Семья - это святое (СИ) - "Leras" - Страница 17

Пока розовые губки порхают по его животу, она быстро справляется с ширинкой и тянет вниз мужские брюки вместе с бельем, высвобождая напряженный член. Голубые глаза расширяются, когда ведьмочка видит, как Майклсон щедро одарен природой, и она осторожно касается его плоти, скользя по ней своей маленькой ладонью.

Элайджа не сводит с Хелен тяжелого взгляда, все еще до конца не веря в происходящее, и он не может сдержать глухого стона, когда девичий язычок проходится от основания до головки его пульсирующего от желания члена, прежде чем он попадает в плен горячего ротика, отчего вампир совсем теряет голову, как и последние частицы самоконтроля.

Хелен ласкает его медленно, осторожно, и для Майклсона совершенно очевидно, что у белокурой ведьмы мало опыта в подобного рода делах, но то, как она касается его своим маленьким язычком, распаляет сильнее, чем все те ласки, что он знал прежде за всю тысячу лет. Он не знает, почему его чувства так сильны, но совершенно отчетливо понимает, что если не остановит ее, то хватит еще пары движений нежных губок для того, чтобы он излился прямо во влажный, горячий ротик, сомкнувшийся на его плоти, и Элайджа тянет ведьму вверх.

— Это не честно, ангелочек, — шепчет он, подхватывая Хелен под ягодицы, и направляясь к постели.

— Почему? — распахивает глаза та, не сводя с Первородного мутного взгляда.

— Потому что я тоже хочу тебя, — просто отвечает тот, осторожно опуская девушку на постель, — хочу с первого чертова взгляда.

Вампиру хватает секунды для того, чтобы избавится от оставшейся одежды, и миг спустя он склоняется над ведьмочкой, соприкасаясь — кожа к коже — отчего с розовых губок срывается сладкий стон.

— Ты уверена, ангелочек? — предпринимает Элайджа последнюю попытку, но что Хелен без слов подается вперед, вовлекая его в страстный поцелуй.

Она дрожит в его руках, шире разводя бедра, и вампир накрывает ее своим телом, устраиваясь между длинных ножек. Не прекращая поцелуя, он скользит ладонями по девичьему телу, лаская холмики налитых грудей, плоский живот, пока его пальцы не замирают на развилке меж бедер, невесомо касаясь нежных складок кожи, совсем влажных от желания.

Хелен выгибает спинку, чувствуя его прикосновения, и Элайджа не может сдержать довольной улыбки, когда она подается навстречу ласкающей ее ладони, а с припухших губок один за одни срываются горячие стоны. И он понимает, что не в силах больше ждать.

Девичьи ножки оказываются на мужских плечах, и Майклсон резко подается вперед, заполняя тесное лоно одним сильным движением, отчего Хелен кричит, прижимаясь к нему теснее. Она такая мокрая, такая узкая, такая желанная, что Элайджа очень быстро теряет над собой контроль. Резкими толчками он подается вперед, входя на всю длину, снова и снова наполнял ее собой, надавливая на набухший клитор.

Хелен мечется под ним, кусая губки, и очень скоро по ее телу проходит волна крупной дрожи, и она кричит, достигая оглушающего экстаза, пока Майклсон снижает темп, открывая для ведьмочки новые грани наслаждения. Ее тесное лоно сжимает мужской член, и Элайджа на миг замирает, позволяя ей прийти в себя после бурного оргазма.

Хелен жадно глотает воздух, обвивая тонкими руками его шею, и вампир не отрывает от нее пристального взгляда, любуясь прекрасным лицом. Он все еще в ней, не дойдя до своего пика, и девушка заливается краской смущения, когда понимает это, подаваясь бедрами вперед.

— Перевернись на животик, мы только начали, — нежно говорит ей Элайджа, и Хелен без слов выполняет его просьбу, выгибая узкую спинку, когда Майклсон входит в нее сзади.

Первородный старается быть нежным. Медленно наполняет собой тесное лоно, которое, кажется не хочет его отпускать. Его губы путешествует по девичей спине, а рука снова находит клитор, и умелые пальцы начинают его терзать.

— Элайджа, Элайджа, — шепчет Хелен, и им обоим хватает нескольких движений, для того, чтобы волна наслаждения накрыла их, ослепляя.

Майклсон откидывается на подушки, притягивая к себе дрожащую ведьму, которая льнет к его груди, прижимаясь всем телом. Она засыпает почти сразу, а вот Элайджа еще долго лежит в темноте, нежно касаясь белокурых волос.

