Сокол и Чиж (СИ) - Логвин Янина - Страница 73

— Анфиса, — запястье снова оказалось в сильной руке Сокола. Да что ж такое-то! Сердце лихорадочно застучало. Мне хотелось быть рядом и хотелось бежать. Хотелось забыться и отдаться его рукам. Он прав, ничего не изменилось: он и сегодня остался все той же девичьей мечтой, способной в любой душе зажечь надежду, а я все той же Фанькой Чижик.

Господи, ну почему это вновь случилось со мной? Почему? Мне казалось, что я все смогу предугадать. Что никогда больше! И вот снова сердце любит и не хочет понимать, что это просто путь — дорога, каких будет множество. Что «люди хотят и получают». Что не все любовь и не каждой надежде дано сбыться.

Губы Сокола накрыли мои, и я не смогла не ответить. Погладила шею и волосы, чувствуя, как в груди острыми краями ворочается грусть.

— Останься, Чиж.

— Извини, Артем. Но мне, правда, надо идти.

Работа не ладилась, все валилось из рук. «Маракана» ближе к вечеру наполнилась людьми, и пришлось с официантами обслуживать столики.

— Фанька, что с тобой? — спросила сердобольная Райка, когда я в третий раз не откликнулась на свое имя, забирая заказ. Сашка-бармен тоже с интересом взглянул в мою сторону.

— Чижик, ты что, влюбилась? — отпустил усмешку. — Какая-то ты странная сегодня. Кстати, я тебе звонил, хотел узнать: выйдешь в нашу смену или нет, но ты не ответила. С телефоном что-то случилось?

С телефоном все было в порядке, вот только включить его я забыла, да и зарядить тоже — ночью оказалось не до того, а вечером все мои мысли занял Сокол. Наверняка звонил не только Сашка, но и родители. Я спохватилась.

— Сань, дай зарядное устройство! Срочно! Рай, отнеси заказ на четвертый столик, — сунула девушке в руки поднос с коктейлем и пивом. — Я на минутку! — и выбежала из зала в подсобку.

Родителям позвонила — выслушала справедливый нагоняй от мамы, а от старшего Чижика — требование прислать номер телефона Артема на случай срочной связи. От Мальвина звонков не было — ну, хоть что-то. В ленте висело несколько звонков от девчонок из группы, и шесть от Матильды Ивановны. Я понимала, что им с Милой Францевной интересно узнать, как для меня прошел вчерашний вечер, и не ошиблась.

— Фаня, детка, ну как дискотека? Наплясалась? — задорно хохотнула баба Мотя. — А мы с Милкой за тебя еще коричного ликерчика хлебнули!

Я не смогла не улыбнуться.

— Это был ночной клуб, Матильда Ивановна.

— Да все одно — трясучка! Лучше скажи: ты танцевала?

— Еще как!

— С самым красивым парнем, — навострила слух баба Мотя, — или какой достался?

— Да, с самым.

— Ура! — обрадовалась старушка. — А я что говорила: слушайся Милку и будешь королевна! Я тебе, Фань, чего звоню, — голос бабы Моти стал серьезнее. — Новость у меня для тебя есть — радостная.

— Какая?

— Племянничка моего повязали вчера. Ворюгу проклятого! Вот как ты ушла, а мы с Францевной-то лишнего хлебнули, так прямо из моей квартиры в наручниках и сковырнули. Попался, голубчик! Я тут уже с утра уборкой праздную! Да простит меня моя покойная сестрица, но такого страха мне на старости лет и даром не надо! Так что комнатушка твоя свободна. Как захочешь, так и въезжай! А ирода я не пускала в нее.

— Матильда Ивановна…

— Что, девонька?

— А можно я сегодня приеду?

— Ну, конечно! Ты, наверно, снова в своей «Таракане» маешься?

— Да, в «Маракане».

— Приезжай, блины напеку. Оставлю ключи в почтовом ящике. Сама-то наверняка спать буду…

— Эй, это она! Я говорю вам — она! Девчонка Сокола! Ну, с которой он живет!

— Та, что на фото в боулинге? Да ладно тебе, Марджанов, не трепись! Она для Сокола слишком чистенькая.

— Да она это, отвечаю! У нее еще имя такое необычное, киношное. Привет, куколка! Помнишь меня? Мы-то тебя хорошо запомнили — особенно девчонки. Ахаха! Как роза, не завяла? Я старался. Выбрал для тебя самую красивую!

