Играя с Судьбой том 1 (СИ) - "Герда" - Страница 74

Фориэ вновь обернулась ко мне, заглянула в лицо, спросила растерянно:

—Ты говорил, не будет камня, ему и цепляться к тебе будет не из-за чего?

— Ошибся, с кем не бывает.

И вновь мадам быстрым взглядом уколола рыжего, потом меня.

— Я могу вам чем-то помочь?

— Не лезьте вы в это, — вырвалось у меня. Вздохнув, я постарался взять себя в руки, продолжив чуть спокойнее. — Я как-нибудь выкручусь. Мы с Рокше выкрутимся. Не первый раз я попадаю в передряги. Удеру, отсижусь где-нибудь. Как-нибудь все наладится, мадам. Я только об одном прошу — вы сами не рискуйте понапрасну, не выходите из дома без охраны, берегите себя. Анамгимар, может подослать убийц за одно то, что вы помогали мне — с него станется мстить даже женщине.

Я замолчал и вновь отвел взгляд — смотреть на нее было нестерпимо больно. А еще я боялся вопросов. Любых. Но она словно бы поняла. Промолчала. Услышав шелест шелка, я вновь поднял голову — Фори поднялась из-за стола, кивнула:

— Приму к сведению. Спасибо за все. Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся, Арвид. И удачи вам.

Следом встала и Лия. В растерянности я смотрел, как они удаляются, но не мог больше выдавить из себя ни слова. Накатило опустошение. Даже тело казалось чужим. Подумалось — сентиментально, невпопад что должно быть Фориэ унесла с собой мою душу: приколола словно брошь к платью и унесла, не оставив ни надежд, ни желания жить, ни цели, ради которой можно бороться. Все что осталось моего — оболочка, такая же безжизненная, как сброшенная при линьке змеиная кожа.

И все же, когда она остановилась в дверях и посмотрела на меня, сердце подпрыгнуло в груди, чуть не выломав ребра. Словно мальчишка, я поднялся и устремился к ней — в пару секунд преодолев разделявшее нас расстояние, не удержавшись, прижал ее к груди, чтобы услышать теплое:

— Береги себя, Арвид.

Глава 30.

— Да, мадам, я сделаю это, — Лия стиснула пальцы, посмотрела прямо. — Не стоит отговаривать. Я не могу остаться в стороне.

Мне был близок ее запал и волнение, но тревожилась я не только за ее воспитателя. Было боязно за нее саму. Я знала, что означает перейти дорогу Анамгимару.

А еще, словно больной зуб дергало, билась мысль — увижу ли я еще Арвида? Манипулятор, лжец, интриган, пьяница: не самый приятный из моих знакомых. Мне бы выбросить его из головы. Не могла.

Как он смотрел на меня. И лгал, однозначно, лгал... наверное не умел жить без лжи. Но пальцы до сих пор горели от его дыхания, и брошь, приколотая к платью — жгла: воспоминаниями о его признаниях в любви. Снять бы ее, оставить на столике, но не поднималась рука: вспоминалось, как он смотрел на меня. Словно, правда, любил.

Мне боязно было поверить в чувства лжеца. Тот, чья любовь рассыпалась пеплом, мог понять, что это за боль. Пройти еще раз через подобное испытание я боялась. Простреливало позвоночник и грудь, стоило вспомнить последнюю встречу с Доэлом. Думалось, почему не рухнула, не умерла? Не остановилось сердце, нашлись силы выйти из кабинета с прямой спиной. Вот только душа болит.

Почти ничего у меня ни осталось от прежней жизни. Только сын. Я потеряла почти все, чем когда-то дышала. Смысл жизни мне придется придумывать заново.

Без Ордо в резиденции тишина, редко-редко прозвучат шаги в отдалении и тут же затихнут. Несколько раз я пыталась спрашивать у охраны о сыне, но натыкалась на глухую стену молчания. Или на обтекаемое:"извините, мы не знаем, ваша светлость мадам герцогиня".

Дали небесные, что за насмешка — влиятельное лицо без власти, герцогиня — без дома. Зато врагов в изобилии. Один генерал стоит сотни, а то и двух. А за Эльяной — вся мощь Иллнуанари.

Я украдкой посмотрела на Лию. Ну и зазнобу выбрал мой сын. По уму бы Дону отступиться от дочки Ордо, смириться. Добиваясь ее руки, запросто потеряешь голову. Да разве же он отступится? И даже заговорить с ним об этом нельзя. Может, и послушает. Но только тогда, так по всему выходит, я сама убью его душу — охраняя тело.

