Корабль спасителя Вселенной (СИ) - Демидов Андрей Геннадиевич - Страница 23

   Долговязый молодой дружинник в кожаном панцире и кожаной шапке с железными полосами и шипами, поднёс к губам рог тура, и что было силы выдул из него хриплый, душераздирающий рёв. Оставив позади себя треск сминаемых зарослей малины и молодого орешника, конная дружина Стовова Багрянородца, за ней пешие крестьяне и челядь, а за ними варяжская отборная дружина, вышли на поле.

   Викинги-варяги тут же уселись в бурьяне, показывая безразличие к происходящему, уверенные и спокойные, чуть более говорливые, чем обычно. Их кольчуги на солнце горели, как рыбья чешуя, а оружие вспыхивало молниями.

   Князь с Гутбрандтом, Ацуром, Семиком и Жеребило далеко выехал перед рядами своих пеших мечников. Жеребило держал на стремени княжеский стяг с изображением птицы с головой медведя.

   Князь улыбался, то и дело поднимался в седле, чтобы лучше видеть происходящую на поле битву. Он оглядывался на свою пёструю рать, примеряя её мощь к числу врагов, сражающихся сейчас друг с другом.

   - Не пойму, где тут кто? - он покосился на советчиков.

   - Там, у возов, под дубом, Оря Стреблянин. К дубу пробивается дружина бурундеев. С ними чернокнижник Рагдай, колдун со Звенящих Холмов и Медведь горы. Оре скоро конец, раз в его обозе бабы взялись за топоры, - сказал хрипло Семик.

   - А викинги Вишена Стреблянин и Эйнар Счастливчик там? - спросил Гутбранд, снимая шлем с полумаской и подставляя холодному ветру рыжее от веснушек лицо.

   Семик некоторое время молчал, пытаясь вникнуть в смысл сказанного по-варяжски, но Гутбранд его опередил с ответом на собственный вопрос:

   - Я вижу их! Вон они, ещё живы. Клянусь Одином, сегодня им не уйти от мести! - конунг повернулся к своим воинам и закричал по-свейски: - Они тут! Гельмольд, сегодня ты сможешь отомстить убийцам за смерть брата! Если их не убьют прежде в бою другие!

   Варяги повскакивали со своих мест и линией двинулись сквозь строй мечников Стовова.

   Гельмольд зло крикнул:

   - Жаль! Если их убьют стребляне до нас, мы не узнаем, куда они спрятали золото конунга Гердрика!

   - Куда идут твои воины? - князь подбоченился, - хочешь ударить только своей дружиной?

   - Мы пойдём за твоими всадниками, князь, - ответил конунг.

   Он оглядел низкие серые облака, сплошной пеленой висящие над полем и расстилающиеся дальше, насколько хватало глаз. От них исходил низкий вибрирующий гул - то ли так отражался гомон битвы, то ли бог грома Один грохотал колёсами своих колесниц. Это было совсем не похоже на любую другую грозу, ранее виданную мореходами, торговцами и воинами из фьорда Вик в Янтарном или Северном море, или в Тёмной земле финнов. Как будто за облаками перемещались огромные огненные рыбы или драконы.

   Тем временем накал битвы достиг предела.

   Там, где в полдень стояла высокая трава, буйствовал лён, благоухал вереск, теперь лежала изрытая копытами и копьями, словно проросшая стрелами и сулицами, земля. Окровавленная, она держала на себе тела мёртвых и умирающих. Тут же, не обращая внимания на бой, бродили женщины и старики, собирая стрелы, и перенося раненых в заросли. Иногда, поднимающегося, женщины не подхватывали с радостными возгласами, а добивали серпом или колом.

   Стяг сторонников стреблянского вождя Претича, был уже около обозу врагов, и окружение должно было вот-вот случится. Уже не было видно лиц почти окружённых. Ни бледного из-за ранения Ори Стреблянина, свирепого вирника Швибы, бешеного Вишены. Только спины побеждающих было видно, их ликующие, кровожадные лица, когда они выходили из боя перевести дух, подобрать оружие вместо искорежённого, оставшегося в теле или щите врага.

   Под крики 'Рысь! Рысь!', рвущиеся из глоток и воинов Ори и воинов Претича, соплеменники резали друг друга.

