Распутанный (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 45

Волк растянулся рядом с ней, темный мех блестел, зеленые глаза светились.

— Райли, — произнесла она, на этот раз констатируя факт.

«Единственный и неповторимый».

— Что ты здесь делаешь? — Еще важнее, был ли ее внешний вид в беспорядке? Она осмотрела себя. На ней была голубая майка, одеяло сбилось в кучу на талии, скрывая нижнюю часть тела — мальчишеские шорты и голые ноги — от его взгляда. Она провела рукой по волосам. Несколько переплетений, но ничего особо ужасного.

«Ты можешь быть Опустошителем, и та ведьма, Мария, подозревает это. Ты ни за что больше не будешь спать одна».

Так он переживал. Ему пока не все равно. И он сказал «можешь быть Опустошителем», это было лучше, чем их последний разговор, когда он открыто заявил «Ты убьешь меня». Уголки ее губ приподнялись.

— Так ты был здесь всю ночь? — И защищал ее.

«Ага. Вернулся сразу после того, как проводил Эйдена и Викторию домой».

— Я рада. И спасибо тебе.

«Пожалуйста».

Их взгляды встретились, и в течение какой-то минуты он пылко смотрел на нее, как смотрел в самом начале, до ведьм и кормления, будто она была чем-то важным, будто она значила больше, чем что-либо в мире. Девушка может привыкнуть к такому.

Широко ухмыльнувшись, она упала обратно на матрас. Ей было жаль, что она не проснулась раньше.

— Теперь мы оба настороже, и нам, возможно, стоит поговорить о прошлой ночи. Мы наговорили друг другу слова, которые…

Внезапно дверь в спальню распахнулась, и ее папа влетел внутрь, насупившись.

— Что происходит, Мэри Энн?

— Папа! — Запаниковав, пойманная с поличным, она подскочила, выпрямившись и дернув одеяло на себя. — Что ты делаешь?

— Ты кричала имя того парня. Я подумал… — Его взгляд опустился на Райли, и он замолчал, ужас омрачил его глаза. Он был в своей пижаме, фланелевой рубашке и штанах, должно быть, кинулся прямиком из кровати. — Мэри Энн, слушай меня, детка. Встань медленно. Никаких резких движений, ладно? Я хочу, чтобы ты медленно передвинулась за меня. Ладно? Сейчас, давай, дорогая.

О, Боже. Этого ведь не происходило.

— Папа. Эм, собака безобидная, клянусь. — Самая. Большая. Ложь.

Чтобы доказать свою «безобидность», Райли лизнул ее ладонь. По коже побежали мурашки, и жар затопил ее щеки. Ей бы не хотелось, чтобы папа думал, что собака ее возбуждает.

— Откуда ты знаешь, что эта паршивая тварь безобидна? — Ее папа всегда ненавидел животных, боялся их. — А теперь, почему бы тебе не отойти от него и не подойти ко мне? Не хочу тебя пугать, но он может сделать из твоего лица жевательную игрушку, дорогуша. — Райли напрягся.

— Просто я знаю, — сказала она. — Он не обидит меня. Он… мой домашний питомец. — Пожалуйста, не сходи с ума, Райли, подумала она, хотя знала, что он не слышит ее. — Последние несколько недель.

Голубые глаза ее папы широко раскрылись, паника и страх уступили озадаченности.

— Нет. Нет, это невозможно. Я бы знал.

— Да, возможно. Видишь? — Она обняла большое тело Райли и спрятала лицо в его мягкой шее, прижимая его ближе.

— Нет, — настаивал ее папа, качая головой. — Ты сказала бы мне. Я бы знал.

Ох, папа. Ты столько не знаешь. Она выпрямилась, сердце все еще барабанило под ребрами.

— Я знаю, что у тебя сильная фобия животных, поэтому скрывала его. Но видишь? Он воспитанный. Он не доставит никаких проблем. Клянусь.

Он снова покачал головой, прежде чем последнее слово слетело с ее губ.

— Эта тварь могла съесть тебя на завтрак, Мэри Энн. Я хочу, чтобы он ушел. Сейчас же.

— Папочка, пожалуйста. Пожалуйста, пусть он останется, — сказала она, и слезы как по команде наполнили ее глаза. Она слишком переигрывала? Может быть. Но ей нужно было, чтобы он сказал «да». Тогда Райли сможет свободно приходить и уходить. Больше не придется скрываться. В самом деле, ей стоило подумать об этом раньше. — С ним я счастлива. С тех пор, как… ты знаешь, что произошло между нами. — Напоминание об их ссоре было низким, но она была в отчаянии.

