Отважная лягушка (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 59

— Непременно, — столь же ядовито отозвался мужчина.

Дождавшись, пока все корзины окажутся в комнате, она закрыла дверь на замок и спустилась в зал.

Время давно перевалило за полдень, и поток желающих плотно пообедать заметно иссяк. Усталые подавальщицы убирали со столов посуду.

Артисты уже закончили есть. После выплаты сильно урезанного долга, у урбы, кажется, появились деньги. За одним столом сидели мужчины, а за другим — женщины и дети, которые раньше только доедали, что останется после отцов и мужей. Кроме того, из долетавших слов девушка поняла, что они в полном составе собрались в ту самую городскую мыльню, о которой упоминал хозяин гостиницы.

"Значит, в здешнюю ванную никто из них не припрётся", — с иронией подумала путешественница, вспомнив внезапный визит Луксты Мар.

Её супруг вместе с другими артистами решил отправиться в город по каким-то важным делам. Гу Менсин вроде бы хочет поговорить с магистратами, а куда и зачем идут остальные мужчины — остаётся только гадать.

Не удивительно, что их жёны так ревнуют своих кобелирующих супругов.

"Кажется, они не слишком торопятся в Этригию на эти самые дриниары, — раздражённо усмехнулась Ника, предчувствуя новую задержку. — Как же не хочется ещё и здесь торчать! Может, ограничатся одним представлением?"

Когда она расправилась со своим более чем скромным обедом, урба уже разошлась, оставив сторожить фургон Превия Стреха и Корина Палла.

Рассчитавшись, девушка приказала подавальщице передать хозяину о её желании посетить ванную. После чего поднялась в свою комнату, на ходу решая важный вопрос, что делать с поясом? Вдруг вместо Луксты Мар заявится кто-нибудь другой? Например, любая из здешних рабынь? И опрокинет эту треклятую корзину?

Пока путешественница размышляла, пришёл мальчишка, лет десяти, в рабском ошейнике и простуженным голосом сообщил, что ванная для госпожи Юлисы готова. Та отправила рабыню проверить, так ли там тепло, как уверял хозяин гостиницы. А сама, оставшись одна, положила пояс с монетами под матрас.

Вернувшись, невольница бодро сообщила, что в бане тепло и даже жарко.

Почему-то во всех постоялых дворах, где им приходилось останавливаться, в ванную комнату можно было попасть только с улицы. Нику всегда удивляло такое странное расположение. Неужели нельзя сделать проход из зала или ещё откуда, чтобы не шататься на ветру?

Запахнув меховой плащ, она заметила Превия Стреха, нахохлившимся воробьём сидевшего, свесив ноги в проёме боковой двери в фургон артистов. Встретившись взглядом с девушкой, он как-то странно дёрнулся, словно собирался спрятаться за висевший за спиной матерчатый полог, но тут же криво улыбнулся, зачем-то помахав ей рукой.

Удостоив явно чем-то озабоченного поэта благосклонным кивком, девушка раскрыла низкую массивную дверь, тут же почувствовав на лице влажное тепло.

"Конечно, не сауна, — блаженно щурясь, думала Ника, отмокая в горячей воде. — Но тоже ничего".

От души надеясь, что на этот раз ей никто не помешает, путешественница позволила себе немного понежиться в ванне, потом со вкусом вымылась и даже немного посидела на лавке, завернувшись в полотенце, дожидаясь, пока ополаскивается Риата.

Судя по недовольной физиономии, она в восторг от этой помывки не пришла.

— Слишком жарко, госпожа, — виновато проговорила женщина в ответ на вопрос хозяйки. — Как в горячем зале радланской бани.

Из рассказов Наставника Ника примерно знала, как устроены знаменитые на весь цивилизованный мир радланские бани, не имевшие ничего общего с дешёвыми мыльнями или гостиничными ванными. Как правило, это богато отделанные здания с бассейном, несколькими залами и даже площадкой для занятия гимнастикой.

— Тебе приходилось там бывать? — спросила девушка, вытираясь. — Я слышала, рабов туда не пускают.

— Я ходила туда с госпожой Цирцией и её матерью, — пояснила Риата.

"Тогда всё понятно, — кивнула путешественница. — Девочке нравилось мыться с любимой игрушкой".