Я чуть не выронила поднос с закусками и пивом, обслуживая посетителей за столиком, когда увидела перед собой темноволосого парня из боулинга в компании парней, расположившихся рядом. Только их мне сейчас и не хватало! Отвернувшись, заставила себя молча выставить заказ.

— Эй, Зая, не сердись! Я же из дружеского участия интересуюсь, — окликнул темноволосый. — Не каждый день встретишь Сокола в компании такой милой… Чижик! Точно! А я все вспомнить не мог твою смешную фамилию!

Зая? Это он мне? Кажется, я застыла.

Не знаю, откуда нарисовался Макс Титов, но именно он ответил за меня брюнету из боулинга.

— Марджанов, ну ты и придурок. И однозначно смертник. Тебе не приходило в голову, что, возможно, Артем не хочет, чтобы ты о ней трепался? — кивнул в мою сторону.

Рядом с ним стоял Леший, и парни из компании поздоровались.

— Макс? Привет! Думаешь, я нарвался? — как ни в чем ни бывало, спросил Марджанов. — Значит, не показалось и все на самом деле серьезно? — у него оказалась подвижная мимика, и он ею умело воспользовался.

— А вот сейчас Сокол подъедет, и сам у него спросишь: серьезно или нет, — холодно усмехнулся Лешка. — Как раз минут через пять обещал быть.

Что? Я попятилась в сторону бара, прибавила шаг и в подсобку уже влетела. Собрала вещи, оделась…

— Тимур, я ухожу, мне срочно надо домой, — поймала хозяина в кабинете.

Если Тимур и удивился, то виду не подал.

— Хорошо, Фань, иди, — отвлекся от пересчета дорогой выпивки, расставленной в коробках на полу. — А завтра будешь?

Мне очень хотелось обнадежить его, но я честно ответила:

— Не знаю.

Я действительно не знала, ничего не знала. Шагала, затем брела по центру города к остановке, скрипя по снегу сапогами, и только в последний момент поняла, что сегодня автобус не привезет меня к переулку Федосеева. Улицы сияли рекламными огнями, переливались горящими гирляндами и мигали поздравлением «С наступающим Новым годом!», народ торопился попасть в теплый уют своих домов и квартир… Я сидела у окна и вспоминала дядю Васю с Лукой. Интересно, нарядили они елку или нет? Я так и не успела ответить мальчишке, что всегда с удовольствием наряжала с отцом зимнюю красавицу.

Артем позвонил, и я несколько секунд смотрела на экран, прежде чем решилась ответить.

— Привет.

— Чиж. Я не могу тебя найти, — просто сказал. — Где ты?

Неважно, в «Маракане» или нет, Сокол преследовал цель и хотел знать ответ. Сегодня этой целью была я, но завтра нам обоим станет значительно легче. Ведь станет же?

— Еду в автобусе, — призналась.

— Домой? Я был в больнице. Алисе уже лучше, и отец с Лукой переночуют в ее доме. Мы будем одни, слышишь?

Мне снова понадобилась секунда, чтобы сказать:

— Артем, я не приду сегодня на ночь. Извини.

— Почему? Как не придешь? То есть… — Сокольский шумно выдохнул в трубку и после паузы спросил — тихо, проглотив комок: — Чиж, я не понимаю: что к чертовой матери происходит? Объясни. Ты едешь к родителям? Я сейчас приеду, и мы поговорим. Должна же быть чертова причина, почему ты бежишь от меня!

Должна и есть! Но как объяснить свой страх тому, кому он покажется глупым?

— Нет, не от тебя, Артем, от себя. И не нужно никуда ехать, я не у родителей. Пожалуйста, поверь. Я объясню тебе! Обязательно все объясню, но не сегодня. Обещаю.

— Анфиса…

— Артем, пожалуйста, отпусти меня.

Я отключила телефон и закрыла глаза: надеюсь, он простит меня.

Баба Мотя сдержала слово и напекла блины. Я провела у нее все воскресенье, и было так странно вновь вернуться под ее крыло в свою старенькую, крохотную комнатушку, где кровать укрывало мамино покрывало, на письменном столе в надежде на починку лежал ноутбук, а на выцветшей полке с раздвижными стеклами стояли любимые книги. Где предметы и вещи ждали меня, пусть и не все были моими. Я прожила здесь два с лишним года, но хватило двух недель, чтобы одновременно соскучиться по своей студенческой каморке и вдруг почувствовать тесноту. То ли в комнате, а то ли в груди. Странное ощущение.