Эльфийские сказки (СИ) - "Villano" - Страница 12

Лес — не место для людей. Лес — это дом эльфов, а потому у короля Мирослава и его свиты не было ни единого шанса на спасение. Пятьдесят человек против десяти дроу. О чем говорить? Эльфам хватило десяти минут, чтобы стереть их с лица земли, убивая или превращая в деревья. Темный Принц в сражении участия не принимал: стащил с лошади незаметно-серого парня, который оказался великим бардом Тарорисом, и исчез в неизвестном направлении, оставляя командовать парадом задумчивого Санидариэля, который о многом догадывался, кое-что знал и, в общем и целом, со всем смирился. Темный Принц заслужил счастье, каким бы странным и неправильным оно ни было.

…

— Отпусти меня!

Таркаэль отчаянно извивался на широком плече Темного Принца и мечтал сгореть от стыда, не сходя с места. Как нелепо все получилось! Триста лет в бегах — и вот результат: заклинание спеленало его до того, как он успел открыть рот. Позор!

— Заткнись и не беси меня.

— Чего тебе надо, дроу? — не сдавался Таркаэль. Морок, что он наложил на себя, был сделан на славу, так что можно было попробовать включить дурака. — Я всего лишь человеческий бард. Чего ты хочешь от меня?

— Чего я хочу? — зашипел в ответ Энарисадариэль, сжимая упругую задницу парня на своем плече все сильнее. Разум стремительно покидал голову, теряя контроль над телом и выпуская наружу самые низменные желания. — Я тебе сейчас покажу, чего я хочу!

Огромная древняя ель попалась на глаза темного очень вовремя. Он шагнул под нее, заставляя пушистые ветви опускаться за своей спиной куполом, и скинул парня на землю. Тот приземлился на ноги и встал перед ним, скрещивая руки на груди. Ветви окончательно сомкнулись с землей за их спинами, оставляя один на один в небольшой, отрезанной от всего мира зеленой комнате. Энарисадариэль смотрел на серые тряпки и уродливый лик Таркаэля, теряя последние крохи терпения. Триста лет ожидания сведут с ума кого угодно, и играть в долгие игры он не собирался. А собирался надрать светлому поганцу задницу членом и зацеловать насмерть в неправильные губы, стирая из его памяти всех любовников до единого.

— Так чего ты хочешь, дроу? — спросил Таркаэль, поддерживая человеческий облик из последних сил.

Энарисадариэль смотрел слишком пристально и явно хотел вывести его из равновесия.

— Не чего, а кого, — ответил Темный Принц, с удовлетворением наблюдая, как начинает расползаться от его слов человеческий морок. — Тебя. Я хочу тебя.

— Я человек, эльф! Ты сошел с ума? — охрип Таркаэль, отступая назад и упираясь спиной в могучий ствол дерева.

— Нет. С ума сошел ты! — прошипел Энарисадариэль, делая несколько шагов вперед и впечатывая светлого эльфа в дерево всем телом.

Последние капли морока испарились, открывая его взору… все те же голубые с золотом глаза, едва заметную горбинку на носу, неправильную губу… и обрезанные в хлам серебряные волосы. Бешенство накатило на темного с такой силой, что он забыл про все свои планы, расчеты и желания.

— Да как ты посмел, мелкий поганец! — зашипел Энарисадариэль, хватая Таркаэля за жалкие остатки волос с такой силой, что тот вскрикнул. — Как ты посмел обрезать свои волосы?! Я убью тебя за это!

— Не твое собачье дело, убийца недоделанный! — огрызнулся Таркаэль, вызывающе глядя прямо в любимую Тьму глаз Темного Принца, за что и получил сполна.

Раз! И он стоит, уткнувшись лицом в шершавый ствол.

Два! И на нем нет ни клочка одежды.

Три! Обнаженное сильное тело впечатывает его в дерево, в ягодицы упирается возбужденный член, а в острое ухо летят жестокие слова:

— Мерзавец! Самый неправильный эльф за всю нашу историю! Неужели у тебя нет ни капли гордости? Какого дьявола ты столько лет изображал из себя человека? Ты обрезал волосы! Разрешил человеческим мужчинам прикасаться к себе! Занимался с ними сексом! Ты, сын Светлого Владыки, опозорил род эльфов, позволяя себе все это.

