Выбери любимый жанр

Бумажные шары (СИ) - Ежов Михаил - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

— Клан Гацорэ, — ответил юноша спокойно.

— Как ты посмел?! — прошипел император, впившись в него глазами. — Ты же знаешь, что это убийцы!

— Ну, и что? — Арэт-Джун безразлично пожал плечами. — Не больше, чем все прочие.

— Нет, больше! — горячо возразил император. — Нанимать клан Гацорэ значит навсегда лишиться чести, а что может быть страшнее?

— Голод, например, — снова пожал плечами юноша.

— Глупец! — император с силой хлопнул себя по ляжке. — Ты не здешний, тебе не понять наших обычаев! — он со злобой взглянул на вошедших воинов. — Не знаю, о чём я думал, когда нанимал стратегом Коэнди-Самата!

— Я выиграл для вас не одно сражение, Ваше Величество, — тихо сказал Арэт-Джун.

Император поморщился, давая понять, что это не имеет значения.

— Но твои методы…

— Всегда оказывались эффективны, — вставил юноша, поднимая равнодушный взгляд на цветные витражи, сквозь которые струились лучи заходящего солнца.

— У тебя просто нет представления о чести! — презрительно процедил император.

— Во всяком случае, теперь уже поздно что-либо менять, — сухо заметил юноша. — Дело сделано. У вас есть девки Йулгана, а значит, он у вас в руках. И мои «разглагольствования», как вы изволили выразиться, отнюдь не пустой звук. Теперь Ичуну придётся плясать под вашу дудку, — он почему-то усмехнулся.

— Но не такой же ценой! — возразил император, впрочем, уже без прежнего пыла.

Подхватив с пола бутылку, он сделал большой глоток.

Юноша негромко хлопнул в ладоши, и несколько слуг внесли канделябры. В комнате сразу стало гораздо светлее.

— Зачем это? — спросил император недовольным голосом, прикрыв глаза рукой. — Убирайтесь!

Слуги продолжали расставлять светильники, словно не слыша его.

— Эй! Вы что, оглохли? Проваливайте!

— Спокойней, Ваше Величество, — сказал Арэт-Джун, расстёгивая кафтан. — Не шумите!

— Что? — император поднял на него удивлённые глаза. — Да как ты смеешь, щенок?! Думаешь, если ты… если ты… — кашель помешал ему договорить.

— Выпейте ещё вина, — посоветовал юноша, сбрасывая расшитую одежду и принимая из рук подошедшего к нему воина чёрный кафтан. — Это ваша последняя выпивка, — он беззлобно улыбнулся.

Император непонимающе смотрел на него, прижав руку к груди. Было заметно, что кашель причиняет ему острую боль. Он хотел что-то сказать, но не мог.

— Мне очень жаль, — сказал Арэт-Джун, давая воинам знак подхватить обмякшего на стуле повелителя и вынести на балкон, — но вам уже не придётся увидеть расцвет своей империи. Сегодня же полюбуйтесь на первые звёзды, — стул с императором поставили на перила (они были достаточно широки), и юноша ловко запрыгнул на них, встав рядом с ним. — Прекрасная ночь, Ваше Величество. В такую не жаль и умереть. Впрочем, не думайте о грустном, — он взглянул на небо, которое над головой было пепельно-синим, а на западе пылало заходящим солнцем. — Звёзды сегодня находятся в знаке Вепря. Так же, как девять лет назад, когда ослеп ваш брат, — Арэт-Джун наклонился к самому лицу императора и тихо сказал. — Помните? Как ярко тогда сиял Тальфарин! Словно алмаз. Но Гинзабуро уже никогда не сможет полюбоваться им. И за это ты умрёшь!

Император с трудом поднял глаза на юношу, и в них мелькнуло понимание.

— Ты?! — прохрипел он. — Как?!

— Это уже неважно! — Арэт-Джун резко выпрямился. — Ты поднял руку на единокровного брата, и ты знаешь, чем это карается по нашим обычаям.

Император прикрыл глаза. Его лицо стало спокойным. Губы тронула лёгкая улыбка.

— Я рад, что мне не нужно больше ломать нелепую комедию, изображая твоего стратега, — продолжал Арэт-Джун. — Полгода я терпел твоё пьянство и дурацкие приказы. Но теперь с этим покончено. Пришло время расплаты, брат!

— Ты сильно изменился, — прохрипел император, с трудом шевеля губами. — Я бы никогда не узнал тебя, если бы… — он замолк, не договорив.

