Семья - это святое (СИ) - "Leras" - Страница 37

— Знаешь, это смешно, — продолжила она, щуря пылающие зеленым огнем глаза, — Давина так легко влюбила тебя в себя. Ты бегал за ней, как собачонка! А на деле она тебя просто использовала, чтобы завладеть камнем. Закон бумеранга в действии.

Кол почувствовал, как от слов жены, прежде владеющая им нежность, сменилась яростью.

— Ну и что, — процедил он, окончательно срываясь, — подумаешь, убил тебя, это давно было. Зато сегодня — спас! Я помог тебе с обрядом, и поэтому ты здесь, а не у предков. И, как я вижу, твоя сила вернулась к тебе в полном объеме, и даже больше. Это что, бонус от брака с Первородным мужем? А теперь ты отталкиваешь меня?

Вампир чувствовал, что не прав, но остановиться уже не мог, продолжая наступать на бледнеющую ведьму, глаза, которой выражали лишь гнев.

— Точно, как я сразу не догадалась, — с горечью выплюнула она, качая головой, — хочешь меня вернуть, чтобы потешить уязвленное самолюбие?

Кол не нашел, что сказать в ответ и вихрем устремился к двери, только чтобы не смотреть в полные обиды и боли глаза жены. Ошибкой было думать, что Тори так легко забудет то, как он поступил с ней век назад, но желание быть с ней застилало глаза, не позволяя прислушаться к доводам разума.

Эта ночь выдалась бессонной не только для Элайджи. До самого рассвета Кол так и смог сомкнуть глаз, думая о том, как вернуть жену не только в свою постель, но и в жизнь. Утром ему показалось, что он нашел решение.

Просто не давить на нее. Дать ей время. Показать свои чувства.

Поэтому утром, Виктория проснулась от запаха ароматного кофе, который Кол принес ей прямо в постель. Несколько секунд он просто любовался спящей девушкой, прежде чем она открыла глаза, явно удивленная его появлением.

— Ты так красива, когда спишь и не сердишься, — улыбается вампир, протягивая ведьме фарфоровую чашечку, — прости меня за вчерашнее.

Виктория ничего не сказала в ответ, все еще не сводя с мужа удивленных глаз. Но кофе все же взяла.

— Ты раньше каждое утро приносила мне завтрак в постель, это минимум, что я могу для тебя сделать, — игриво продолжил Кол, довольный тем, что жена принимает его ухаживания, — к тому же внизу наши родственники… я имею в виду Клауса и Крис сейчас занимаются завтраком, и я не уверен, что это будет съедобно.

Ведьма не смогла сдержать улыбки, в то время как Первородный старался изо всех сил быть милым и не смотреть, на волосы жены, которые волнами легли на ее полуобнаженную грудь. Она была так красива, что на миг у Кола мелькнула мысль поступить так, как обычно — силой взять то, что ему хочется, подчинить ту, что и так по праву принадлежит ему. Усилием воли Майклсон отогнал ее, понимая, что если он сейчас чуть сильнее надавит, то потеряет жену навсегда.

— Я не буду тебе мешать, — тихо проговорил он, поворачиваясь к двери, — собирайся и спускайся вниз, нас уже все ждут.

Напоследок, вставая с кровати Тори, Кол осторожно смахнул прядь волос с лица жены, проводя пальцами по всей длине волос вниз, будто случайно касаясь округлости налитой груди. Тори вспыхнула от его вольности, но прежде, чем она успела что-то сказать, Кол исчез за дверью.

До того момента как в гостиную спустился Элайджа, завтрак проходил в почти дружеской атмосфере. Кристина старалась уколоть Клауса, что, кажется, даже нравилось гибриду, не сводящего с дерзкой ведьмы горящих глаз, Хелен ухаживала за Дереком, а Тори молча сидела с ним рядом, позволяю вампиру наполнять ее тарелку вкусностями.

Приход старшего брата все испортил, но Кол не мог винить его в том, что отповедь Кристины адресованная Элайдже, задела и его собственное сердце.

И вот сейчас, когда Крис уже направляется к лестнице, Первородному в голову вдруг приходит одна простая мысль.

А может быть он и вовсе недостоин прощения Тори? Достаточно ли только его любви, которую он и сам осознал всего пару дней назад для того, чтобы забыть предательство?

Кол хмурится, качая головой, совсем не слыша, что происходит вокруг, и возвращается в реальность, лишь когда видит, что Виктория, берет корзину и направляется к выходу из дома, на пороге бросая в его сторону короткий, едва заметный взгляд.

