Избранница зимы - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 39

Дух медленно наклонился к моим губам, и я почти смирилась с тем, что это последние секунды моей жизни, и совсем не боялась. Я так замерзла, что смерть виделась желанным избавлением. А когда губ коснулся обжигающе ледяной поцелуй, поняла, кто именно скрывается за маской. Жаль только, знание это использовать уже не получится. Да и не давало оно ничего. Поцелуй забирал последние крупицы жизненной силы и тепло моего природного огня, который давала магия в крови. Я уже почти впала в беспамятство, когда дух отпрянул и стремительно растворился в ворохе кружащихся снежинок, словно его что-то спугнуло. На миг на месте мужчины в плаще я успела заметить фигуру огромного белоснежного волка, но он так быстро превратился в метель, что я не могла утверждать, что точно его видела. Метель запорошила все вокруг. Она плясала у меня перед глазами, не позволяя полностью вернуться в реальность. Но следом за исчезновением Духа зимы с грохотом открылись ворота, и раздался голос Винтера:

— Диана!

Парень кинулся ко мне, но я не могла его разглядеть. Перед глазами кружили снежинки. Я ощущала на плечах его руки. Чувствовала на губах горячее дыхание. Понимала, парень в отчаянии, но из-за чего? Немного прояснил его яростный крик:

— Она мертва! Демоны забери этого Духа зимы.

А я лежала и не могла даже открыть рот и сказать хоть что-то. Моргнуть не могла. А если и правда мое тело умерло? А сознание заключено в холодный, мертвый плен? Я думала, не смогу испугаться сильнее. Как же я ошибалась!

Рядом раздались девичьи всхлипы. Надо же! Никак не могла подумать, что моя смерть кого-то опечалит. Не в этой академии.

— Ее нужно унести отсюда!

— Жертва принята…

Нестройный хор голосов людей, которые меня уже похоронили, заставил сердце сжаться. Впрочем, быть может, оно уже не билось, и спазм мне просто почудился. Среди обступивших меня людей были и преподаватели, и студенты.

Ледяная статуя — вот кем я была. А что, если в таком же плену оказались души Бэтт и Элис? А что, если их сознание сейчас в заточении мертвых, разлагающихся тел, которые уже похоронили? Вдруг и меня ждет подобная участь? Я пыталась сделать хоть что-то, подать признак жизни, но не могла даже пошевелить пальцем или закрыть глаза, перед которыми все еще кружилась метель.

Я не видела лица, но различала голоса. Все суетились, но толком ничего не делали, пока не раздалось зычное:

— Разойдитесь!

Голос лорда Рэмола я узнала сразу. Почувствовала его присутствие и теплые руки на щеках, а следом ругательство и нервное:

— Вы все идиоты! Она жива! Быстро ко мне!

— Но… — робко возразил кто-то.

— Быстро ко мне, я сказал! — скомандовал он, и никто не осмелился перечить. Голоса стихли. Звучал только робкий шепот, который было сложно разобрать. А я успокоилась. Этот не похоронит заживо, разберется и, если возможно, вернет к жизни. Не знаю, что именно давало подобную уверенность.

Я не чувствовала, как меня уносят из склепа. Сознание словно блуждало где-то далеко от тела. Я не воспринимала окружающую действительность и сейчас уже почти не слышала голосов, медленно уплывая в небытие и забывая что-то очень важное.

А когда открыла глаза в незнакомой, очень похожей на больничную палату комнате, то внезапно поняла, что плохо помню случившееся.

Нет, я точно знала, что меня кто-то похитил и привязал в склепе. Я помнила, что Дух зимы меня целовал и его спугнул приход Винтера, но я не помнила лица духа. И сами ощущения, которые испытывала там, в склепе, забыла напрочь, словно это случилось не со мной.

Все происходящее я воспринимала словно чей-то пересказ событий, случившихся не со мной. Воспринималось очень странно. Необычно. Я помнила хронологию событий, а не ощущения. Будто бы посмотрела кино. Причем не только что, а давно. Отчасти это было лучше, я просто помнила страх, а не испытывала его сейчас. Более того, паника казалась мне странной.