— Да, теперь я Коэнди-Самат, — сказал юноша, прикоснувшись кончиками пальцев к браслетам. — Мне пришлось стать им, чтобы добраться до тебя и совершить возмездие.

— Пафос! — презрительно проговорил император. — Ты всегда его… любил!

— Пусть так, — согласился Арэт-Джун. — Главное — результат.

— Ты продал душу ради этого? Чтобы убить меня? — бледные губы тронула едва заметная улыбка.

— Это был мой долг! — резко ответил юноша. — Знаю, ты этого не поймёшь. Подобные тебе способны только рассуждать о чести, но что ты знаешь о ней?!

Император ничего не ответил. Арэт-Джун подождал несколько секунд, затем, решив, что его жертва умерла, отвернулся.

— Это… не я! — тихий хрип заставил его вздрогнуть и впиться глазами в лицо своего старого врага. Он хотел усмехнуться, но император смотрел на него с таким безразличием, что юноша почувствовал беспокойство. — Мне жаль, Йоши-Себер, — прошептал умирающий, едва шевеля губами. — Прости!

Арэт-Джун нерешительно протянул руку и встряхнул императора за плечо, но тот никак не отреагировал. Голова упала на плечо, глаза были полуоткрыты. Юноша выпрямился. Он знал, что ничего нельзя изменить: отрава, подмешанная в вино, не имела противоядия. Зачем ублюдок солгал перед смертью? Арэт-Джун поджал губы и спрыгнул с перил на балкон. Проклятье! Брат не мог не соврать. Иначе… — юноша тряхнул головой, чтобы отогнать готовые завладеть разумом мысли.

— Сбросить его вниз? — спросил один из воинов, делая шаг к стулу.

— Нет! — Арэт-Джун обернулся и, помолчав, добавил. — Снимите его. Отнесите в императорские покои.

Бумажные шары (СИ) - i_002.png

По серебристой глади пруда скользили лебеди: два белых и один чёрный. Изогнув шеи, они время от времени расправляли крылья и касались перьями воды, оставляя на ней длинные тонкие росчерки. Пруд располагался в центре огромного парка, разбитого за стенами императорского дворца.

Сам дворец был построен на высоком холме и потому возвышался над Кхамруном, как пастырь возвышается над вверенными его попечению овцами.

Бесконечные анфилады поддерживали двускатные, крытые розовой черепицей крыши. Семнадцатиэтажный дворец был расписан золотой и красной красками, на коньках развевались жёлто-зелёные флаги с леопардом и белые — с аистом. В центре вымощенного красным и белым мрамором двора стоял невысокий человек лет тридцати в свободной коричневой куртке и штанах, заправленных в высокие сапоги. На шее у него висел сверкающий орден. Нахмурив тёмные брови, человек внимательно наблюдал за играющими детьми: тремя мальчиками и девочкой, которые с весёлыми криками гонялись друг за другом.

— Принц Гинзабуро! — крикнул человек строгим голосом. — Прекратите хватать брата за одежду! Правила этого не разрешают.

— Да, учитель! — отозвался самый высокий мальчик, на мгновение остановившись и поклонившись. Его тут же запятнала девочка, с визгом промчавшаяся мимо. Мальчик вздрогнул, но подавил желание броситься за ней.

— Продолжайте, принц, — разрешил учитель, кивнув.

Мальчик тотчас присоединился к остальным детям. Человек взглянул на большие водяные часы, установленные в северной части двора. До дневной трапезы оставалось меньше пятисот капель.

— Учитель, Самэнь жульничает! — возмущённо завопил самый младший из детей, подбегая.

— Вот как? И в чём же принц Йоши-Себер обвиняет сестру?

— Нельзя протягивать руки к тому, кто тебя хочет освободить из пагоды! — заявил мальчик. — Он сам должен подбегать ближе.

— Боюсь, Ваше Высочество неправы, — мягко возразил учитель, покачав головой. — Пленник должен лишь оставаться на месте. Всё остальное делать позволяется.

Мальчик надулся, но, помедлив всего секунду, присоединился к остальным детям. Учитель взглянул на нещадно палящее солнце и вздохнул. Стоять посередине двора было жарко, но слуги не имели права сопровождать инфантов во время прогулки, поэтому некому было даже обмахнуть его опахалом. Куригато представил, как он выпьет прохладного шербета и ляжет спать. Всего через каких-нибудь полтора часа, когда дети пообедают и отправятся в свои покои на отдых, где об их безопасности будут заботиться телохранители императорской семьи.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы