Подмена (СИ) - Чередий Галина - Страница 29

Я оказалась в ванне почти сразу, когда еще вся тряслась и всхлипывала, и вода в первый момент показалась почти обжигающей для моей еще гиперчувствительной кожи. Григорий обхватил мое лицо ладонями и глядел так пугающе-пристально, что даже сквозь сплошную пелену наслаждения вдруг пробился тот самый животный страх. Его цепко прищуренные глаза, хищно раздувающиеся ноздри, агрессивный изгиб рта — все сейчас было некоей маской чувственной алчности. Он будто не просто смотрел на то, как я переживаю отзвуки почти навязанного им оргазма, а выжимал, выцеживал из меня всю возможную реакцию до последней капли. На крошечную долю секунды мне даже показалось, что это для него гораздо больше и важнее, чем просто убедиться в интенсивности моих ощущений, а где-то далеко за гранью секса в чистом виде. Но еще через пару секунд я поняла, что это мне привиделось. Потому что едва я смогла сделать первый полноценный глубокий вдох, Григорий решил, что пора продолжить. Отстранил и развернул меня, прижимаясь сзади, и положил мои руки на край бортика.

— Держись! — это было единственным предупреждением перед стремительным вторжением на грани откровенной грубости.

Резкие, пронзающие движения, пальцы, сминающие плоть бедер до синяков, зубы, то и дело сжимающие кожу на плечах и шее, все это на самой грани боли и иногда за ней. Никогда до Григория мой секс не был таким. Разрушающе-интенсивным, одуряюще-сладостным и при этом беспощадно мучительным. Вычерпывающим меня до дна, выжимающим ощущения досуха, испепеляющим. И я с готовностью снова заполыхала, подчиняясь властному «Сейчас!», которое он рыкнул мне в затылок.

Григорий натянул мои волосы, запрокидывая голову, царапая шею зубами и издавая низкий протяжный стон. Его свирепые финальные толчки растягивали мой оргазм, казалось бы, до бесконечности, никак не давая ему оборваться. И только когда он содрогнулся последний раз, этот убийственный прилив наконец-то схлынул, оставляя на своем месте истощение и неимоверное облегчение одновременно. Я судорожно несколько раз вдохнула полной грудью и распахнула снова способные видеть глаза. И тут же закричала, наткнувшись взглядом на огромного мужчину, находившегося в нескольких метрах от ванны и, не отрываясь, смотревшего на нас. Он просто стоял там, сложив здоровенные ручищи на груди, и пялился так, будто это самая обычная в жизни вещь — наблюдать, как кто-то занимается сексом. Я дернулась в захвате Григория, пытаясь обернуться к нему желая увидеть его реакцию, но он просто отпустил меня и расслабленно улегся, располагая голову на бортике и даже прикрывая глаза. Никаких признаков гнева или хотя бы удивления.

— Какого черта? — разгневано прошипела я, прикрывая грудь руками, хоть и понимала, что это как минимум глупо после того, что незнакомец уже, наверное, увидел.

— Друг мой, что тебе? — спросил Григорий, совершенно игнорируя мой вопрос.

— Я пришел сказать, что мы вернулись и не одни. Возможно, вы захотите присоединиться к нам, — говоря это, неожиданный пришелец смотрел только на Григория, так, словно меня тут и не было. — Или наоборот.

Теперь он уставился снова на меня, и от этого захотелось съежиться и исчезнуть, потому что под этим взглядом ощутила себя куском мяса. Его губы изогнулись в похотливо-пренебрежительной ухмылке, и у меня к горлу подступила мерзкая горечь. Вода вокруг вдруг показалась ледяной.

— Я подумаю, — холодно ответил Григорий, как мне показалось, нарочно забивая на мой дискомфорт, и я себя ощутила еще дерьмовей.

Похоже, ему вообще нет дела до того, что этот мерзавец так глазеет на меня. Ну, а с другой стороны, чего я ожидала, учитывая, какой характер изначально носили наши отношения. Что, он бросится прикрывать меня от нескромных взглядов и беречь мою девичью честь? Может, по здравому размышлению глупо от него этого ждать, но, когда стоишь вот так обнаженной и беззащитной, логическое мышление почти недоступно. Сейчас я просто хотела, чтобы он велел убираться этому уроду, и это как минимум. Но мы так редко получаем то, что хотим, и это так бесит!

— Знаешь, лучше бы ты подумал предупредить меня, что мы в доме не одни! — я повысила голос, не в силах сдержаться, и стала прикидывать, как мне побыстрее добраться до одежды.

— Зачем? — безразлично хмыкнул мой любовник. — Алево любит посмотреть.

— За тем, что я против! — возмущенно посмотрела я на него. — Мне зрители ни к чему! Такое точно не для меня! Следует заранее оговаривать такие мелочи, как друг, любящий поглазеть на то, как ты трахаешься!

— Я могу не только смотреть! — нагло ухмыльнулся блондин и шагнул ближе, и тут я испугалась по-настоящему. — Если будет позволено.

