Идущие в ночь - Васильев Владимир Николаевич - Страница 7
- Предыдущая
- 7/127
- Следующая
С соседом я говорил минут двадцать; потом вернулся за сумкой, еще раз замер в знакомой и привычной комнате… Тьма, за что мне была уготована судьба бродяги, которому не суждено отыскать под двумя светилами-Близнецами свой истинный дом? Я вздохнул.
В общем, к переправе я отправился куда позже, чем рассчитывал. В Дренгерте, как в любом нормальном городе, многие придерживались красного цикла, и сейчас по их понятиям было время глубокого сна. Но не меньше было и тех, кто предпочитал жизнь при свете Меара. Гудели, как шмелиные гнезда, кабаки и таверны, а толстая тетушка Фили зазывала шатающихся по улицам бездельников в свой полулегальный бордель. Девочки тетушки Фили строили тем же бездельникам глазки из окон второго этажа. Бездельники пускали слюни и машинально шарили в карманах и на поясе, там, где полагалось висеть кошелькам. Надо сказать, местные щипачи часто повергали бездельников в изумление – кошелек в половине случаев находился вовсе не там, где ему полагалось. На рыночной площади, как обычно, было не протолкнуться. Заглушая многоголосый гам, прозвонил колокол на Неспящей башне – я оглянулся. Наверное, я долго больше не услышу боя дренгертского колокола. Если вообще еще когда-нибудь услышу.
Я уворачивался от чересчур назойливых продавцов и отпихивал рыночную шпану, не испытывая при этом обычной злости. Шпану я не любил. Попрошайничают, а могут и стянуть чего при случае. Вроде ж не калеки, что мешает работать? Рук в городе, как обычно, не хватает, мастеровые работников берут без разговоров. Нет – попрошайничают.
Я направлялся на юг, к переправе через Юбен, соединяющей дорогу, что вытекала из западных земель, с наезженным трактом на Запредельные восточные княжества. Дорогу эту проложили еще хоринги – в незапамятные времена, которых теперь никто толком не помнит. Она так и не заросла лесом, потому что хоринги понимали лес куда лучше людей. По ней ходить отваживались только смельчаки-одиночки, да горские караваны, вооруженные до зубов. Караваны проходили только самое начало дороги, а потом отклонялись на юг, к Плиглексу. Мне, похоже, предстояло идти этим негостеприимным путем гораздо дальше, к местам последних хорингских поселений. В компании вороного жеребца и дикой карсы, которая, по словам Лю-чародея, предана мне, словно пес хозяину. В последнее я, понятно, верил не больше, чем в милосердие людей, обнаруживших оборотня.
Протолкавшись сквозь рыночную толпу, я миновал оружейный квартал, квартал Синих Светильников, нуртские трущобы, где приходилось все время держать левую руку на рукояти ножа. Левую, ибо, заподозри местные головорезы, что правая рука прохожего шарит под плащом, прохожему точно несдобровать. Я же правой рукой беззаботно помахивал, и меня не тронули. Как всегда. Впрочем, если бы стало туго, а подраться желания не возникло бы, стоило мне упомянуть имя старого Вара Гремячей Глотки, и дорогу тут же очистили бы без лишних разговоров. Обитатели нуртских трущоб прекрасно знали, благодаря кому они еще не передохли с голоду.
У Южной стены скучали четверо стражей, а из караулки перед самыми воротами доносился раскатистый храп. Четтанская смена, поди, отсыпалась. Ворота были заперты, так же как и северные. На востоке не было ни стены, ни ворот, там протекал Юбен. А западная стена была глухая – кому придет в голову отправиться в Дикие земли? Только психу или нелюди вроде меня. Но нужно было сохранять важный и таинственный вид, ведь я не нелюдь – для остальных.
Одного из стражей я даже знал – Гудда Три Лапы. Он тоже меня узнал, приветливо кивнул и оперся на ритуальную пику.
– Привет, Одинец!
– Привет, Три Лапы. Как служба? – отозвался я с готовностью.
Гудд был смышленым парнем и добыл мне немало сведений о перемещениях караванов по южным дорогам. В свою очередь, у него не было оснований жаловаться на мою скупость – платил я всегда исправно и щедро, потому что сведения были действительно ценные, а в моем деле это много значит.
– Идет служба… помалу. – Три Лапы многозначительно подмигнул. – А ты теперь с Лю работаешь?
