Волк в капкане (СИ) - Lehmann Sandrine - Страница 63

Утешало то, что сегодня не было запланировано ни пресс-конференции, ни банкета: не первый этап сезона, журналисты уже выжимают все, что можно из ситуации, и еще, без сомнения, будут продолжать в том же роде, пока он не сможет тихо слиться. Ну, а что касается банкета… Неподалеку от Кран-Монтаны, если ехать к югу в сторону Лак де Муари, высоко в горах есть маленький ресторанчик, называется «Le Sommet du Faucon» — по мнению Отто, лучший ресторан в мире. Такой уютный, с великолепнейшей сырной швейцарской кухней и головокружительным панорамным видом на Альпы. Когда он в пятнадцать лет подрабатывал тут неподалеку лыжным инструктором, он часто сюда заруливал, и у него сложились очень теплые отношения с хозяевами ресторана. Они подкармливали вечно голодного подростка, а он приводил к ним своих учеников. Хозяин — бывший профессиональный спортсмен Лойс Феллэй, закончивший карьеру десять лет назад, и его жена Сильви. Отто непременно хотелось привести к ним Рене, причем он понятия не имел, почему. Хотелось накормить ее там классическим фондю из вашерана с грюйером, вытащить на балкон над страшно глубоким ущельем и потискать ее там, напоить вином из самого высокогорного виноградника в Европе. Он всегда приезжал в «Сомме дю Факон» один, и супруги Феллэй все удивлялись, почему так, на что он по своему обыкновению отшучивался: «Я же не повезу к вам кого попало!». Рене была как раз не «кто попало», и он почему-то страшно волновался, понравится ли она Лойсу и Сильви. А они ей?

Бред. Они просто его друзья, к тому же не самые близкие. Она — одна из его подружек, с которыми он спит, и не более того. Почему он чувствует себя так, будто тащит невесту на смотрины к родителям? Может, вообще не стоит туда ехать?

Но он не может не заехать туда, они наверняка знают, что он тут, и что у него золото, и наверняка уже развели активную подготовку к чествованию героя… И Рене он не может оставить сегодня одну, и он обещал ей… и это ее день рождения… Он уже не в первый раз не мог отделаться от ощущения, что все развивается слишком бурно и слишком быстро…

^[1] Место, где текущий лидер обязан находиться после своего финиша.

Детская, чайниковская ошибка — перегрузка задников, конечно, на повороте его вынесло за ворота. Он сильно вздрогнул и проснулся.

Очередной номер в очередном отеле. Сколько их будет в ближайшее время? Кран-Монтана. Слалом. Первое место. А сейчас что — утро?

Веселый, ласковый голос:

— Добро пожаловать на планету Земля! Я уже даже волноваться начала. Ты так долго и крепко спал.

Он повернул голову — Рене сидела в кресле и читала книгу при свете модернового торшера. Остальной номер был погружен в полумрак. На ней была только его футболка (из тех, в которых он занимался на тренажерах), голые стройные ноги скрещены в щиколотках, волосы распущены. Его внимание привлекло что-то на ее руке — вокруг запястья обернута бело-желтая лента, на которой закреплена медаль. Позолоченная поверхность с выдавленным рельефом снежинки поймала отражение света торшера и сверкнула.

Подарок на день рождения.

— А сколько времени? — сообразил он. Посмотрел на часы, которые не снял перед тем, как повалиться спать. 00:26. Ого! — Почему ты меня не разбудила?

Она пожала плечами (футболка сползла с одного плеча, Отто тут же заволновался):

— Не знаю. Не хотела тебя беспокоить. Ты очень устал сегодня.

Съездили в «Сомме дю Факон»… отметили и день рождения, и победу на соревнованиях! Свинство.

Когда они вернулись в отель, было уже полпятого пополудни, начало смеркаться, они оба легли спать (Отто пробормотал сквозь сон: «поспим часик и поедем ужинать и праздновать»). У него хватило сил обнять ее и похватать за грудь, но на этом заряд кончился, и он провалился в крепкий, сладкий сон. Рене проснулась часов в девять, попыталась его разбудить, но не вышло — он не реагировал ни на какие внешние раздражители, даже на ее ласки. Ну и она, помня о том, какой сложный был у него день, не стала слишком усердствовать — пусть спит. Она заказала себе легкий ужин в номер, посмотрела новости (победа Отто взбудоражила все альпийские страны!) и уселась читать захваченный с собой из дома роман «Мальтийский сокол».