А девушка хороша, нельзя этого не признать. Она как солнечный луч, прорвавшийся сквозь тучи. Волосы — рыжее спелое золото, заплетенное в тяжелую косу, фигурка ладная, лицо — тонкое. И отменно владеет собой. Странно отмечать это — только пальцы ее чуть-чуть подрагивают, выдавая волнение, а лицо — безмятежно, кажется, что в уголках рта притаилась улыбка.

Она сменила платье привычных лазурных расцветок на белоснежный наряд, по низу рукавов и вороту расшитый узором из мелкого жемчуга. Только сейчас меня перестало обманывать зрение: синий цвет шелка больше не отражается в ее глазах, и доходит — не синие, не сиреневые, не голубые у нее глаза, а серые, словно сталь. Они бы казались холодными как слежавшийся лед, если бы не изъяны окраски радужки — мелкие вкрапления другого пигмента: маленькие желтые прожилки и точечки в ее глазах — словно солнечные блики на поверхности моря. Искорки... подобные тем, что вспыхивали в глазах Аториса, когда он улыбался.

Искры в глазах, да невысокий рост, вот и все сходство — подумалось вдруг, — в детстве Лия была смуглее, круглее, больше походила на отца. Взрослея, странным образом Лия стала больше походить на своего воспитателя. Что же касается матери... нет, ничего общего — даже в фигуре. Только солнечный цвет волос и унаследовала девушка от матери — ирдалийки.

По любому, наплачется с ней мой Дон. Без нее — тем более.

— За самоуправство отец головы нам не открутит?

Лия пожала плечами, ответила:

— Мадам, я бы поговорила с ним. Но вы видите, скоро игра, и нет никакой надежды, что отец вернется до этого времени. Вы бы сами отступили? Спрятались? Струсили?

Я мотнула головой. Другого выбора не было.

— Не страшно держать чужую судьбу в руках?

— Страшно, — Лия призналась в этом, не став кокетничать. — До жути страшно, мадам. Ознобом колотит. Но для Дагги это шанс.

Я посмотрела на нее, широко распахнув глаза — она удивила меня в очередной раз, эта девушка. Ознобом колотит? В ее голосе не слышно волнения, поэтому кажется, что ее слова — преувеличение или ложь. Хотя нет, не ложь, — это стало понятным, когда она поймала мою руку. Пальцы дрожали, и были почти ледяными. Ее легкое пожатие, как знак ободрения.

Она пытается успокоить меня? Дали небесные, почему же еще вчера я считала ее слабой, а сегодня как должное воспринимаю прорезавшуюся твердость? Только потому, что она — дочка Ордо?

— Может, не будем засиживаться дома, мадам? Я боюсь, вдруг Анамгимару в голову придет перенести время начала Игры, — проговорила она тихо.

Ее страх был иррационален, напрасен, но меня им задело. Словно железом процарапали по стеклу, и душа от этого скрежетания сжалась в комок. Пробило — до мурашек по коже, до вставших дыбом волос.

Анамгимар, конечно же, время игры перенести не осмелится. Но мне не хотелось и дальше оставаться в пустынном доме, смотреть, как скользят капли воды по стеклу, слушать заунывные песни дождя.

В отсутствии Ордо его дом не казался надежной крепостью. Мой страх тоже был иррационален — я боялась, что выйдя из комнаты, столкнусь с генералом. Понимала, что сегодня ему не до меня, но невольно вспоминала — как он колол словами, убивал взглядом. Я не могла забыть ужас в голосе Хэлдара, когда он рассказывал о событиях четырехгодичной давности, и не могла выбросить из головы пропавший флаер. И чувствовала, как холодной скользкой змеей внутри меня, сжимая кишки, ворочается страх.

Сидеть и ждать было невыносимо: и с каждой секундой все трудней и трудней. Может, поэтому я охотно ухватилась за предложение Лии. Показалось, в представительстве, среди людей станет легче.

Со странным ощущением я покидала затихшую резиденцию — то ли усталость, то ли страхи, то ли не до конца залеченное ранение заставляли мир танцевать. Казалось, сама земля под ногами кружилась, спешила, стремилась выскользнуть из-под ног. Я шла как по шаткой доске, почти бежала, но не успевала за ней, а догнать казалось важным — только так я нашла бы точку покоя, удержала баланс, остановила падение...