— Надо было убить меня триста лет назад, Энарис! И не было бы тогда всего этого позора, — сумел вставить слово в гневный монолог темного Таркаэль, с трудом сдерживая стон удовольствия от шарящих по всему телу рук, от страстного засоса в шею и от любимого аромата возбуждения Темного Принца, который невозможно перепутать ни с чем.

— Надо было, — согласился Энарис, поворачивая голову светлого к себе и добираясь поцелуями до краешка неправильных губ.

Еще чуть-чуть — и они будут его. Снова! Господи, как долго он ждал этого дня. Как много сделал для того, чтобы однажды сделать этого глупого светлого эльфа своим навсегда!

— Не смей целовать меня в губы! Трахни, унизь, заставь облизать тебя с ног до головы, но оставь в покое мои губы, ты понял?

Энарис не стал ему отвечать. Развернул к себе лицом и впился в него сумасшедшим поцелуем. Вырвал обжигающий ответ… и отлетел прочь аж на несколько метров, откинутый мощным заклинанием. Приземлился на спину, хотел вскочить, но не успел, потому что на него верхом уселся взбешенный Таркаэль. Схватил за руки, прижал их за головой к земле, набирая в легкие воздух, чтобы высказать все, что накипело в нем за эти годы.

— Да что ты себе позволяешь, темный мерзавец! Кто ты такой вообще?! Оставь меня в покое! Моя жизнь — это только моя жизнь. Что хочу, то и делаю. Ты не имеешь ко мне никакого отношения!

— Еще как имею, светлый! — прошипел Энарис, резким рывком меняя все на корню.

Перевернулся, подмял хрупкого эльфа под себя, раздвинул его ноги и ворвался в него со всей страстью, скопившейся за триста лет разлуки. Таркаэль сопротивлялся изо всех сил, но когда Энарис принялся вбивать его в ковер из мягких еловых иголок, погружаясь в него так глубоко, как только возможно, он потерял над собой контроль. Выгнулся навстречу, вцепился в иссиня-черные волосы, расплетая косу за долю секунды, и превратился в пылающий комок удовольствия.

— Энарис…

— Нет, Таро, не так. Ты называл меня не так!

Темный перевернулся на спину, усаживая любимого на себя. Так он добьется своего быстрее всего. Притянул Таркаэля к себе, вбиваясь в него неглубоко и очень быстро. Успел сорвать ускользающий поцелуй с губ и услышал то, что хотел:

— Риссс… ооооох… Риииисссс!

Белые пятнышки спермы, рассыпавшиеся по смуглому животу Энариса, и долгий стон Таркаэля не оставили ему ни единого шанса продолжить начатое.

— Таро…

Ответом ему было молчание и тяжелое сопение в шею. Темный провел руками по по-прежнему изящной, но теперь уже совсем не хрупкой спине и запустил пальцы в серебро волос.

— Что ты делаешь? Не…

— Заткнись. Я не позволю тебе разгуливать в таком непотребном виде, — перебил Таркаэля Энарис.

Светлый замолчал, а его волосы с каждой секундой становились все длиннее, скользя по спине и накрывая обоих серебряным покрывалом.

— Зачем ты нашел меня? — не выдержал молчания Таркаэль, приподнимаясь на руках, чтобы заглянуть любимому в глаза.

— Догадайся с трех раз, — смутился Энарис.

Сказать все, что хотел, оказалось вовсе не так просто.

— Соскучился по мужскому телу? — нехорошо прищурился Таркаэль.

— Да, — ляпнул темный, по привычке скрывая правду от всех и вся. Почувствовал, как дернулся от мысленной пощечины любимый, и понял, что усложнил себе жизнь в разы. — Таро, послушай…

— Хочешь повторить все еще раз? — перебил его Таркаэль. — Ты шантажируешь меня человеческим бардом Тарорисом, а я унижаюсь и делаю все, что ты захочешь, да?

— Таро, нет. В этот раз все будет совсем не так, — сказал Энарис и не успел остановить скользнувшего вниз светлого.

Его неправильные губы обхватили уснувший было член, язык пробежался по головке, и темный задохнулся от накатившего удовольствия.

— Таро… ооох… Тарооооо…

Энарис потерял счет времени, плавясь в тонких руках Таркаэля и растекаясь по траве потерявшей разум медузой. Как он мог забыть, насколько светлый хорош? Или это человеческие любовники сделали его таким опытным в сексе? Сейчас Энарису было плевать даже на это. Он приподнял лицо лежащего на себе обессиленного оргазмами Таркаэля к своему. Самое время сказать правду.