   Князь Стовов Багрянородец радовался удаче. Сребляне, которых предстояло выбивать из окрестностей реки Москвы и Протвы несколько лет, сами убивали друг друга при помощи бурундеев. Никто и не думал повернуть щиты, словно его не существовало на поле. Он поглядывал на тёмную кромку облаков на востоке, странные всполохи, отгонял от лица комаров.

   - Князь, они уже бегут! - злорадно сказал Семик, указывая на десяток стреблян Ори бегущих в сторону капища.

   Настигнутые всадниками-бурундеями, они поворачивались к преследователям, чтобы избежать позора быть убитыми в спину.

   - Пора! Клянусь Одином! - привстал в стременах Ацур, - пусть воины хоть раз умоют мечи кровью сегодня, иначе победа будет пресной, как однодневная медовая брага.

   - Труби в рог, Карасик, смерть идёт, - махнул рукой князь, - вперёд, убейте всех стреблян и бурундеев!

   Но прежде, чем Карасик успел подать сигнал к наступлению, пехотинцы сделать шаг, а всадники ударить коней, Стовов снова крикнул:

   - Стоять всем, стоять! - он как хищный зверь, почуявший опасность, оскалился, отчего его борода ощетинилась, а кольчуга, казалось, заблестела ярче.

   Он вытянул вперёд руку, сжимающую меч, словно добавляя оружием взгляду пронизывающую силу. Теперь и его соратники увидели как прямо напротив них, через поле, стребляне, бегущие к лесу, останавливаются и бегут вдоль опушки леса, не обращая внимания на угрозу со стороны своих преследователей.

   Те тоже поворачивают назад, забыв о врагах. Там есть что-то что устрашает и тех и других.

   - Что там? Чего они испугались? - с тревогой спросил Ацур.

   Но можно было уже не отвечать. Всё и так стало видно.

   Чёрной полосой отделилось от леса неизвестное и многочисленное войско, как если бы вперёд шагнули деревья. Словно по волшебству в этом болотном крае, где каждый человек, а тем более воин, был известен, возникли тысячи воинов огромного роста, рыжеволосых, свирепых как звери. Они несли неизвестные здесь стяги с изображением медведя, стоящего на задних лапах. Они было вооружены кроткими копьями с зазубренными наконечниками, двусторонними секирами на верёвках, привязанных к запястьям, длинными мечами, большими луками.

   В центре их строя, укрытые за круглыми окованными щитами, без шлемов и панцирей, в косматых чёрных шкурах, сплоченно двигались пехотинцы.

   По бокам от них, на сильных конях, за длинными щитами, сплочённо двигались всадники.

   - Что это за войско? Кто они? Откуда они пришли? - прокатились по рядам воинства Ствова вопросы.

   - Это франки или саксы, - прокатилось между викингов.

   - Когда я ходил с конунгом Инграром по Эмсу и Лабе, я видел таких воинов. Они тогда бросали эти зазубренные ангоны в щит, наступали на его древко, оттягивали щит к земле и поражали врага мечами. Они ловко и смертоносно бросали свои франциски, эти двусторонние топоры.

   - Это саксы! - подхватил кто-то, - у них длинные ножи, они делают из кожи убитых людей попоны для своих лошадей!

   - Они движутся на стреблян или на нас?

   Над полем воцарилась могильная тишина.

   Оба стреблянских войска, прекратив сражение, стали строиться вокруг своих стягов лицом к новому врагу. Бурундейская конница, оказавшаяся между ними, тоже развернулась лицом к саксам.

   Начался с утра назревающий дождь. Заоблачный гул стих. Тишина над ратями, нарушаемая клацаньем оружия, стонами раненых, плачем женщин, и резкими гортанными криками пришельцев.

   И вот, под надрывный звук рога и душераздирающий вой, саксы бросились на стреблян.

   Их натиск был страшен. Первый ряд стреблян рухнул под смерчем из копий-ангонов и франциск. Всадники ворвались в гущу с реблянской пехоты, топча, сшибая с ног, орудуя длинными мечами как косами.

   Стребляне дрогнули, начали пятиться. Их клич захлебнулся, упал стяг, сквозь треск и лязг пробился вопль:

   - Оря ранен!

   Видение этого эпизода прошлогоднего сражения при попытке захватить хранилища кораблей, за одно мгновение пронеслось перед Решмой. Он вздохнул, исподлобья уставился на Ждыха, снова приближающегося к нему.

   - Чего ещё? - спросил он у вятича.