Наконец, ее папа смягчился.

— У него не будет вторых попыток.

Он не сказал «да», но она знала, что победа была за ней. Она хотела смеяться, хлопать в ладоши и танцевать.

— Я отвезу его сама в ветеринарную клинику.

Пауза. Вздох. Он сжал переносицу.

— Ты назвала его Райли.

О-оу.

— Да.

— Так ты назвала домашнего питомца именем своего парня?

— Мм, да.

— Почему ты это сделала?

Он читал обо всех видах психологических причин в анализе ситуации?

— Просто показалось… подходящим. Они оба защищают меня. — Вот. Правда.

Он смягчился еще чуть-чуть.

— Райли знает?

— Да, и он одобряет. Ему польстило.

— Это всего лишь доказывает, что он странный, и тебе не стоит проводить с ним время.

— Это твое профессиональное мнение? — многозначительно спросила она.

Он надолго замолчал.

— Не могу поверить. Паршивая шавка в доме, все время. Прекрасно. Оставь его. Но если он испачкает коврик, он пойдет вон.

Она сжала губы, чтобы не расплыться в улыбке.

— Я поняла.

Он повернулся, бросив через плечо:

— И если он зарычит на тебя, хотя бы один раз, он пойдет вон. Он выглядит диким.

«Какой есть», — рявкнул Райли в ее голове.

Не смейся, сказала она себе.

Ее папа задержался в дверях.

— Где он останется, пока ты в школе?

Это. Прелестно.

— Снаружи.

— Ты могла бы пригласить и блох в наш дом, Мэри Энн.

Не. Смейся.

— Он чистый, пап. Клянусь. Но если я найду хоть одну маленькую букашку, я его искупаю.

«Это может оказаться занятным», — сказал Райли.

— И спасибо тебе, — добавила она. — За все.

— Всегда пожалуйста. — Дверь закрылась, оставляя ее наедине с Райли.

Наконец, давая своему веселью бить ключом, Мэри Энн упала спиной на кровать и прижалась к своей паршивой шавке.

«Испачкает коврик», — прорычал Райли. — «Да неужто».

Мэри Энн смеялась, пока по щекам не потекли слезы. Столько ужаса и подозрительности, беготни и ожиданий, столько времени в страхе перед тем, что произойдет и должно произойти, ей было немного странно именно сейчас поддаться веселью, но она не могла ничего с собой поделать. В общем-то, ей и не хотелось.

И Райли ей не помогал.

«Блохи. Паршивый». — Еще один рык. — «Посмотрим, что он скажет, когда я перегрызу его коленку».

— Теперь уже не выйдет, — произнесла она в перерыве между смехом, — или тебя выбросят на улицу.

Он еще раз зарычал, но растянулся на матрасе около нее.

«У меня шелковистый мех, черт возьми».

Наконец, она успокоилась, но усмешка все еще была широкой и нескрываемой.

— Очень.

Он вздохнул.

«Просто ложись спать. Тебе нужно хорошенько отдохнуть».

Она хотела возразить. В самом деле хотела, но пока лежала, поглаживая его и слушая, как он чуть ли не одобрительно мурлычет, его тепло и мягкость опьянили ее, убаюкали обратно в темноту, как ничто другое. Ее тревоги растаяли, оставив только ощущение счастья. Она скучала по этому и по знанию, что он будет здесь, когда она снова проснется…

Когда она открыла глаза, зевая, Райли все еще был рядом.

«Видишь! Все еще рядом».

Мэри Энн взяла мобильник с прикроватной тумбочки, взглянула на часы и нахмурилась. У нее было пятнадцать минут до того, как ей придется встать, умыться и пойти в школу. Ей нужен был час. Они с Райли еще не поговорили.

О, ладно. Ничего не поделаешь. Она насладится этими пятнадцатью минутами, словно последними. Однако, с утренним светом все ее беспокойства вернулись, затопив сознание, она проигрывала прошлую ночь снова и снова.

«Мы встречаемся», — сказал он. — «По крайней мере, я так думаю».

Ой.

«Однажды ты убьешь всех, кого я люблю», — добавил он. — «Черт, однажды ты и меня убьешь».