Russia Pragmatica (СИ) - Scharapow Wladimir - Страница 9

Вместе с тем значительную роль в обеспечении безопасности государства и государя продолжала играть Тайная канцелярия во главе с Иваном Ромодановским. Ее функционал постепенно расширялся — помимо политического сыска, осуществлялся также государственный контроль над особо важными делами (в дополнение к ревизорам), включая контроль за налоговыми поступлениями — самыми жесткими мерами решались вопросы расхищения государственных доходов. Зарождалось некое подобие внешней разведки — через Тайную канцелярию осуществлялся наем и работа с иностранными информаторами, т. е. шпионами, которые служили ценным источником информации для русского государя. После смерти Ромодановского на его пост был назначен Петр Голиков — брат сподвижника императора, человек грубый и жестокий, но в то же время прагматичный и серьезный, что для его дела было незаменимым качеством. Он также добивался расширения финансирования и штата своей конторы, чтобы охватить не только политические дела, но и уголовные, в результате чего Тайная канцелярия превратилась еще и в прообраз русской полиции. Но основным занятием канцелярии, конечно же, оставался именно политический сыск — обнаружение заговорщиков, дознание, расследование политических дел и т. д. На жаловании в канцелярии состояло достаточно большое количество информаторов, вплоть до прислуги в некоторых знатных семьях, которые считались неблагонадежными. За малейшие высказывания против государя или государыни следовали разбирательства, и окончиться они могли весьма плачевно — пыточными залами или чем еще хуже. Некоторые особо активные оппозиционеры при Петре II попросту исчезали, и их так и не находили — что сразу же сваливали на действия канцелярии, хотя никаких доказательств тому не было. По слухам, Петр Голиков даже занимался убийствами видных политических деятелей в угоду императору, хотя опять же, доказательств этому практически не было. В результате этого Тайная канцелярия стала мрачной стороной правления Петра II, обеспечивая его защиту от интриг придворных и знати, и по самым скромным оценкам за все время правления императора через нее прошли около 8 тысяч человек, а по самым нескромным — в 5-10 раз больше [1].

Всего инструментов раскачки ситуации в стране определили три из тех, которые нанесли бы максимальный урон авторитету царя, но при этом не погубили само государство — дворяне все же понимали, что перебарщивать с внутренними конфликтами в стране не стоит. Первым способом было провоцирование волнений в Петрограде через урезание поставок продовольствия — столица сильно зависела от них, значительную часть продуктов пришлось везти издалека. Второй способ — повышение налогов «на местах», мотивируя это царскими указами. Третий, и самый простой — роспуск слухов относительно Петра вроде «царь продался немцам», «при дворе засилье иностранцев», «царь у нас дурак» и даже «царя-то подменили!», чтобы как-то понизить его авторитет среди окружения. Примерно с этого времени начинает заодно распространяться слух, что царь делит постель со своей сестрой, Елизаветой Петровной, и втайне принял протестантизм, собираясь разрушить православную веру. Однако слухи большого успеха не достигли — царь, с его образом жизни, регулярным посещением церкви и показной сдержанностью, просто не мог соответствовать тем слухам, которые о нем распространяли, хотя касательно его отношений с Елизаветой судачили до самой его смерти.

А вот остальная деятельность оказалась достаточно успешной. Уже в 1736 году грянул крестьянский бунт на Тамбовщине, а в следующем году волнения бушевали уже под Москвой. Тогда же среди казачества стали распространять слухи, что царь готовит сдать их всех в кабалу своим приближенным — к счастью, первым делом казаки отправили делегацию в Петроград дабы выяснить, правдивы ли слухи, и царю удалось их убедить в отсутствии подобных намерений. Поставки продовольствия в Петроград стали постепенно уменьшаться — подводы и баржи, идущие по дорогам и каналам, задерживались или попросту не отправлялись вовремя благодаря дворянам, которые были замешаны в управление государством. Раскачка начала давать первые плоды…. Но заговорщики не учли нескольких факторов, в том числе и активную деятельность Тайной канцелярии, повлиять на которую они не имели возможности, а сдержать распространение слухов о собственной деятельности было попросту невозможно. Про то, что кто-то координирует действия, провоцирует бунты и постепенно нарастающий голод в Петрограде, быстро стало известно Петру Голикову и царю, однако ухватиться за заговорщиков все никак не удавалось — Салтыков придумал хитрую систему конспирации и надежно контролировал своих людей, при необходимости даже убирая их физически. Однако тут же он совершил крупную ошибку, решив покуситься на жизнь царицы Марии Меншиковой, дабы отомстить уже покойному Александру Даниловичу. Личному повару Марии, итальянцу по происхождению, была передана «специальная приправа» через одного из его русских подручных, с гарантиями ее качества якобы его соотечественниками. Однако итальянец догадался, в чем дело, донес напрямую императрице, та — Голикову, и в приправе определили отраву.

