбираемся.

- Я могу чем-то помочь, профессор? – тихо спросила Гермиона.

- Я думала, вы захотите вернуться в башню и попытаться пережить горе с друзьями, - МакГонагалл поправила очки, и Гермиона второй раз за это утро ощутила себя бесчувственной.

- Мне, - она запнулась, - мне лучше пережить его в одиночестве.

- Как знаете, мисс Грейнджер. Как знаете.

Гермиона смотрела вслед удаляющейся МакГонагалл, и в голове ее крутилось сразу несколько мыслей, ни одна из которых не была внятной. Стоило лишь попытаться ухватиться за какую-то из них, как все они ускользали, оставляя на душе только давящее чувство вины с примесью отчаяния. Гермиона встала со своего места и побрела прочь из Зала, однако в дверях остановилась, и было отчего. Прямо напротив выхода из Большого зала стоял у колонны Драко Малфой.

- Что, грязнокровка, впервые в жизни не знаешь правильного ответа? – усмехнулся он.

- Какое тебе дело? – вяло огрызнулась Гермиона. – У всей школы трагедия, и только ты позволяешь себе ехидные смешки и комментарии.

- А что поделать, если я, похоже, единственный, кто знает, в чем дело, - Малфой неприятно хохотнул.

- Так иди и расскажи директору МакГонагалл, - выпалила Гермиона и закашлялась.