Невеста чудовища (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 36

Лесарт тогда готов был на все, чтобы защитить Иву, но она взяла с него слово, что он сохранит ее тайну. А потом она просто исчезла.

Он долго не мог понять и смириться. Чувствовал себя опустошенным, убитым. Тогда странствующий жрец, видя его смятение, открыл ему тайну Гелсартова проклятия и двух предсказаний. После этого Лесарт ходил в Киремос убить Гелсарта и не смог. Потому что увидел мальчика, его сына. Лесарт тогда просто ушел.

А спустя время ему было видение, которое заставило его разыскать в северных землях мужчину-воина и быть с ним рядом. И с болью в сердце смотреть на то, как распорядилась судьба. Впрочем, Ива все равно была потеряна для него. Но она просила сохранить все в тайне. Он дал клятву.

Случилось то, что случилось. Что значат для неумолимой судьбы слезы чьей-то души? Он сделал все, чтобы сохранить и обезопасить дочь Ивы, Гесту.

Но зачем-то же даются пророческие видения?! И почему они неполные, как будто единая картина оказалась разделена на куски, и эти куски были у разных людей?

В том ли его предназначение, чтобы собрать эти куски воедино?

В таком случае, у него нет права на ошибку, и да поможет ему Господь.

Он тяжело вздохнул и скосился на ехавшего рядом Солгара. Хорошо, что в этом деле у него есть помощник. А помощник в это время, разинув рот и наморщившись, разглядывал пеструю сойку в ветвях. И не заметил, как чуть натянул поводья влево. Конь послушно повернул и уперся в куст на обочине, оттуда, заполошнохлопая крыльями, прямо на них выпорхнула куропатка.

Лесарт долго давился беззвучным смехом, припоминая, как шарахнулся белогривый конь, а царевич с вытаращенными глазами вылетел из седла. Помощник...

Потом сказал, как ни чем не бывало:

- Сегодня вечером мы пересечем границу Гелсартова царства. Дальше дорога пойдет по людным местам.

В первый момент, когда Гелсарту пришлось позорно ретироваться, потому что мальчишка не пожелал его впустить, он сгоряча ушел и долго метался по террасе, мрачный и страшный, как песчаная буря в ночи. Однако ослепляющий гнев прошел, и родилась жажда мести.

Активировать ловушку и убить гаденыша к чертям, было первой мыслью. Но. Властитель громко и зло расхохотался. Чудовище был ему нужен.Одним фактом своего существования Зэйн обеспечивал полную покорность всех окрестных царств. Заменить Зэйна было некем, значит, без крайней на то необходимости убить его нельзя.

Черт бы его побрал!

Мелькнула мысль заморить его голодом, чтобы знал свое место в другой раз. Но и этого Гелсарт делать не стал. Свежайшая еда для Зэйна человека подавалась ежедневно прямо из дворцовой кухни, посредством магии через перемещательный шкаф. То же самое с едой для ящера.

И участвовало в этой процедуре целое полчище людей. Слишком много, чтобы это осталось незамеченным. Гелсарт знал по опыту, как мгновенно распространяются нежелательные сплетни. Быстрее, чем летят головы. Ни к чему были слухи, что чудовище перестали кормить и оно подохло.

Придется проглотить?! Стерпеть оскорбление, открытое неповиновение и объявление войны?! Рев вырвался из груди властителя, а в каменные плиты террасы ударили сорвавшиеся с его ладоней молнии. Он готов был раздавить Лабиринт изнутри.

Но. Там была девушка!

При мысли, что обладание ею откладывается не неопределенный срок, властитель испытывал жестокую досаду. Неудовлетворенность плоти терзала его, порождая в мозгу странные видения. То, что он ощущал к этой девушке. Какая-то непонятная привязка, жажда, он не мог себе объяснить. Он и не хотел. Какие объяснения, если она должна была принадлежать ему? Она и ее ребенок.

И это, будь оно проклято, зависело от Зэйна.

Значит, на этот раз ему придется проглотить, стерпеть. Властитель знал, что победа все равно будет за ним, на его стороне опыт и сила.

