Идущие в ночь - Васильев Владимир Николаевич - Страница 10
- Предыдущая
- 10/127
- Следующая
Хотя постороннему взгляду лес всегда кажется пустым. В лесу ничего не увидишь просто так, все нужно разыскивать, выслеживать – что зверя, что птицу, что затерянное жилье или тропу.
Здесь и крылась вторая причина, по которой мне было странно. Как-то все чересчур легко складывалось.
С первых же шагов встретить проводника, который доведет до У-Наринны… Ох не верю! Хотя… велел же старик ничему не удивляться? Магия, мол. Да какая тут магия? Договорился небось загодя с этим лесным чучелом обо всем – а мне не сказал, чтобы зорче по сторонам смотрела.
Впрочем, Корняга в проводники не навязывался. Сидел себе связанный в яме и тихо хныкал…
Кстати, надо бы у него кое-что выяснить по этому поводу.
– Слышь, Корняга!
Я скосила глаза на лесовика и чуть не плюнула. Ну и рожа! Корни топорщатся, черные глазки из трещин коры зыркают, дуплецо рта щерится в кривой ухмылке… Так, наверное, люди и начали плевать через плечо. Кто-то первый оглянулся, увидел эдакую вот нечисть и плюнул. А нечисть сгинула почему-то. Интересно, почему?
– Что, госпожа?
Я вовремя спохватилась, а то спросила бы Корнягу, что с ним станется, ежели на него плюнуть. К джерху в задницу такие вопросы! Захочу узнать – плюну да посмотрю. А спрашивать надо о другом.
– Кто это тебя в яму посадил?
Тут я чуть не свалилась с коня от неожиданности. Все сучки-корешки на лесовике встали дыбом, как шерсть на спине разъяренного кота, и он трескучим шепотом проскрипел:
– Враги!
– Доб!.. – выдохнула я, спешно хватаясь за шею Ветра, и только потом договорила: —…рая динна-заступница!
Ветер неодобрительно глянул на меня через плечо. Может, как и я минутой раньше, хотел плюнуть, но сдержался. Я примирительно похлопала его по холке.
– Ну, рассказывай, Корняга, – велела я. – Может, твои враги нас вон в тех кустах поджидают?
– Нет их там, – буркнул живой пенек.
Он завозился у меня на плече, выбираясь повыше и расправляя корни. Потом протяжно вздохнул и заговорил.
Говорят, в семье не без урода. Корняга давно и прочно был признан в своей семье самым что ни на есть уродом. Главным же его недостатком был рост.
Деревья, в отличие от людей, растут всю жизнь. А корневик рождается на свет деревом.
Дерево, которое при некотором стечении обстоятельств может когда-нибудь стать корневиком, людям хорошо знакомо и называется ведьминой гребенкой. Крона его представляет собой беспорядочную охапку колючих сучьев, в которых всегда полно застрявших клочьев звериной шерсти, птичьих перьев, принесенных ветром сухих листьев и прочего мусора. За это дерево и получило свое название. Его семена – похожие на кленовые крылатки, только колючие – звери разносят повсюду, так что растет ведьмина гребенка в самых неожиданных местах. Дерево живет нормальной растительной жизнью – ловит солнечные лучи, пьет воду, старается задушить соседнюю поросль, бездумно шелестит листвой. И все время растет.
Наконец, через сотню-полторы кругов, ему приходит время умирать. Ствол начинает гнить и делается дуплистым, но мощные корни продолжают держаться за землю. Потом верхушка ведьминой гребенки обламывается, и от дерева остается только пень.
Как правило, такой пень продолжает по древесному обыкновению тихо гнить, и ничего интересного с ним уже не происходит. Но иногда то, что казалось мертвым – как кажется мертвой неподвижная куколка бабочки, – вдруг оказывается живым. В урочный час пень просыпается.
Корневики не знают, почему одни деревья умирают насовсем, а другие превращаются в разумные и способные к передвижению существа. Однако было замечено, что чаще становятся корневиками те пни ведьминой гребенки, которым хорошо жилось еще в виде деревьев. Если дерево росло на богатой почве, если ему доставалось вдоволь света и сладкой подземной воды, то после смерти от него остается солидный и могучий пень. Лесное племя корневиков знает в лесу все такие пни и присматривает за ними – с тем, чтобы прийти на помощь новорожденному корневику сразу после его пробуждения.