Старик обещал утрясти вопрос со стражей, и, несомненно, утряс.
– Тише, Три Лапы! – Я притворно всплеснул руками. – Это ведь страшная тайна!
Гудд и остальные стражники довольно заржали, и я вместе с ними. Некоторая фамильярность льстила им, простым солдатам, а мне была весьма на руку их вера в некие совместные дела с Лю-чародеем.
– В Айетоте новости, – сообщил Три Лапы. – Беша Душегуба хлопнули. И с ним еще двоих – костолома из Ранимировых и Бешева деньговара, не местного, приехал как раз на свою задницу.
– Стража? Или Чистые братья? – спросил я равнодушно. Судьба Беша меня совершенно не волновала.
Три Лапы нахмурился:
– Тьма его знает! Болтают, что у Беша последние круги жила взрослая карса. Наверное, это она постаралась, потому что от всех троих мало что осталось.
Самого Беша я не знал и никогда не видел, но с одним из его людей, а именно со старым пьянчугой по прозвищу Унди Мышатник, я встречался регулярно. Унди мертв, упокой Тьма его нетрезвую душу, а теперь пришел черед и его хозяина, Беша Душегуба… Что же, я всегда считал, что дела вести нужно иначе, нежели вел Душегуб. Может быть, поэтому я еще и жив, а он уже нет?
– Карса, – сказал я с отвращением. – Всегда ненавидел этих проклятых кошек. Помнишь, когда две карсы сбежали из бродячего зверинца? Полкруга назад? Кровь тогда неделю не могли отмыть от мостовой у Неспящей башни…
Три Лапы вздохнул:
– Помню… Лучше б не помнить. До сих пор мутит, стыдно сказать. Железом так не суметь, как эти шельмы когтями или клыками… Зверье, одним словом. Не скажу, чтобы я любил Беша, но мне его жалко – такая смерть не для людей. Даже для таких, как Беш.
Я понимал стража, бывалого воина, участника не одной стычки с дикарями из диких северных земель или головорезами трущоб. И еще я крепко задумался о своей попутчице – не разделить бы мне судьбу беспутного Беша. Особенно во время Четтана. Карса и вулх – злее врагов не сыскать во всем мире. Остается уповать только на магию Лю-чародея.
Но резня в Айетоте меня насторожила. Поэтому я отозвал Гудда в сторонку и негромко спросил:
– А не знаешь ли, Лю-чародей днями в Айетоте не бывал?
Гудд странно взглянул на меня.
– Бывал. Сегодня только вернулся, едва Четтан сел. А что?
– Хм! – сказал я и полез за монетами. У Гудда тут же отпала охота задавать вопросы. Неужели это та самая карса? Джерх забери! Этого мне только и не хватало – карсы-людоеда в попутчиках.
– И вот еще, – объявил я громко, подбросив на ладони серебряный кругляш хадасского риала. – Это всей смене. Попьете пива вечерком…
Приятели Гудда одобрительно загудели. Можно не сомневаться, что риал сегодня же осядет у кого-нибудь из кабатчиков.
– Ладно, Гудд. Продолжай замечать… ну, ты знаешь, о чем я.
– Конечно, Одинец. До встречи. Ты к переправе?
– Угу.
– Хмур, открой ворота! – гаркнул он на самого молодого стража, и тот опрометью помчался к тяжелой, окованной железом створке. – Будь осторожен на западе. Там, говорят, вильты расплодились.
Хорошо иметь своих людей в страже – причем не среди офицеров, а среди простых солдат. Точно никаких проблем не будет, хоть в город идешь, хоть из города, хоть красным днем, хоть синим. Впрочем, я ходил только синим. Насколько мне известно…
Южнее Дренгерта не было даже возделанных полей, как на севере. Просто плоские, как тарелки, луга да далекое серебрение Юбена где-то слева. И конечно, узкий тракт, что вел к переправе.
Я шел быстро, мягко ступая по утоптанной земле. В отличие от восточных дорог, на этой почти не виделось следов от повозок, только отпечатки конских копыт да людской обувки. Меар незаметно клонился к Диким землям, сползал все ниже и ниже. Беспокойно поглядывая на него, я ускорял шаг, потому что нужно было успеть к заброшенной мельнице до восхода Четтана. Иначе пробудившийся Вулх мог натворить глупостей. Мог, конечно, и не натворить, но кто поручится? Лучше успеть, как советовал Лю.
- Предыдущая
- 7/127
- Следующая
