По тонкому льду (ЛП) - Ааронс Кэрри - Страница 24

— Я полагала, что буду чувствовать себя иначе, — я загадочно улыбнулась.

— А разве это не так? — Натан шёл рядом со мной, листья хрустели под его ботинками.

Снег после последнего шторма растаял, лишь увядшая листва и иней покрывали земли Холлис Хаус. На улице было теплее, чем два месяца назад, когда я только приехала, хотя в любом случае теплее, чем в Чикаго.

Я не знала. Я определённо что-то чувствовала… было болезненно. Если не учитывать боль в самом начале, секс с Натаном был невероятным. Судьбоносным. Он перевернул мой мир с ног на голову. И мы сделали это дважды. Внешние и внутренние мышцы, о которых я и не подозревала, с каждым шагом болью давали о себе знать.

Но чувствовала ли я себя другим человеком? Возможно. Может быть, я ощущала надежду и новые возможности, которых у меня раньше не было. Но именно Натан заставлял меня чувствовать это, а не секс с ним. Я чувствовала облегчение, спокойствие по поводу того, что наконец примкнула к этому клубу, причём приличным образом. Натан нравился мне, очень. Первый секс был интимным и чувственным, хоть и забавным. Я не ощущала себя перерождённой женщиной или что-то вроде того, но была счастлива и довольна своим решением.

И в первый же раз испытать оргазм? Что ж… это было чертовски незабываемо. Я бы никогда сама к этому не пришла… не могла заставить себя экспериментировать, мне было стыдно. Но, боже, у меня было чувство, будто Натан ввел в мою кровь пилюли счастья, будто весь мир светился словно бриллиант, а ядро всего этого было внутри меня.

— Думаю, я рада, что всё закончилось, и мы сделали это. И я счастлива.

Натан взял мою ладонь, одетую в перчатку, в свою, закатив глаза:

— Всё закончилось, и мы сделали это? Малышка, ты что, используешь меня?

Малышка. Он называл меня так и вчера ночью в постели, от чего я просто таяла. Но при свете дня это значило для меня куда больше.

Мы завернули в другой сад, цветы зачахли от зимних морозов, но всё равно были ухожены.

— Я определённо тебя использую. И, уж если я хочу, чтобы ты остался, тебе придётся делать то, что я скажу.

Я ехидно улыбнулась, но быстро сменила ехидность на глупую усмешку, чтобы он понял, что я шутила.

— Что ж, если хочешь знать, для меня это много значит, — он сжал мою ладонь, и мы шли молча, прогуливаясь по землям Холлис Хаус. Был четверг, но Натан позвонил всем сотрудникам и сказал остаться дома. Не то чтобы мне нужно было что-то, чего я бы сама не могла сделать. Мне просто хотелось побыть с ним наедине, вдали от людей, которые начали бы осуждать нас.

— Ты помнишь, как мои и твои родители общались между собой?

Я не была уверена, почему спросила его, но, гуляя по тропам, которые много значили для нас обоих, мне хотелось об этом узнать.

Натан тихо ответил:

— Мой отец очень любил твоего отца. Он всегда твердил, какой твой отец хороший начальник, великодушный и добрый. Он как-то рассказывал моей матери, что, несмотря на то что твой отец был одним из самых богатых людей в стране, они могли часами сидеть и обсуждать спортивные игры, и не имело никакого значения, из какого они рода.

Его слова действовали на меня успокаивающе. Я смотрела на родителей как дочь… с моей точки зрения, они всегда были правы. Но услышать, что они так заботливо относились к своим сотрудникам, было как будто читать их дневники. Я никогда не знала этой их стороны.

— А наши матери?

Мы вошли в секретный сад, и Натан провёл меня внутрь.

— Они вместе устраивали летние пикники в розовом саду. Не часто, потому что твои родители обычно были в отъезде, но они искренне любили друг друга. Моя мать часто переписывалась в письмах с твоей, не уверен, знала ли ты об этом.

Я не знала, но очень хорошо помнила цвет и шрифт письма моей мамы:

— У неё был красивый почерк. Она была такой очаровательной.

— Как и её дочь, — мы остановились посреди огороженного сада, скрытого от внешнего мира.