Он боится даже представить, какой будет реакция протрезвевшей Хелен на случившееся, когда она проснется.

========== Часть 16 ==========

Яркий солнечный луч скользнул по лицу Первородного, и Элайджа медленно открыл глаза, просыпаясь. Повернув голову, он с беспокойством оглядел смятую подушку, которая все еще хранила тепло и аромат белокурой ведьмочки, которая сбежала из его постели. Впрочем, Майклсону хватило нескольких секунд для того, чтобы уловить доносящийся из ванной комнаты шум воды, свидетельствующий о том, что Хелен принимала душ.

Слух не обманул вампира, и спустя пару минут деревянная дверь распахнулась, и на пороге спальни появилась укутанная в полотенце девушка, смущенно кусающая свои розовые губки.

Элайджа на миг застыл, не зная, что сказать. Он не сомневался в том, Хелен жалеет о случившемся и теперь ее ненависть к нему — коварно соблазнившему ее в состоянии опьянения — лишь усилилась. Сам же он пока не мог разобраться в своих чувствах, но уже сейчас очевидными были два обстоятельства.

Первородный не на миг не жалел о произошедшем. И хотел продолжения.

Ведьмочка так и не подняла взгляда, все еще стоя на пороге ванной комнаты, и Элайджа, прочистив горло, осторожно проговорил:

— Ты наверно ничего не помнишь, ангелочек?

Девушка вздохнула, ничего не говоря в ответ, и вампир произнес:

— Мне жаль, что все случилось так…

Он хотел продолжить, но в этот миг Хелен подняла на него свои голубые глаза, и тихо, но уверенно сказала:

— А мне — нет. Я все помню, кстати. И не жалею.

С этими словами она сделала шаг в сторону замершего в постели Элайджи, который не сводил с девушки, на лице которой появилась робкая улыбка, ошеломленного взгляда.

— А ты жалеешь? — вскинула тонкую бровь ведьма, подходя к кровати, и касаясь своими тонкими пальцами плеча вампира, — ты жалеешь о том, что было ночью?

Вместо ответа, Майклсон потянул девушку на себя, и резким движением опрокинул ее на спину, нависая сверху.

— Ты видно шутишь, ангелочек? — протянул он, щуря темные глаза, — как я могу жалеть о том, что в моей постели оказалась такая сладкая, маленькая распутница?

— Я вовсе не такая! — нарочито обиженно надула губки Хелен, и Элайджа, не в силах сдержать своего порыва, тут же смял их в нетерпеливом поцелуе, пока его руки стянули с девичьего тела влажное полотенце, отбрасывая его в сторону.

— Ты сводишь меня с ума, — хрипло проговорил он, на миг отрываясь от нежных губ, и заглядывая в голубые глаза, — хочу тебя, ангелочек…

Девичье лицо от его откровенных признаний вспыхнуло румянцем, и Хелен смущенно опустила взгляд.

— Что такое? — нежно проговорил Майклсон, касаясь кончиками пальцев раскрасневшегося лица и осторожно приподнимая вверх маленький подбородок.

Ведьма только вздохнула в ответ и ее тонкие руки обвили мужскую шею, когда она прижалась к вампиру теснее.

— Я самая плохая сестра в мире, — выдохнула она, поднимая вверх лицо.

— Это почему же, ангелочек? — улыбаясь, спросил ее Элайджа.

— Потому что я тоже хочу тебя, — шепнула в ответ Хелен, глядя в чернеющие глаза Первородного, — это очень плохо?

— Это хорошо, — низким голосом ответил ей Майклсон, и его ладони заскользили по изгибам нежного тела, — к тому же, — добавил он, когда его руки оказались на точеных бедрах, — после вчерашнего, я у тебя в долгу. Не думал, что такая маленькая, невинная ведьмочка способна на подобное…

Элайджа умолк, наблюдая за тем, как у Хелен от его слов сбилось дыхание, и ее маленький язычок прошелся по пересохшим розовым губкам, еще сильнее разжигая его желание. Не говоря больше ни слова, он приник поцелуем к девичьей шейке, после чего, его губы скользнули ниже, лаская напряженные вершинки налитой груди. Хелен встретила его ласки тихими стонами удовольствия, которые стали громче, когда мужские пальцы заскользили по ее промежности, едва ощутимо поглаживая горячую плоть меж длинных ножек.