Но было еще кое-то. Чужая магия. Барьер. Хоть у властителя и скрючивались пальцы от желания немедленно расправиться с сыном, однако странное ощущение от той магии, сковавшей его в Лабиринте, не давало ему обрести обычную уверенность.

Это было смутно знакомое. Нечто сродни тому, чем обладал странствующий жрец Салимского Оракула. Но не совсем. Что-то неуловимое, чему властитель не знал названия. А оттого, что не смог ни преодолеть незнакомую магию, ни определить, в его груди против воли заворочался затаенный страх. И это злило Гелсарта еще больше.

Творилась какая-то чертовщина, и в ней надо было разобраться.

Поэтому, успокоившись немного, властитель решил отложить наказание Зэйна до того момента, когда сможет лучше осмыслить, разобраться, что именно произошло прежде, чем повторять попытку.

И все же, успокоившись, он сходил в то место, где под замком хранился артефакт, активирующий смертельную магическую ловушку, которая должна было оборвать жизнь чудовища. Стоял и смотрел, даже провел по нему пальцами, желая ощутить ток жизни. Потом убрал руку, закрыл все, и ушел.

***

Прошла неделя.

***

В тот день, после эйфорического глотка счастья Зэйн ощущал себя переполненным и пьяным от эмоций. Это было ново, необычно, неожиданно. Он даже не смог долго находиться с Гестой рядом. Сбежал.

Потому что надо было разогнать кровь, почувствовать ветер на коже. Если бы у него были крылья, взлетел бы и носился в небе, как сумасшедший.

Но крыльев не было, потому громадный ящер ветром мчался по Лабиринту, а к ночи пришел в то единственное место, где он мог размышлять о жизни. Туда, где в каменном ларце хранилась его смерть, ожидающая своего часа магическая ловушка.

Здесь он еще не так давно клялся себе, что не коснется девушки, станет защитником и другом.

А сегодня он ее коснулся. И теперь назад пути нет. Но... Если гром не грянул над его головой и земля не поглотила его живьем, значит, он может позволить себе эти маленькие глотки счастья?

Глупо было спрашивать ответа у каменного ларца. Ларец молчал, а Зэйн, посчитав, что его молчание можно принять за знак согласия, наполнился радостным предвкушением, вновь почувствовав себя юным и чистым. А жизнь началась сначала, словно не было двадцати двух лет заточения, и он никогда не был чудовищем.

***

Гелсарт после того случая больше не появлялся. На другой день Зэйн сначала ждал его повторного визита каждую минуту, но потом поверил, что отец решил оставить их в покое хотя бы на время. И смог наконец вздохнуть полной грудью.

Ощутив себя в безопасности, они с Гестой больше не прятали своих чувств друг от друга. Зэйн приходил с самого утра и оставался с ней весь день. Они вместе ели, читали, занимались ерундой, смеялись. Целовались, как безумные, и носились по всему Лабиринту.

Это было самое счастливое время в их жизни.

А когда Геста пела, он сидел рядом, затаив дыхание, перебирая ее тонкие пальчики. И пусть его выкручивало от ее близости, а ночами он со стоном просыпался на скомканных простынях, весь в поту от желания. Зэйн готов был терпеть все, гореть на этом медленном огне. Потому что днем он мог пить эти блаженные глотки жизни. Этого ему пока хватало. Пока... Он не знал, сколько еще продержится, не хотел заглядывать в будущее. Ему было хорошо здесь и сейчас.

***

Выходить каждую ночь на разведку стало для Тигарда привычным занятием. А теперь, внимательно изучив график смен караула в отрядах охраны периметра, он улучил момент и выбрался сразу после смены, в свой час личного времени.

Потому что вчера ночью, обходя залы, в которых не бывал раньше, он заметил в потолке одного из них нечто, весьма напоминавшее вентиляционное отверстие. Встав точно под ним долго вглядывался и так и эдак. Тигарду показалось, что он видит там звезды, совсем как со дна глубокого колодца.