— Прости, малыш. — Отто сел в кровати. — Давай — одевайся, поедем поужинать, отметим твой день рождения.

— Да ладно, Отто. Я уже поужинала. К тому же, мой день рождения уже прошел, и самый лучший подарок я уже получила. И даже несколько. — Рене повертела рукой, любуясь медалью. — И я тоже хочу тебя поздравить.

— Правда? — Оба понимали, о чем они сейчас говорят.

— Все, что хочешь, — ласково промурлыкала Рене — ей отлично удавался низкий, теплый кошачий тембр, от которого Отто чувствовал так, словно она гладит его мягкой, пушистой кисточкой или целует, и кровь в нем сразу же вскипала. Он сказал хрипло:

— Я хочу привязать тебя к кровати.

— Правда? Я — тебя.

— Ого, — его глаза сверкнули, ей даже показалось, что из них выглянули два чертенка с вилами. — Малыш, эти два желания как бы взаимоисключающие.

— Не-а, — Рене хотела бы, чтобы и у нее были такие же черти, которые могли бы помериться силами с его, но, во всяком случае, хищно смотреть на него и коварно улыбаться она уже научилась. — Они последовательные, дорогой. Ты сегодня победитель, так что, я думаю, твое желание должно быть выполнено в первую очередь.

— Мм, — он приподнял одну бровь и также хищно оглядел ее — от растрепанных темных волос до накрашенных ярко-красным лаком ноготков на пальцах ног. — А у тебя день рождения, и вообще — ladies first^[1].

— А ты хочешь, чтобы я тебя привязала?

Он ухмыльнулся:

— Еще как хочу. А ты хочешь, чтобы я тебя привязал?

Вместо ответа она не спеша заложила страницу оберткой от шоколадки, аккуратно положила книгу на столик под торшером, грациозно встала с кресла. Отто с интересом следил за ней нахальными сверкающими глазами. Она взялась скрещенными руками за подол майки и медленно потянула ее вверх.

— Может, музыку включить? — невинно поинтересовался он. Рене помотала головой, сняла майку и бросила ее в кресло — на ней осталась только тонкая серебристая кружевная ленточка, заменяющая трусики. Девушка шагнула к постели и протянула ему руки ладонями вниз, мол, привязывай.

— Ну что же, — Отто оценивающе взглянул на нее. — Идея, конечно, тухловата, но попробовать можно.

— Почему это она тухловата? — возмутилась Рене.

— Потому что все, кому не лень, привязывают девушку. Нет бы мужика привязать.

— Тогда давай я тебя привяжу! — оживилась она.

— Ну уж нет, напросилась — получай!

Она улыбнулась:

— Что я должна делать, о господин? Упасть на колени?

— Неплохо для начала, — хихикнул он. — А что ты собираешься делать с колен?

— Поздравлять тебя оральным способом.

Он хохотнул:

— Давай, поздравляй, только не до финала.

— Даже не надейся. Я хочу тебя всего. — Она опустилась перед ним на колени и с явным удовольствием рывком притянула его к себе, обхватив его за бедра. Почему-то он подумал, что она выглядит такой гордой, даже стоя перед ним на коленях и делая то, что она делала. Он понаслаждался какое-то время, потом поднял ее на ноги:

— На кровать, малыш.

— О да, великий вождь.

— Краснокожих, — подсказал он. — Я знаю, чем я тебя привяжу.

— Если ты про мой подарок — то и думать забудь!

— Почему?

— Мой подарок и точка. Медали, знаешь ли, не предназначены для эротических игр.

— Строгая какая. Ну ладно, попробуем по-другому.

Он вышел в коридор и через несколько секунд вернулся с тем, чем он решил ее привязать. Она расхохоталась — это были широкие ленты на липучках, предназначенные для того, чтобы скреплять лыжи одну с другой при переноске и транспортировке. Ярко-оранжевые ленты с фирменной россиньоловской буквой R.

— Они внутри проложены мягкой резиной, — утешительно сообщил Отто, посылая ей свою самую дьявольскую ухмылку.