От альфы до омеги (СИ) - "Lorain" - Страница 28

— Все чисто.

Но стоило Ирис шагнуть вслед за ним в темную, теплую гостиную, залитую ароматами цветущих комнатных растений, как ее системы выдали тревогу. В кресле, в глубине комнатушки, обставленной старыми дубовыми сервантами, дремала очень пожилая женщина. Ее хрупкую, тощую фигурку едва ли можно было различить за мясистыми листьями комнатной пальмы.

Ликвидатор поднес к губам указательный палец и указал на дверь, ведущую вон из гостиной. Стараясь не шуметь, Ирис прошмыгнула вслед за ним в тесную, грязноватую прихожую, а там — на лестничную площадку. Старушка не пошевелилась.

— Она почти всегда спит, — объяснил Ликвидатор. — Я уже не первый раз пользуюсь ее радушием.

— То есть, вы не первый раз вот так удираете?

— Да, в туалете того местечка, где мы прятались, меняли стекло уже трижды. Сегодня благодаря тебе они сэкономили.

Ирис неопределенно хмыкнула.

— И от кого вы вот так бегаете? Не от этих же, Особых?

— Всегда по-разному. Чаще от тех же, с кем здесь встречаюсь. По крайней мере, так было раньше.

Он чуть помрачнел.

— А теперь объясните, почему вы так шарахнулись от этих Особых, — серьезно попросила Ирис. — Я думала, у Ликвидаторов особый иммунитет. Что все эти разборки полиции, Особых Назначений — что они выше великой Ликвидации.

Он перегнулся через перила винтовой лестницы и, не смотря в ее сторону, с деланым равнодушием ответил:

— Потому что я выкинул свою личную карту Ликвидатора.

— Вы — что?

— Выкинул. Вместе с ключами от служебного автомобиля. Они меня хотели в канцелярскую крысу заделать. И это летчика-Ликвидатора. Я провел всю свою жизнь в небе. Я летаю больше, чем стою на земле. А они мне приказали... Разбирать бумажки и вентилировать пыль. Звучит не очень, правда?

Он говорил беззаботно, даже с насмешкой, а злость так и сочилась.

— Вы выбросили свое удостоверение личности? — не поверила своим ушам Ирис.

— Слушай, синтетическая куколка, опять ты задаешь свои вопросы? Люди — штуки сложные, я на пальцах тебе объяснить и за час не успею.

Кажется, небольшое приключение раззадорило его. Он, конечно, все еще злился, заговаривая о своих Ликвидаторских делах, но ту холодную ярость, безразличную напористость и равнодушие как рукой сняло. Он деловито огляделся по сторонам и снова махнул ладонью, приглашая следовать за собой.

— Парадный выход тоже, скорее всего, в оцеплении, и поэтому мы с тобой выберемся по-другому.

Ирис уже не задавала вопросов. Ликвидатор и дом, и квартал знал куда лучше нее. Они поднялись на два этажа по ступеням, залитым солнечным светом, который падал через застекленный купол потолка, а потом пробежали по длинному коридору до новой лестницы, на этот раз деревянной. Серая краска на стенах лупилась пузырями, и пока они спускались до самого подвала, пришлось переступить не одну перегнившую доску. Внизу Ликвидатор указал путь через полуподвальную комнатушку, к новому переходу, а там — к очередной, на этот раз парадной, лестнице.

— Смотри, — Ликвидатор подвел ее к окну, которое выходило с лестничной площадки на улицу, а за ней — на темно-зеленую поросль старого ботанического сада. — Нам туда. Но через дверь мы не выйдем.

Он повернул оконный запор и махнул Ирис.

— Я спущусь и помогу тебе.

Он спрыгнул вниз, и его макушка скрылась под подоконником. Ирис подошла ближе. Ликвидатор протянул к ней обе руки. Она поколебалась, оглядев безлюдную боковую улицу. Ветер гнал по мостовой обрывки газет. Впереди, за рваным ячеистым забором простирали ветви старые деревья закрытого ботанического сада. Ирис колебалась.

— Пожалуйста, — вдруг сказал Ликвидатор.

Ирис посмотрела на него и вдруг — нет, его ощущений она не ловила — она просто увидела в его взгляде мольбу. И в этом взгляде было нечто большее, чем простая просьба спуститься и идти следом. Сообщение загорелось красным огоньком и тут же потухло, но Ирис хватило и этого: человек нуждался в ее помощи. И теперь он о ней просил — больше не приказывал, как там, в восьмой кабинке. И отказать она не могла.