Появления на свет Корняги никто не ждал.
Ведьмина гребенка, которая дала ему жизнь, была чахлым и замученным деревом, выросшим на самом краю глубокого оврага. В один из дождливых кругов сильные ливни размыли склон, и половина корней ведьминой гребенки осталась висеть в воздухе. Деревце было молодым, оно приспособилось. Только вот навсегда стало кривым и корявым, да и размерами не вышло – не на что ему было расти, все силы уходили на то, чтобы выжить.
Как ни цеплялось за жизнь упрямое дерево, настал и ему черед стать пеньком. И пенек из него, понятное дело, получился маленький, кривой и корявый. Никому из корневиков и на ум не взбрело, что он может ожить.
Вот так и вышло, что Корняга пробудился к жизни в полном одиночестве.
На этом месте мой проводник замолчал. Я не успела спросить, в чем дело, как он просительно проскрипел:
– Воды дай, а? В горле пересохло.
Я чуть не поперхнулась от неожиданности. Все-таки удивительная тварь этот Корняга. Джерх его знает, чего от него ждать. В горле у него, видите ли, пересохло!
Я прижала поводья локтем к боку, отстегнула от пояса флягу с водой и, не глядя, сунула ее за плечо:
– Держи!
За плечом забулькало – да так азартно, что я не выдержала и поинтересовалась:
– Может, ты и пиво пьешь?
– А есть пиво? – тотчас отозвался Корняга.
– Нету, – сурово сказала я. – И кто тебя в лесу пиво пить научил?
– Люди, – скрипуче вздохнул Корняга, перебираясь через мое плечо, чтобы вернуть флягу. Фляга изрядно полегчала, а вот в Корняге веса почему-то совсем не прибавилось. Интересно, с какими это людьми он в лесу компанию водил?
Я и себе сделала пару глотков из фляги, прежде чем вернуть ее на место. Четтан уже поднялся высоко, и в лесу становилось жарко. Скоро пора будет останавливаться на привал.
– Есть тут поблизости такое место, чтобы вода и отдохнуть спокойно? – спросила я.
– Есть, – скрипнул Корняга из-за плеча. – Озеро. Слезой Великана прозывается. Правее держи.
Ветер охотно принял вправо – может, уловил идею отдохнуть и напиться. А вот вулха что-то не было видно.
– Хэй, вулх! – крикнула я. – Направо, к озеру!
Лесное озеро – это хорошо. В озере можно не только напиться, в озере можно еще и искупаться. Если никто не помешает…
– Чего замолчал? – бросила я через плечо. – Рассказывай.
Однажды в дождливый и промозглый синий день Корняга впервые открыл глаза. Он увидел овраг, по дну которого струился ручей, полускрытый грудами опавших листьев. Он увидел мокрые деревья и хмурое небо. Он почувствовал холодные капли дождя на своей коре и понял, что пришел в мир, но мир ему не рад.
Следующие дни – много дней – Корняга провел в неподвижности над оврагом. Он наблюдал за окружающей жизнью, и мыслей у него было не больше, чем у обыкновенного пенька. Наверное, так могло продолжаться долго – если бы не один настырный червяк, которому Корняга сильно приглянулся на вкус. Червяк ползал под землей и грыз Корняге корни.
Через пару дней такой жизни Корняга выкопался из земли, с наслаждением раздавил червяка и пошел искать себе места под солнцами.
Еще через день он встретил сородичей и первым же делом послужил причиной раздора между кланами.
Корневики рождаются редко, зато живут очень долго. По существу, единственное, что может уничтожить корневика, – это огонь. Как любые долговечные существа, корневики превыше всего ставят традиции. С незапамятных времен лес разделен среди них на участки, и новорожденного корневика принимает к себе тот клан, на участке которого он родился. Корняге и здесь не повезло. Его угораздило родиться на спорной территории, и ни один из трех кланов, претендующих на этот участок леса, не хотел принимать к себе кособокого карлика, вдобавок еще и немого – ведь до сих пор его никто не учил разговаривать.
Если бы Корняга соображал, что происходит, он бы просто взял и ушел из родного леса. Но он тогда еще был глуп, как пень, и не понимал ни единого слова. После долгого разбирательства один из кланов все-таки взял к себе Корнягу, получив вместе с ним и права на спорный участок.
- Предыдущая
- 10/127
- Следующая
