Танцующая для дракона (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 27
- Предыдущая
- 27/95
- Следующая
Видеть припухшие от поцелуев губы и свои шальные глаза сейчас было выше моих сил, но я все-таки провела ладонью по стеклу. Смазанный штрих отразил посветлевшую, почти до сиреневого, радужку. Это особенность моего цвета глаз, доставшегося от матери: когда я спокойна, он фиолетовый, когда как сейчас…
А как сейчас?
Меня не колотило только потому, что я вцепилась в края раковины, и в ладони втекал холод ее краев. Губы действительно были откровенно-припухшими. Бессовестно.
Я облизнула их и чуть не взвыла от вкуса, от желания, все еще пульсирующего между ног.
Резко, до упора, повернула кран на холод и плеснула в лицо воды. Раз, другой, третий. Щеки не желали остывать, а дыхание — становиться спокойным, зато разум понемногу прояснялся. Танни с мозгами скептически оценила отражение и выдала:
— Дура!
Удар ладонями по краям был такой острый, что боль плеснула в предплечья и потекла по рукам, отрезвляя. Я лупила ни в чем не повинную раковину до тех пор, пока не перестала чувствовать. Руками, сердцем…
Вообще.
Только после этого закрыла кран, глубоко выдохнула, и…
Поняла, что сумка с планшетом осталась в кабинете.
Ну класс.
Постояла еще немного, выравнивая дыхание и убеждая себя в том, что при встрече с Гроу ни одно животное не пострадает. В конце концов, я могла ему врезать, когда он меня лапал? Могла. Не врезала? Сама дура.
Отражение скептически созерцало меня, а я его. Торчащая из заколки щетка волос, которые со времен школы стали значительно длиннее, и которые все равно особо никто не видел. Я собирала их в прически, скручивала в жгуты, неизменно оставляя лишь несколько торчащих прядей. Не молодая женщина, а пацанка. Что во мне вообще от женщины, кроме отметочки в документах? Может, Айра и права была со своими намеками, потому что глядя на меня вообще сложно представить рядом мужчину.
Щелкнула заколкой, освобождая плотно стянутый на затылке жгут, и волосы рассыпались по спине до талии. Вообще-то это было на спор: однажды мы с Имери договорились до того, что я никогда не смогу отрастить волосы длиннее, чем до плеч. Она поставила свою юбку, которая мне очень нравилась, а я пообещала отдать ей Бэрри, если не отращу их до задницы. В общем, благодаря Бэрри теперь у меня не короткие разноцветные огрызки, а длинные разноцветные пряди. Разумеется, с «до задницы» я ходить не стала, регулярно посещала стилиста, но распущенными все равно не носила.
Надо было в Зингсприде сразу отрезать под корень. Все равно толку ноль.
Размышления о волосах, воспоминания об Имери, о теплых посиделках, несмотря на холода Мэйстона, подействовали на меня как-то странно. Мне вдруг захотелось бросить все и свалить обратно: туда, где привычная жизнь, друзья, знакомые и родные, где простые и понятные будни фрилансера. Но бросить все и свалить — значит, признаться в собственном поражении.
Вопрос только в том, кому они нужны, такие победы.
Я еще пару раз глубоко вздохнула и отправилась вызволять планшет из плена Гроу. Чем ближе подходила к кабинету, тем сильнее меня потряхивало, но я убеждала себя в том, что мне все равно еще с ним работать. Полтора месяца.
Потом я больше никогда его не увижу, и слава драконам.
Полтора месяца, Танни.
На этот раз я постучала. Громко и выразительно, с трудом удержавшись от желания пнуть дверь ногой. Шагнула под фотоэлемент, но дверь не открылась.
Я помахала рукой. Попрыгала туда-сюда. Подергала ручку.
Безрезультатно.
Дверь была абсолютно, бесповоротно и окончательно заперта.
Ну класс еще раз.
Учитывая, что я умудрилась скинуть в сумку заодно мобильный, и карта тоже осталась там, топать пришлось пешком.
По дороге в открытых декорациях снимали романтическую сцену, парочка на фоне пальм целовалась так самозабвенно, что меня даже передернуло. Я сунула руки в карманы и обошла съемки по пологой дуге. В смысле, мне все равно пришлось бы их обходить, но этих я обошла с особенным удовольствием.