Не думая ни секунды, он следует за ней, догоняя ведьму у кованой ограды и набрасывая на ее плечи вязаную шаль, которую он, даже не задумываясь, успел прихватить, выходя из дома.

— Ты можешь заболеть, — объясняет Кол, когда жена поднимает на него свои зеленые глаза, в которых удивление смешано с чем-то еще, чего вампир никак не может разобрать, — и тебе нужен охранник. Одна ты никуда не пойдешь.

— Как хочешь, — отвечает ведьма, вручая Колу пустую корзинку.

И они идут.

Осенний день на удивление солнечный и теплый, и прогулка в лесу с желтеющими листьями доставляет удовольствие обоим. Неожиданно для вампира Тори улыбается ему, смеется над его шутками, отвечает на вопросы. Майклсон смотрит на нее, такую невинную, чистую. Любуется ее золотящимися на солнце волосами, изгибами точеной фигуры, которую не скрывают даже толстый свитер и шаль, и вновь думает о том, достоин ли он своей маленькой жены, которая по его вине пережила так много.

Тори склоняется к земле, выискивая в лесу редкие травы и Кол не может оторвать жадного взгляда от ее тела, каждый дюйм которого он помнит еще с того их первого раза век назад и виной тому совсем не вампирская безупречная память. Но Майклсон знает, что сейчас не время и не место и он ругает себя за эти мысли, что лишь сильнее распаляет возбуждение, бурлящее в крови.

А Тори смотрит на него, кусая свои алые губки, и сдерживать себя становится все сложнее. Вот только Кол абсолютно уверен, что жена оттолкнет его стоит ему лишь прикоснуться к ней кончиками пальцев и поэтому, он застывает ледяной статуей, когда слышит ее недовольный голос.

— Черт возьми, Майклсон, чего ты вообще от меня хочешь? — щурится она, качая головой, — вчера ты признавался в любви, а сегодня совсем не замечаешь!

— А чего хочешь ты? — хрипло спрашивает Кол, боясь верить в то, что происходит, — неужели моего внимания?

Тори не отвечает. Она стоит всего в метре от него, нерешительно кусая губки, а затем…

Вампир сам не понимает, как она оказывается рядом с ним, и тонкие руки обвивают мужскую шею. Он забывает, как дышать, все вокруг сливается в один золотисто-алый хоровод, когда она с улыбкой отвечает «угадай» и целует его.

На долю секунды он замирает, но затем, на губах вампира расцветает озорная улыбка, когда он перехватывает инициативу, сминая алые губки в жадном, нетерпеливом поцелуе. Он отбрасывает в сторону корзину с травами (да, Колу совершенно плевать на Дерека!) и прижимает Тори к могучему дереву, заслоняя своим телом, будто боится, что она сбежит, передумав давать ему второй шанс. Всего на мгновение он отстраняется от нее, заглядывая в затуманенные зеленые глаза.

— Я люблю тебя, — шепчет он, — ты не пожалеешь, что простила меня.

— И я люблю тебя, — отвечает Тори, — всегда любила только тебя.

Им больше совсем не нужны слова, и Кол покрывает легкими поцелуями лицо любимой, собирая губами одинокие дорожки слез, которые Виктория не смогла сдержать, поддавшись чувствам.

Но проходит совсем немного времени, и его нежные ласки становятся все более смелыми, а ладони, с тонкой талии опускаются сначала на девичью попку, сжимая ее, а затем скользят под свитер, накрывая округлости нежной груди. Тори не сопротивляется, позволяя мужу ласкать ее, и только тихо стонет, когда его пальцы сжимают затвердевшие соски, мягко покручивая их.

— Хочу тебя, сейчас, — низким от желания голосом шепчет Кол, прижимая свой пах к телу жены, которая сразу же чувствует силу его возбуждения, отчего ее лицо становится совсем алым.

— Здесь холодно, — смущенно выдыхает она.

— Поверь, тебе будет очень жарко, — со смешком отвечает Кол, разворачивая Тори к себе спиной.

Он не видит ее лица, но слышит каждый тихий стон, что звучат словно музыка, для вампира, который запускает обе руки по свитер ведьмы, лаская нежные груди. Виктория определенно наслаждается его ласками, и Майклсон довольно улыбается, когда она откидывает голову ему на плечо, выгибая спинку, стоит ему стиснуть пальцами затвердевшие соски.