Особенно если взамен он вывезет ее из города.

Она скользнула вниз, Ликвидатор подхватил ее и мягко опустил на асфальт.

— А теперь бежим. Переберемся вон там.

Он протянул ей руку, и Ирис, больше не сомневаясь, протянула ему свою.

Старый ботанический сад пустовал уже много лет, с тех самых пор, как открыли новый сад в центре — сад, полный причудливых гибридных растений, которые никак не хотели заниматься здесь, на окраине Эмпориума. Атмосферу в этой части города Возмущения испортили порядком. Люди не так явно замечали изменения, а вот новые растения гибли. Зато старые раскидистые дубы только ширились и забирались корнями все дальше и глубже, оплетая землю далеко за пределами огромной территории, обнесенной плетеной металлической изгородью. После открытия нового сада в старый ходить почти перестали, но выкорчевывать никому не нужные заросли в городских кварталах Сенат отчего-то не спешил. В Сенате умудрялись спорить даже по самыми неочевидными вопросам. Главный вход и калитки по сторонам сада крепко заперли, по верхушке изгороди протянули колючую проволоку, но густой лес, в который превратился когда-то гладко причесанный сад, все равно пропускал тех, кто очень нуждался в убежище. Ликвидатор, похоже, значился в его списке.

Они пробрались внутрь через надежно замаскированный лаз, долго петляли по заросшим тропинкам, которые угадывались по полусгнившим столбикам, торчащим из поросли, пересекали буреломы и пригибались под поваленными стволами. Сад занимал огромную территорию, и казалось невероятным, что такую площадь до сих пор не прибрали к рукам и не застроили новехонькими малоэтажными домишками. Но нет, сад стоял, гигантский, неприбранный, запутавшийся в колтунах, неприглядный и дикий.

Ирис он понравился.

— Часто вы тут бываете? — спросила она на ходу у Ликвидатора.

— Обычно я стараюсь затеряться в других местах, — отозвался он.

— Например?

— В воздухе.

— Я бы не отказалась посмотреть на ваш дисколет, — протянула Ирис. — Никогда не летала.

— Я тоже не отказался на него посмотреть, — буркнул Ликвидатор.

— Вы выкинули свое удостоверение, — напомнила Ирис. — Как вы теперь попадете в свой отдел?

— Одного его мало. Нужна ключ-карта от ангаров, а вот его у меня забрали еще накануне.

— Но искать ту аномалию вы все равно собираетесь?

— Да.

Ирис ощутила новую перемену в настроении Ликвидатора. Вот где пряталась та сама загвоздка, которую она почувствовала с самого начала. То, что Ликвидатор утаивал или, вернее, то, о чем сам не хотел думать. Он и сам не знал, как попадет за пределы Эмпориума. Не знал... или у него все-таки был план, но отчаянный и неблагонадежный?

— Зачем это вам? Зачем вам эта аномалия? — спросила она. — Почему вы так хотите ее найти?

Ликвидатор сбросил шаг и, не оборачиваясь, ответил:

— Ты же сама сказала. Чтобы быть нужным.

— Вас это рассердило.

— На правду не обижаются.

Ирис прикусила губу, но Ликвидатор обернулся, и в его глазах играли смешинки.

— Это моя работа, дурочка. Моя стихия. Я же тебе сказал: я живу в небе. Сначала я хотел просто летать. А потом понял, что лучше всего у меня это получится в Ликвидации. Вот так и сложилось.

Он помолчал, а потом на ходу отвернулся, и голос его зазвучал глуше:

— Ликвидация — моя жизнь. Это все, что я умею. И умею лучше других. Я должен найти эту бродячую аномалию… Квинт просто не хочет бояться. Бояться, что аномалии еще есть, и притом вот такие — непредсказуемые, неизученные. Он даже думать о новом Возмущении не может. Он хочет прятаться за бумажными кипами в своем тепленьком кабинетике. Попивать кофе со сливками, складывать пасьянсы, прогуливаться после обеда вокруг конторы… У него вся жизнь расписана. Он даже в туалет ходит по часам. А у аномалий и Возмущений расписаний нет. Они просто случаются. Обрушиваются, когда не ждешь. Они не вписываются в его жизнь. Но все это чушь собачья. Вот так вот никакое Возмущение не остановишь.