И опять фраза, адресованная только Григорию, как будто на мое мнение в этом вопросе им было плевать. Стало до такой степени противно, что это даже перебило страх. Я голая, одна, в чужом доме с мужиком, о котором не знаю ничего, кроме имени, и то, возможно, оно не настоящее, и вторым полным незнакомцем и еще черт знает с кем. Каким непостижимым образом кто-то вроде меня мог оказаться в такой ужасной ситуации?

— Алево! — поза Григория не изменилась, но в голосе четко обозначились стальные нотки. — Не в этот раз!

Не в этот раз? Что, мать твою, это должно значить? Что обычно они делятся и не видят в этом особой проблемы? Господи, да наплевать! Все, чего я хочу сейчас, это быть как можно дальше от них.

— Как будет угодно! — тут же согласился громила и, слегка поклонившись, направился к выходу. — Мы в главном зале.

Едва он исчез, я вылетела из ванны и заозиралась.

— Полотенца вон там! — махнул рукой Григорий.

Я быстро схватила мягкий хлопок со стойки у пышно цветущего куста и стала немилосердно растирать кожу, безумно злясь на себя в первую очередь. Ведь силой меня сюда никто не тащил, и это я не подумала поинтересоваться, кто еще в доме, и оговорить хоть какие-то правила. Вот что бывает, когда мозги стекают в промежность! А еще говорят, что подобное только мужикам свойственно. Любые остатки возбуждения выветрились из головы, оставляя только унижение и желание бежать из этого дома и от этого мужчины. Я не хотела знать, кто был этот загадочный охамевший Алево, и какие отношения связывают его и Григория. Вообще никаких разговоров. Я одна в своей квартире, переваривающая пережитое унижение, вот что мне нужно.

Закончив с вытиранием, я подхватила одежду и, хмурясь, стала натягивать на распаренную кожу.

— Разве я сказал, что мы закончили? — от едва заметного оттенка угрозы в голосе Григория у меня спина покрылась мурашками, но я приказала себе это игнорировать.

— Мы закончили. Я ухожу!

— Я не отпускаю тебя.

Руки затряслись еще сильнее, когда десятки картин того, что со мной тут могут сделать, замелькали в голове. Идиотка, какая же тупица я безмозглая! Взрослая женщина называется, а повела себя, как…

— А я и не спрашиваю разрешения. Какой адрес мне назвать таксисту?

Плеск воды и звук влажных шагов позади.

— Алево не дотронулся бы до тебя без моего позволения. — Григорий стоял уже прямо у меня за спиной, но я отказывалась смотреть на него.

— Без твоего, черт возьми? — Злость опять обжигающе стегнула, заглушая разум, диктующий: «Наплюй и просто молча уйди!» — А как насчет моего? Его тебе не нужно?

— Нет! Это мой дом, моя земля. Я здесь распоряжаюсь и больше никто.

— Ну, в таком случае, думаю, тебя не должно удивлять, что я хочу убраться отсюда как можно быстрее. Понятия не имею, как обстоит там, откуда ты родом, но там, где живу я, то, что человек переступает порог твоего дома, не делает его твоей собственностью по умолчанию! И мне плевать, чья и где там земля! Можно ли на меня голую пялиться или прикасаться — решать только мне!

— Это больше не так, Аня, — отрывисто рыкнул Григорий у моей щеки и отстранился.

Он просто обернул полотенце вокруг бедер и зашагал вперед.

— Идем, отвезу тебя и дам время осознать.

На ходу заканчивая застегиваться, я шла за ним по коридору и вскоре услышала музыку, голоса и женский смех и уловила в воздухе еле заметный запах дыма. Едва мы вошли в тот самый средневековый зал, все стало понятно. Теперь здесь ярко горел камин, на широком столе была расставлена посуда, еда, вино в высоких графинах, и повсюду были люди. Несколько мужчин, включая уже знакомого мне Алево, таких же пугающе огромных, и около десятка визжащих, хохочущих и стонущих женщин разной степени обнажения. Они располагались повсюду: за столом, на нем, на шкурах у камина и то, чем они занимались, было более чем очевидно. Одна из девиц стояла на коленях между ног Алево, склонившись над его пахом, пока он целовал и облизывал соски другой. Еще одна сидела на свободном краю стола, поставив на него пятки и широко расставив ноги, ласкала себя под взглядом рыжего детины, пока об того терлась всем телом брюнетка с роскошной грудью. У камина на шкурах уже просто был клубок потных переплетенных тел из двух мужчин и пяти их партнерш. Что же, Аня, поздравляю! Ты совершенно очевидно имеешь сомнительное удовольствие наблюдать начало самой настоящей оргии. Алево и рыжий, заметив наше появление, отвлеклись и склонили головы, а парочка девиц тут же, хихикая, собрались направиться к нам. Но Григорий лишь чуть качнул головой, и Алево что-то негромко сказал им, отчего они скривились и одарили меня презрительными взглядами, но остались на месте. Я же до боли прикусила губу, отказываясь позволять себе чувствовать хоть что-то по отношению ко всему увиденному. Я разберусь в себе потом. И с острым разочарованием, и с гневом от бесстыдно-приглашающих взглядов девиц на Григория, и с вообще иррациональным возбуждением.