Я лежала с открытыми глазами, таращилась в беленый потолок и не испытывала ничего. В сердце словно забыли кусочек льда. Я будто бы не совсем еще растаяла. Не было желания ни встать, ни позвать кого-то. Я чувствовала себя опустошенной и боялась выходить в реальный мир. В забытьи казалось спокойнее. Меня все же попытались убить, и я даже знала кто, но подозревала, доказать это не получится. Они друг друга не сдадут и предпримут попытки снова и снова. Очередная, может быть, даже не вторая по счету, а третья или пятая увенчается успехом. Понимание этого отравляло и без того нерадостное существование. Мне словно подписали приговор. Дух зимы спас меня от адских псов (я уверена в том, что в лесу я видела именно его), но чуть не убил там, на алтаре. И уж точно он не сможет оградить меня от мести тех, кто считает, что в гибели людей виновата я.

За окном был серый, пасмурный осенний день, который неторопливо клонился к закату. С кровати я видела только кривую голую ветку дерева и клочок сизого неба, которое медленно темнело. Над академией сгущался вечер.

Дверь скрипнула, и на пороге появился лорд Рэмол. Когда он увидел, что я открыла глаза, то на его лице на миг мелькнули непонятные мне эмоции. Радость, облегчение и еще что-то, чего я не ожидала увидеть, поэтому и не смогла до конца разгадать.

— Ты очнулась! — утвердительно кивнул он и сделал стремительный шаг к кровати. — Говорить можешь? — по-деловому поинтересовался мужчина, и прозрачные льдистые глаза снова стали безразличными.

— Не знаю, — слабо пошептала я, почему-то расстроившись от этих перемен в моем госте. — До этого не пробовала.

— Ну, можно сказать, попытка удалась. — По его губам скользнула легкая улыбка.

— Наверное… — Я пожала плечами и постаралась поглубже занырнуть в пуховое одеяло. — Долго я была в отключке?

Он внимательно посмотрел на меня, заставив неизвестно отчего смутиться, взял стоящий у стены стул и, поставив его рядом с кроватью, присел, прежде чем продолжить разговор.

— Неделю…

— Неделю? — изумилась я, чувствуя, как комната начинает плыть перед глазами. — Что вообще произошло? Как такое возможно?

— Если бы мы знали. — Лорд Рэмол пожал плечами. — Очень хотелось бы услышать от тебя, что случилось после того, как я ушел из библиотеки.

Я шмыгнула носом, уговаривая себя, что реветь из-за недели, проведенной в беспамятстве, глупо, ведь все же закончилось хорошо, и ответила:

— Я закончила работать с книгами и пошла к себе. Сколько просидела после вашего ухода в библиотеке, не помню. Не больше часа. Когда открыла дверь в комнату, на меня кто-то напал. Пришла в себя я уже там, в склепе. И… — Я сглотнула. — Видела Духа зимы…

Лорд Рэмол грустно улыбнулся и положил ладонь мне на лоб. Она была прохладной.

— Вы мне не верите? — грустно хмыкнула я.

— Диана, ты там практически умерла, — осторожно начал он. — Я до сих пор не могу понять, как ты выжила. Видимо, оказалась сильнее, чем предыдущие жертвы. Поэтому я верю, ты видела что-то, но вот было ли это на самом деле… не знаю.

Я не стала спорить. Понимала, ничего не докажу. Да и не хотела доказывать. Но все это мне очень сильно не нравилось.

— А каковы ваши объяснения всему происходящему?

— У нас завелся хитрый серийный убийца, и это очень плохо. Чрезвычайно плохо. Он убил уже четверых. Не считая тех, кто погиб на конюшне. Давно в Академии Отверженных не случалось подобного. У нас разные студенты. Все они ходят по лезвию ножа, но таких умных и безжалостных не было давно. И это надо прекратить. Если мы не сможем его поймать, появится еще кто-то, кто посчитает, что ему дозволено все. Это неизбежно. Нам удается контролировать разных и не всегда положительных студентов лишь потому, что все они твердо знают: за любой серьезный проступок, повлекший угрозу чьей-либо жизни, их ждет неминуемое наказание. Только это удерживает многих от преступления.

— Он убил уже четверых? — удивилась я, проигнорировав монолог лорда Рэмола. — Кто-то погиб еще, пока я валялась в беспамятстве? — Этот вопрос был гораздо важнее для меня сейчас, чем риторические, те, на которые искал ответы мой гость.