Помощников тут же доставили в пыточные, и там началась раскрутка всей сети заговорщиков. Из Малороссии прискакал Петр, инспектировавший там войска. Была раскрыта крупная часть сети заговорщиков, арестованы несколько сотен людей, в том числе 109 человек дворянского происхождения. Салтыкову удалось сохранить свою личность в тайне, однако спасти своих людей он уже не мог: Петр II, уже укрепившийся на троне, не собирался проявлять милосердия к тем, кто решил покуситься на жизнь его и его жены, и приказал казнить большую часть заговорщиков. Остальным дворянам из оппозиции пришлось на время свернуть свою деятельность, и ситуация в стране стабилизировалась — Петроград получал продовольствие в срок, а налоги с крестьян стали взимать сообразно закону. Однако это была лишь временная передышка.

В 1742 году Петр провел церковную секуляризацию. Она заметно обогатила казну и привела в порядок управление церквями, однако вызвала серьезное сопротивление со стороны церкви. Протесты стали выказывать и крестьяне, и даже дворяне, которым, по большому счету, было плевать на церковь — но не плевать на то, что делал Петр II. В результате этого дворянская оппозиционная партия вновь решила активизировать свои действия против Петра, и на сей раз им помогали многочисленные священники, подымавшие смуту в народе. Первое время эффекта от этих действий не было, однако с 1744 года началась постепенное нагнетание обстановки — Петроград вновь перестал недополучать продовольствие, заволновались крепостные и государственные крестьяне, волнения были замечены даже среди заводских рабочих. Однако на сей раз Салтыков решил не ограничиваться пассивной раскачкой, и перешел к активным действиям.

В 1744 году, когда начались волнения под Новгородом, император часто был в разъездах, пытаясь успокоить крестьян своим личным присутствием. Пришлось взять в поездку даже членов своей семьи, для весомости в глазах народа. Частые разъезды вынудили его разделить свою гвардию, и небольшой дом в предместьях Новгорода, где регулярно останавливался Петр с семьей, охранялся всего несколькими десятками лейб-гренадер и кавалергардов. Решив, что настало время действовать, Салтыков через вторых и третьих лиц нанял людей — откровенных разбойников, убийц и насильников — которым за большие деньги отдали простой приказ: ворваться в дворец, и очистить его от всех людей, включая царя, царицу и их детей; при этом самим наемникам объявили, что там остановился богатый купец с семьей, который задолжал серьезным людям деньги. В ночь с 14 на 15 августа около трех десятков наемников бросились в атаку на дворец. Император в это время не спал, и быстро сообразил, в чем дело, вслед за чем собрал всех гвардейцев у входа и приготовился защищать свою жизнь и жизнь своей семьи. Завязались стычки у дверей и окон, где пистолеты и ножи оказались эффективнее фузей со штыками. В бою пришлось участвовать и самому царю — со шпагой в руках он заколол двух нападавших, пытавшихся прорваться к его жене. Из 32 нападавших выжили только 4, их перевязали и отправили в Тайную канцелярию — подлечить раны и посетить пыточную. Из несших в ту ночь службу 25 лейб-гвардейцев (12 гренадер, 12 кавалергардов и начальник караула) в живых остались 13, из них 7 были так или иначе ранены. Царь назначит семьям погибших большие пенсии, а выжившие получили большие премии и различные награды. Убитый начальник караула, Андрей Балабан, вместе со своими солдатами, позднее были увековечен в камне, как эталон верности и чести. Следствие практически ничего не дало — наемники знали, кто их нанял, но этот человек пропал без вести: скорее всего, его ликвидировали после провала заговора люди Салтыкова, и до последнего клялись, что не знали, что нападают на царя. Петр осознал, что ходит по краю, и усилил охрану себя и своей семьи, включая сестру, которую могли использовать против него.