Двое (СИ) - "Villano" - Страница 31

— Нет, — почти не соврал я. — Ты же хотел, чтобы я за тебя переживал? Вот я и переживаю.

— Давай без фанатизма, ладно? — прошептал Ромка.

— Ладно. Рад, что ты добрался благополучно.

— Вечером позвоню, проверю, как у тебя дела. Не возьмешь трубку, на уши весь город поставлю!

— Да ну тебя, — поморщился я. — Чего ты панику наводишь?

— С тобой по-другому никак, — хмыкнул Ромка и отключился, а я отлепился от домика, прополз турникет, плюхнулся на жутко холодный подъемник.

Ветер пробрал меня насквозь, но мне было все равно. Я забрался на самую высокую горку и улегся на снег. Звезды сияли в ночном небе, убывающая луна светила вовсю, а я лежал и думал о том, что нужно ценить каждое мгновение, проведенное рядом с любимыми людьми, и не разбрасываться отпущенным нам временем попусту.

Взял телефон, набрал смску: “Люблю тебя, Ромка” и через пять минут получил ответ, от которого аж подпрыгнул: «Я отправил за тобой снегоход».

Бляяя! Ну что он за беспокойная сволочь?! Я вскочил на ноги и рванул вниз по склону на всех парах. Не хватало еще меня с горы спасателями спускать! С территории горнолыжного комплекса я вовремя свалить не успел: был пойман, тщательно осмотрен, накормлен какой-то таблеткой и только после этого отпущен на свободу. Вот и признавайся после этого в любви всяким брутальным лосям! Да чтоб я еще раз такую глупость сделал?! Ни за что!

«Не ворчи, чудовище. Я должен был убедиться, что с тобой все в порядке», — догнала меня очередная смска.

«Ненавижу тебя, сволочь! Делаешь из меня инвалида!»

«Ты — мое главное сокровище, так что смирись»

Я постучался лбом об руль, выругался матом вслух и, в который уже раз, смирился.

10.01.2015

====== 14. Таблетка ======

Комментарий к 14. Таблетка Сплошные мучения)))

Я смотрел в экран ноута на серого от усталости Ромку и не хотел ничего. График неделя через две, который навязал нам этот чертов трудоголик, меня не устраивал категорически. Два месяца подряд Ромка появлялся дома максимум на три-пять дней, а потом сваливал к своим неграм минимум на две недели, оставляя меня одного. До Нового Года это было еще терпимо, а вот после… Одиночество давалось нелегко, потому что шесть дней, что мы провели на Урале, не расставаясь даже на пару часов, жили в моей памяти и заставляли скучать.

— Мы закончили проходку вертикального ствола основной шахты, Серж! Ты представить не можешь, как я этому рад, — сказал Ромка.

— По тебе не заметно, — ответил я, разглядывая темные круги под его глазами и загнанный вид. Сдохнет он скоро на своей работе. — Значит, завтра ты вернешься в Москву?

— Возникли непредвиденные трудности, — отвел глаза чертов трудоголик. — Я только выдохнул, как приходит Генри и говорит, что бельгийцы задержали поставку партии оборудования для оснащения ствола на три недели, а без него работа опять встанет. Придется завтра лететь в Антверпен и разбираться, а потом…

— Ты прилетишь в Москву и останешься здесь надолго, — перебил его я.

Ромка поперхнулся, открыл рот… закрыл. Потер осунувшееся лицо и скорчил жалобную моську. Ха! Я был не в том настроении, чтобы на такое купиться.

— У тебя есть коммерческий директор, вот пусть он и разбирается! Или Генри. Он твой зам уже лет восемь, отличный специалист и очень умный мужик. Я с ним лично знаком, если ты не помнишь. Да и не держишь ты возле себя дураков.

— Серж, я не могу оставить все это, пока работы по оснащению ствола не начнутся, — виновато постучал пальцем по кожаному подлокотнику кресла Ромка. Ага. Нервничает. Это хорошо.

— Можешь, — наклонился к экрану ноута я. Чертов скайп! Глаза Ромкины не видно совсем. — Твои сотрудники прекрасно обойдутся без тебя.

— Ты не понимаешь, — сказал мой упоротый трудоголик, явно настраиваясь на долгий глупый спор, а мне вдруг стало плевать, приедет он или нет. — Генри…

— Стоп, — махнул на него рукой я. — Не надо, не приезжай. Работай. Строй свою шахту.

— Серж? — мигом напрягся Ромка. — Ты что это задумал?

— Ничего, — честно ответил я, настолько мне стало все безразлично. — Ладно, созвонимся позже.