Домой хочу.
Эта мысль становилась все ярче, ярче и ярче, я пыталась с ней справиться, но она лезла мне в голову, распихивая остальные.
Хочу домой.
К Бэрри.
Обнять и плакать, ага. Именно так мы зачастую о друзьях и вспоминаем. Отличный пример — Шири.
Мысленно дала себе затрещину, для верности — сразу две. Сейчас точно не время киснуть и изображать из себя жертву. Никто меня не заставлял лезть языком ему в рот, и уж точно никто не заставлял позволять лезть мне в трусы.
С такими оптимистичными мыслями я добралась до павильона номер девятнадцать и… замерла. Наверное, во мне все еще жила девчонка, которой по школьной сети добрые одноклассники прислали видео со мной в главной роли. Я обернулась и увидела Мика: эту ухмылочку на его губах и приподнятые брови. Они наблюдали за мной, все они, он и его компашка.
Я хорошо помнила, как стало нечем дышать, и это чувство, что сижу за партой абсолютно голая. Никогда ничего не боялась, но в ту минуту мне захотелось съежиться. Кабинет расширялся до размеров необъятной Вселенной, учительница продолжала что-то втирать, но строчки на учебном планшете, повторяющие голографическую доску, замельтешили и начали расплываться. Я не вскочила и не выбежала из класса, только потому что вцепилась в стул.
Сиди. Сиди. Сиди.
Это единственное, о чем я тогда думала, а кабинет продолжал расширяться, и дышать становилось нечем. Примерно так же, как и сейчас.
Я снова отвесила себе затрещину и шагнула в двери. Съемки, разумеется, уже начались, но я даже не успела подойти, когда раздалось:
— Стоп!
Гроу поднялся из кресла, обернулся. А потом подхватил мою сумку с пола у своих ног и сунул мне.
— Это твое. Мел…
С тем же успехом он мог швырнуть сумку на стул, глядя сквозь него. В полной уверенности, что в следующий раз стул примет его задницу с распростертыми объятиями: точно так же, как любой на этой площадке утрется в ответ на любое дерьмо, и будет делать все, что он скажет.
В этот момент я отчетливо поняла, что не хочу иметь с ним ничего общего. Вот вообще. Ни одна работа в «Хайлайн Вайнерз», ни одна даже самая крутая работа не стоит того, чтобы это терпеть.
Мило улыбнулась и толкнула свой стул ногой. С такой силой, что он со скрежетом отъехал метра на полтора от режиссерского. Опустилась на него и достала портативный 3D-проектор: незаменимое в моей работе устройство. Собственно, используется для того, чтобы срочно проверить трехмерное изображение.
Съемки продолжались, но я почти не поднимала головы, целиком погруженная в творчество. Давненько не рисовала с такой скоростью: перо летало по планшету, полностью исключив меня из реальности. Волосы окутали плечи и спину волнами, не позволяя окончательно замерзнуть, но наверное, даже превратившись в глыбу льда, я бы не остановилась.
Дракон получался достаточно устрашающим, темно-красным (такие водятся в Мэйстонских пустошах), особое внимание я уделила прорисовке зубов и пасти. Запустила программу анимации, которая позволяла как можно быстрее оживить то, что ты сотворила. Разумеется, на нормальную проработку у меня бы ушло значительно больше времени, и все могло получиться куда интереснее, но что имеем, то имеем.
Я подняла голову: в шатре Мелора снова пыталась убедить Даармархского, что не станет его наложницей. Паршивенько пыталась, но мне в общем-то было без разницы.
Я ткнула кнопочку, и дракон начал медленно вылезать из 3D-проектора. Поначалу этого даже никто не заметил (поскольку я теперь сидела не на линии с Гроу и Гайером, а все наблюдали исключительно за съемками). Первым обратил внимание ассистент оператора, потом — кто-то еще, и еще… Дракон, подчиняясь анимации и моим рукам, потянулся к Гроу и раскрыл пасть над его головой. Натуральную такую пасть, не в полный размер, но достаточно реалистичную.
Это увидела повернувшаяся Мелора, глаза ее расширились.
После чего дракон сделал «Ам».
Голографические зубы сомкнулись на шее режиссера, заглотив его голову по самые плечи.
- Предыдущая
- 27/95
- Следующая