Оглаживая прилипавшую к мокрому телу ткань, она проворчала про себя: "Хоть бы предбанник какой устроили, а то не успеешь вымыться, как опять начинаешь потеть".

— Наверное, хозяин гостиницы нарочно так жарко натопил? — отдуваясь, предположила невольница, торопливо завязывая на спине хозяйки ленты, удерживавшие ножны с кинжалом. — У него на лице написано, какой он вредный.

— Может быть, — согласилась Ника, решив причесаться уже в комнате, а пока просто прикрыть голову покрывалом.

Распахнув дверь, она машинально отыскала глазами повозку артистов. Но ни Превия Стреха, ни его любовника рядом не наблюдалось. "Или в зале греются, — предположила девушка, торопливо шагая по плотно уложенным камням. — Либо решили уединиться, пока никто не мешает".

Заметив, как колыхнулась полотняная стенка возле завешанного входа в фургон, путешественница понимающе усмехнулась, похвалив себя за проницательность. Тем более, что в обеденном зале, уже начинавшем заполняться народом, сладкой парочки тоже не оказалось.

Неторопливо спускавшееся к западу солнце прожектором било в небольшое, зарешеченное окно, ярко освещая комнатушку.

Сбросив накидку с головы, Ника огляделась и вдруг замерла, ещё не понимая, что её так насторожило. Подушка? Или брошенное поверх выстроившихся вдоль стены корзин овчинное одеяло? Почему-то казалось, что все они лежат как-то по-другому.

Во рту моментально пересохло, сердце скакнуло куда-то вверх, а душа, наоборот, ухнула в пятки. Пулей рванувшись к кровати, Ника, пыхтя, отогнула матрас и едва не застонала от облегчения. На тёмно-серых, грубо отёсанных досках преспокойно лежал её пояс.

Чтобы окончательно убедиться, Ника тщательно ощупала плотную, засаленную ткань, с радостью чувствуя под пальцами маленькие тяжёлые кружочки.

— Что с вами, госпожа? — с тревогой спросила застывшая у закрытой двери рабыня.

Не отвечая, девушка кинжалом вспорола шов, и только когда увидела тускло блеснувшее золото империала, окончательно перевела дух.

— Да понимаешь, Риата, — растерянно пробормотала она, машинально возвращая на место матрас. — Показалось, что кто-то трогал наши вещи.

Женщина внимательно осмотрелась и покачала головой.

— Разве что-то пропало, госпожа? Даже ваше золото здесь. А какой вор оставит такие деньги?

Хозяйка не могла не признать справедливость слов невольницы и все-таки лично перебрала все корзины. Оружие, одежда, шкатулки с письмами. Всё на месте.

Тем не менее, всё то время, пока рабыня старательно расчёсывала ей волосы, в голове Ники крутилась одна и та же мысль.

"Кажется, что-то пошло не так?"

Ещё спускаясь по лестнице, Ника внимательно оглядела зал. Посетителей заметно прибавилось, большая часть столов оказалась занята. За одним из них прямо под закреплённым на стене светильником, наклонившись друг к другу так, будто собрались целоваться, о чём-то переговаривались Анний Мар Прест и Корин Палл.

Больше никого из урбы рядом не наблюдалось. Видимо, остальные мужчины всё ещё "отдыхают", женщины с детьми моются, а Превий Стрех во дворе на холоде сторожит фургон.

Вдруг его любовник, подняв голову, встретился взглядом с путешественницей. Тут же опустив глаза, он резко отстранился от собеседника. Проследив за его взглядом, Анний Мар тоже посмотрел на девушку и, криво усмехнувшись, налил себе и приятелю браги из высокого широкогорлого кувшина, украшенного простеньким аляповатым рисунком.

В душе Ники шевельнулось нехорошее предчувствие. Усевшись за стол у стены, она стала терпеливо ждать подавальщицу, краем глаза наблюдая за артистами. За время путешествия Ника, казалось, сумела составить некоторое представление о взаимоотношениях внутри урбы. Почему-то ей казалось, что эти двое недолюбливают друг друга. Во всяком случае, именно Корин Палл больше всех смеялся над Аннием Маром, когда у того живот прихватило. А сейчас так мило беседуют…