Он медленно склонился ко мне, оставляя нежный поцелуй на кончике моего холодного носа. Затем Натан наклонился ниже, сминая мои губы и доводя мой пульс до сумасшествия. Он зажёг огонь в каждой моей клеточке, и, когда он наконец оторвал свои губы от моих, меня всю трясло.

— А ты знала, что я видел тебя здесь, когда ты была маленькой? — спросил он, обнимая меня за талию.

— Что? — слегка удивилась я.

У меня было мало воспоминаний из детства о Холлис Хаус. Несколько отрывков о садах, об отце, сидящем в библиотеке, но остальное было размытым.

— Ага. У тебя были вот такие длинные волосы и фарфорово-бледная кожа. Ты выглядела словно куколка, и я был зачарован тобой. Родители рассказывали, что я умолял отца взять меня с собой, когда узнавал о приезде семьи Валон. Ты любила сидеть в розовом саду и играть в куклы, сочиняла им истории. Тогда я втрескался в тебя по уши.

Я спрятала лицо в его пальто:

— И всё это время ты вёл себя со мной так безразлично и холодно. Ты лжец!

Натан приподнял мой подбородок к себе:

— Потому что не хотел причинить тебе боль. Было бы нехорошо пересечь эту черту, ты и так немало выстрадала. Я бы ни за что на свете не хотел сделать тебе ещё больнее, случись что-то. Не то чтобы я планировал это, но я хочу защитить тебя. Ты мне очень дорога, Камилла.

Его признания согревали меня даже в зимний морозный полдень.

— Ты тоже мне очень дорог, Натан. Итак, чем мы займёмся вечером? Я голодна.

Натан зарычал и набросился на мою шею:

— Я тоже.

Я понимала, о каком голоде он говорил, и неожиданно я почувствовала влажность там, где совсем недавно я испытывала боль:

— Тогда отнеси меня в дом и согрей.

Он не стал терять времени, взял меня на руки и побежал к дому. Я разразилась смехом, месяцами не ощущая такой беззаботности. А если уж быть честной, то годами.

Глава 24

Камилла

«Виндзор».

Натан смотрел на меня с ехидной ухмылкой:

— Твоё второе имя Виндзор?

Я отплыла от него, расплёскивая воду и негодуя от его задиристой интонации:

— Да! Это традиция, и это красиво. Так что не начинай. А какое у тебя?

Нейт поклонился, колебля тёплую воду:

— Ромео Наполеон Третий.

Я закатила глаза и поплыла по-собачьи, поддразнивая его плыть за мной, хоть и было сложно притворяться обиженной, когда в шаге от меня стояли три рельефные человеческие статуи ростом под шесть футов, одетые в чёрные купальные шорты. Капли воды блестели на естественно смуглой коже Натана, и, хоть он уже не был в большом спорте, тело его было мускулистым и упругим. Я ловила себя на том, что то и дело проводила линии пальцами по его груди, когда мы оставались наедине и нагишом. Его тёмные волосы были мокрыми и зачёсаны назад, он был похож скорее на некоего греческого рыбака в его выходной день, чем на провинциального парня из пригорода Нью-Йорка.

Это я предложила искупаться в бассейне и посидеть в сауне сегодня вечером; с декабря месяца я лишь раз ими воспользовалась. Комната была красивой: стеклянный потолок открывал вид на зимнюю ночь и мерцающее небо над головой. Мне нравилось приходить туда ночами, там было тепло и умиротворённо, и можно было смотреть на звёзды в вышине, не спрятанные за городскими огнями и суетой.

Ну и, конечно, можно было любоваться тем, как Натан в своём сексуальном купальном костюме красиво рассекал волны в бассейне. Это было огромным преимуществом.

Как, к примеру, сейчас его мускулистые плечи гребли в мою сторону:

— Иди сюда, принцесса!

Он подхватил меня, прижимая к себе, и погрузил нас в тёплую воду бассейна олимпийских размеров. Наши тела сплелись, и я льнула к нему, наслаждаясь прикосновением пальцев к его коже под водой.

Мы всплыли на поверхность. Натан стоял, в то время как я не доставала до дна. Мои ноги обвили его талию, руки обхватили его шею, а его руки прижали меня ближе, подхватив за зад.