Ромка нахмурился, а я помахал ему рукой и отключился. К черту его. Сколько можно ждать и уговаривать? Как будто мне больше заняться нечем! Я постучал визиткой, которую дала Наталья, по столу и решился: взял телефон и набрал ее номер. Если я когда-нибудь и пересплю с женщиной, то это будет она, о чем я ей сразу и сказал. Наталья хохотала минут пять, а потом предложила заняться глупостями и для начала встретиться завтра вечером в центре Москвы, чтобы прошвырнуться по кривым и чертовски запутанным улочкам старого города. Я согласился с условием, что потом мы поедем на ВВЦ и покатаемся на коньках. План был согласован и принят единогласно.

Ромка позвонил мне на скайп, на телефон и написал смс, я не ответил ни там, ни там, и стер послание, не читая. К черту его! Собрал пожитки в две больших сумки, поцеловал тетю Стешу в седую макушку, не стал слушать ее уговоры и свалил к себе на квартиру. Где мне проводить сексуальные эксперименты, если не здесь? Я сильно сомневался, что смогу с Натальей переспать, но попытаться хотелось. А вдруг мне понравится? Тогда я почувствую себя не голубой принцесской, а брутальным мужиком, что в данной конкретной ситуации очень даже немаловажно. Женюсь на ней, наплодим детишек и станем образцово-показательной ячейкой общества. Отличный план! Я посмотрел на себя в зеркало и тяжело вздохнул. Отец и муж из меня, как из коровы балерина, да и не нужен мне никто, кроме моего брутального лося, будь он неладен. Я закинул Ромкин номер в черный список, чтобы звонками и смсками не доставал, и завалился спать в любимую постель. Один.

…

На завтра мы провели с Натальей незабываемый вечер, плутая в узких улочках, тупиках и московских подворотнях с заброшенными кирпичными зданиями, забавными ресторанчиками, пафосными гостиницами, незаметными хостелами и черт знает, чем еще. Слушали тапера в еврейском ресторане, жевали восемь сортов сала под водочку в русском и болтали обо всем сразу. Два огромных рыжих таракана, что проползли по стене последнего ресторана прямо рядом с Натальей, едва не испортили нам все веселье, но я был могуч и брутален, а потому расправился с ними быстро и решительно: схватил, что попалось под руку, и приложил этим по стене. Это с печальным звоном рассыпалось на куски, один таракан погиб сразу, а второй почти спасся, но проходящая мимо официантка молча наступила на него ботинком, и прервала его бренное бытие на корню. Наталья битву оценила по достоинству, повесила мне на шею орден из салфеток и, смеясь, сказала, что ни разу не видела, чтобы тараканов убивали фарфоровым блюдом с едой.

Мы вышли из ресторана под то ли снег, то ли дождь, и отправились блудить дальше, останавливаясь, чтобы поглазеть на фонарь, витрину, дом или вывеску. Целовались, не обращая внимания на прохожих и место, где на нас нападала подобная блажь, не думали ни о прошлом, ни о будущем, и добрели до метро за десять минут до закрытия.

— Ты чудо, Сережка, — сказала на прощанье Наталья. Поцеловала в губы и светло улыбнулась. — Я совсем забыла, что значит жить по-настоящему. Сегодня ты напомнил мне об этом. Спасибо тебе.

— Обращайся, если что, — улыбнулся в ответ я. — Мы же еще увидимся?

— Да, но вряд ли скоро, — рассеянно ответила Наталья. — Твой любимый ни за что не позволит нам зайти слишком далеко.

— Кто его спрашивать будет?

— Никто, — рассмеялась Наталья и словно очнулась. Чмокнула меня в нос и отступила. — Знаешь, чудовище, вы друг друга стоите.

— Ты это о чем? — насторожился я, но она подмигнула и нырнула в подземный переход, ведущий в метро, оставляя меня в полном недоумении.

Я добрался до квартиры, включил погромче музыку и залез в душ. От нечего делать сбрил с тела все до единой волосинки, вдоволь наигрался со своей задницей небольшим резиновым членом, кончил от этого и еще долго стоял, прислонившись к холодному кафелю лбом в раздумьях. Не быть мне примерным мужем и семьянином никогда. Сколько я так простоял, неизвестно, но первым, кого я увидел, выбравшись из душа в коридор, был Ромка. Выглядел он не ахти: взъерошенный, уставший, напряженный и злой. Мне безумно захотелось его обнять, успокоить и залюбить до полусмерти, но я не поддался эмоциям и независимо поправил на бедрах полотенце.